– Мы с твоей мамой как раз сейчас работаем над проблемой контрацепции, – с видом светила гинекологии сказала тетя Жанна, – пишем об этом большой материал. Так вот, согласно научным исследованиям, самый действенный метод контрацепции…

– Воздержание! – весело закончила Ольга.

– Я не шучу. Я имею в виду вот это, – тетя Жанна потупилась и сунула в Олину ладошку плоскую коробочку.

– Что это? – удивилась Оля. – Презерватив? Думаешь, я сама постесняюсь купить себе презервативы? Мне двадцать пять лет, тетя Жанна!

– Но Это не совсем обычный презерватив. Мы считаем, что презерватив – это скучно. Большинство мужчин крайне отрицательно относятся…

Тетя Жанна, прекратите зачитывать наизусть собственную статью, – перебила Ольга. – Я прекрасно знаю, что большинство мужчин думают по этому поводу. Они образно называют это плаванием в носках. Знаете, я сама в состоянии решить проблему такого рода.

– Ну вот, – обиделась тетя Жанна, – вчера меня «послала» Влада, когда я сделала ей замечание, что джинсы – это несексуально. Мужчины предпочитают женщин в юбках, а вы, молодые дурочки, этого не понимаете. Они любят Кармен, Эсмеральду…

Все понятно, подумала Оля. Тетя Жанна считает идеалом яркую цыганскую красоту. Теперь ясно, кому она подражает. Ясно, почему на ней эта ужасная красная юбка, которая делает ее похожей на бабу на чайник. В ушах у тетки – крупные золотые кольца, которые были бы впору миниатюрной смугляночке. На ее ногтях нарисованы золотые звезды. Несмотря на гренадерский рост (даже Ольга считала себя слишком крупной для модных шпилек, а тетя Жанна была на полголовы ее выше), она взгромоздилась на каблуки – огромные и квадратные, как у танцовщицы стриптиза. Кармен, Эсмеральда… Да ей только попугая на плече да золотого зуба не хватает!

Бедная тетя Жанна…

– А теперь еще и ты не хочешь послушать мудрый совет!

А она постарела, вдруг заметила Оля. Пудра цвета загара уже не в состоянии скрыть меридианы и параллели морщин, пересекающих ее широкое, как глобус, лицо. Когда-то тетя Жанна была худенькой и смешливой. Оля видела фотографии, которые тетка держала в старой коробке из-под обуви. Пятнадцать лет назад муж субтильной хохотушки отчалил в неизвестном направлении и даже ручкой на прощание не помахал. Тетя Жанна перенервничала и набросилась на холодильник – больше нападать было не на кого. За пятнадцать лет она поправилась на тридцать пять килограммов. Она делала вид, что ей все нипочем. Ей нравилось амплуа разбитной разведенки, аморальной совратительницы. Оля подозревала, что большинство теткиных побед – вымышленные. Иначе почему она, склонная к хвастовству, ни разу не продемонстрировала семье нового мужчину? И вечера она главным образом проводила дома, перед телевизором или за пачкой читательских писем. И замуж больше так и не вышла.

«А ведь мы с ней из одного лагеря, – подумала Оля. – Обе пытаемся казаться круче, чем есть на самом деле. Обе ходим на свидания с призраками. Отчаянно доказываем, что мы еще ого-го!»

Бедная, бедная тетя Жанна…

– Хорошо, извините, тетя. Что за совет? Может быть, и правда пригодится?

– Слушай, – обрадовалась она, – милое и смешное решение – презерватив с насадками! Знаешь, есть презервативы с ребрышками, с усиками, с ароматом банана. Но это прошлый век.

У Оли запылали уши. Она вдруг вспомнила, как Гоша Кудрин притащил в редакцию презервативы с экзотическими ароматами – кто-то привез ему сувенир из Таиланда. Манго, кокос, папайя. Оля никогда в жизни папайю не видела, зато с помощью Гоши узнала, как она пахнет, – выяснилось, что диковинный фрукт имеет аромат пригоревшей резины. Хотя скорее всего, производители кондомов просто не смогли качественно воспроизвести фруктовый запах. Зачастую и от не слишком дорогих духов якобы с ароматом ванили пахнет не ванилью вовсе, а освежителем воздуха из общественного туалета. Так вот, коллеги с энтузиазмом поедающих шоколадки детей разрывали обертки презервативов. Нанюхавшись фруктово-резиновых ароматов, они принялись упражняться в остроумии – а хорошо бы, мол, сделать презерватив с запахом марихуаны. Или со вкусом пиццы – красота! Представьте себе этакий пицца-брод. И оральный секс превратится в гастрономический рай – лишь бы в самый ответственный момент не забыться и не нанести не ожидающему подвоха «пицце-броду» серьезную травму.

– Презервативами с насадками давно пользуется Запад, – продолжала тем временем разглагольствовать тетя Жанна, которой было лестно, что к ней прислушивается «молодежь», – а теперь эта мода дошла и до нас. Получается и гигиенично, и с юмором, и ощущения острее. Уж поверь старой кошелке. Посмотри!

Оля послушно открыла коробочку. На ее ладошку выпало «изделие номер два», имеющее подозрительно полосатый вид. Полоска белая, полоска черная, как у зебры… Но самое главное – это похабное изобретение явно психически нездорового человека венчала… резиновая лошадиная голова! Игрушечная зебра улыбалась во весь зубастый рот, да еще и пошловато подмигивала!

– Какая гадость! – воскликнула Оля. – Где вы это взяли?

– Ну зачем ты так, – обиделась за полосатое чудо тетя Жанна, – в секс-шопе купила. Там еще герои из мультиков были. Винни-Пух, Микки-Маус, ежик в тумане…

– Скорее уж ежик в пещере, – пробормотала Оля. – Бедный ежик… Но, я надеюсь, вы шутите.

– Почему? Я и правда считаю, что надо избавляться от комплексов и разнообразить собственную интимную жизнь!

Пока Оля делала вид, что круговорот интимной жизни до опьянения закружил ее (на самом же деле вечера она проводила преимущественно перед телевизором в компании коробочки конфет и за неделю бездарного ожидания телефонного звонка поправилась, заметьте, еще на три с половиной кило), Влада вовсю готовилась к конкурсу красоты. Ольгина сестра и раньше излишне трепетно относилась к своей внешности. Теперь же она превратилась в настоящего маньяка. Влада завела специальный блокнотик, на обложке которого готическим шрифтом было ею же выведено: «Съеденное». В блокнотик записывались подробные сведения о каждом поглощенном красавицей продукте – количество калорий, а также процентное содержание жиров, белков и углеводов. Вечером Влада садилась за стол и, хмуро сдвинув брови к переносице, производила инспекцию. Ольга сначала поверить не могла, что она это всерьез.

– Так, на завтрак два апельсина, овсяная каша и глазированный сырок. Очень плохо, можно было обойтись и без сырка. К тому же я пила сладкий кофе… – бормотала Влада. – А на обед позволила себе кусочек курицы-гриль! Кошмар! Это конец!

В этом месте сестра, как правило, вскакивала из-за стола и принималась метаться по комнате, заламывая руки. Она не представляла даже, насколько комично при этом выглядит. Однажды Оля решила ей об этом сказать.

– Владка, мне бы твои проблемы. Посмотри на себя, ты же выглядишь, как ощипанный цыпленок.

– Много ты понимаешь! Я похудела на полтора килограмма, – огрызалась Влада.

– Поверь мне, тебе совершенно ни к чему худеть. Раньше ты выглядела лучше.

– Я не самая худенькая среди конкурсанток.

– Убийственный аргумент! Думаю, жюри будет выбирать не самую худенькую, а самую красивую, – изо всех сил взывала к ее здравому смыслу Ольга.

– Отстань! – бесилась Влада. – На себя лучше смотри! Была бы умной, последовала бы моему примеру и поменьше жрала бы! А то скоро ни в одну дверь не влезешь.

Оля делала вид, что она не обижается. А на что тут обижаться, когда сестра права… Вот только не стоит, наверное, указывать Ольге на ее недостатки в столь грубой форме. Она ведь и так от грубиянов натерпелась – о ее запредельном весе сплетничали коллеги, самый красивый мужчина телецентра Останкино как ни в чем не бывало называет ее Борцом Сумо, а позавчера в гастрономе, когда Оля покупала ветчину, продавщица невежливо фыркнула – мол, такой туше мясопродукты ни к чему…

Но Влада ничего не замечала с этим своим дурацким конкурсом, она так мечтала стать королевой красоты, что возвела в культ остроту своих коленей. Все ее гонорары теперь тратились на косметологов, солярии и модные журналы. Она даже оплатила участие в каком-то сомнительном психологическом семинаре под названием «Я – супер!». Ольга не знала, чему там учат сестру, но с тех пор, как Влада начала посещать занятия, с ее лица не сходила глуповатая улыбка девушки, рекламирующей жвачку для отбеливания зубов. Каждое утро Влада повторяла волшебную мантру – я супер, я супер. И в конце концов семья махнула рукой на потенциальную коронованную особу – если девчонке хочется славы, поклонников да короны с фальшивыми алмазами, так пускай себе старается, а вдруг и правда выйдет чего?

По сравнению с энергичной сестрой, неудержимо стремящейся к получению статуса первой красавицы, Ольга казалась себе старухой – а ведь Влада была на два года старше. У сестер принято подражать друг другу – вот и Ольга не удержалась, тоже отправилась в салон красоты на неведомую ей процедуру талассотерапии. Сто долларов отдала за то, чтобы ее пышные бедра намазали дурно пахнущей и вязкой горячей массой. Сто зря потраченных долларов – а эффекта ноль. Оля вошла в салон пышнотелой нимфой и вышла через час ничуть не обновленной. Только кожа на ногах горела.

Ну и кому, спрашивается, нужны ее бедра? Толстые ли, худые, загорелые или бледные – все равно, ведь в любви Ольге Бормотухиной отчаянно не везет. Все равно Гошка Кудрин, от взгляда которого просто дух захватывает, обращает на нее не больше внимания, чем на письменный стол. Все равно он вертится вокруг отощавшей Владки, как спутник вокруг малой планеты. Владочка то, Владочка се, королева красоты ты наша некоронованная.

Ядовитая зависть пышным цветком распускалась в Олином сердце. Обычно она вырывала с корнем опасный росток, но сейчас ничего с собой поделать не могла. В сестре ее раздражало все – и походка (ну как можно так вертеть задом, как не стыдно столь нагло навязывать миру собственную задницу?!!), и голос (манерный и писклявый – может быть, сестренка решила подражать Ренате Литвиновой?), и манера хлопать ресницами в присутствии мужчин.

Талассотерапия стала последней каплей.

Ольга крепилась весь день, но под вечер не выдержала – разревелась. Прямо в офисном туалете, заперевшись в одной из кабинок. Она самозабвенно размазывала слезы по лицу и совершенно не думала о том, что макияж «поплыл» и что ей рано или поздно придется выйти из туалета и тогда все увидят, какая некрасивая она, когда плачет. Нет, никто не будет тихо злорадствовать. Все ей посочувствуют – а это так противно, невыносимо!

– Ольгуня? – Нахальный кулачок решительно забарабанил в дверь. – Ольгуня, ты в этой кабинке?

Ну конечно, Владка. Явилась. Оля промолчала, надеясь, что сестра потопчется возле кабинки да и убежит себе по своим «королевским» делам. Но она недооценила ее целеустремленности. Влада толкнула хлипкую дверь плечом, ее, казалось, не заботило то, что в случае чего ей придется платить за испорченное казенное имущество. И Оля не выдержала:

– Дверь сломаешь.

– Так ты все-таки там, – возликовала Влада, – а чего молчишь?

– Неужели так трудно хоть один раз оставить человека в покое?

– Оставишь тут. Ко мне Алиска прибежала и сказала, что ты в туалете заперлась и ревешь.

– Откуда она-то знает? – удивилась Ольга. Все-таки странная это вещь – сплетня.

– Видела, как ты на всех парах неслась в туалет. Вариантов может быть два. Либо у тебя понос, либо ты рыдать бежала.

– Неужели. – Кусочком туалетной бумаги Оля попыталась удалить с лица чернильные потеки размазанной туши. Бесполезно. Водостойкая, широко разрекламированная тушь элементарно смывалась слезами с ресниц, зато намертво оседала на щеках.

– Естественно, – усмехнулась Влада, – все наши здесь плачут.

– Уж не ты ли? – хмыкнула Ольга.

– И я в том числе, – вздохнула сестра. – А ты что, считаешь меня бесчувственным роботом?.. Эй, ты надолго там застряла? Выходи, будем производить ремонтные работы.

– Что?

– Ро́жу тебе реставрировать, вот что. Я специально с собой косметичку прихватила. Дура ты, Ольга, не знаешь, что ли, первого правила девушки, которая решила всплакнуть в общественном месте?

– Издеваешься?

– Так знай же, – невозмутимо продолжила Влада, – что первое правило – захватить с собой салфетки для снятия макияжа, капли для глаз и пудреницу. Косметичку взяла – и реви себе на здоровье.

Влада забарабанила кулаками в дверь.

– Учти, если ты не выйдешь, я дверь снесу!

– Тебе-то что до моих слез?

– Во-первых, твои беспричинные рыдания и на меня отбрасывают тень. Все подумают, что раз мы из одной семьи, то обе спятившие, а не только ты. А во-вторых… ты же моя сестра. Я тебя люблю.

И Оле пришлось выйти. Она не смогла найти контраргумента на эту простую фразу: «Я тебя люблю». Она еще раз промокнула салфеткой глаза, открыла дверь и тут же попала во Владины пахнущие модными духами «Хьюго Дип Ред» объятия.

– Ну ты даешь, сестренка! – Влада взъерошила светлый пух Ольгиных волос. – Хотя ты права, иногда надо даже поплакать. Это полезно.

– Не знала, что ты тоже плачешь здесь, – только и смогла выговорить Ольга. Ей вдруг стало стыдно – за ревность и зависть, которую она испытывала к сестре.

– В последнее время частенько, – вздохнула Влада. – Ты же не замечаешь ничего, а ведь Гошка, кажется, встречается с Верой из бухгалтерии.

– С кем? – удивилась Оля.

– С Верочкой, – Влада брезгливо скривилась, будто бы слово. «Верочка» было нецензурным.

– Ты уверена? Я почему-то думала, что ты и он…

– Все так думали! – махнула рукой Влада. – А на самом деле мне он неделю не звонил, а с ней позавчера ходил на премьеру «Матрицы».

– Но это еще ничего не значит.

– И все равно, мне тоскливо… Хотя что мы об этом подлеце, давай лучше о тебе, – спохватилась Влада. – Так вот, держи пудреницу и тени. Сейчас как новенькая будешь.

– Спасибо. – Оля погладила пуховкой лицо. Красные пятна стали менее заметны, но не исчезли совсем. В тот момент, перед зеркалом, было еще более заметно вопиющее несходство сестер. Оля старалась не смотреть на отражение Злады. Видеть красивое лицо сестры рядом с собственной опухшей физиономией – пытка.

– И что у тебя случилось? Не хочешь рассказать?

– Да так, ничего особенного… Просто накопилось.

– Может быть, тебе отпуск взять?

– Да, и что делать? Лучше уж на работе. Хоть отвлечься можно.

– Отвлечься от чего? – удивилась Влада. – Я бы на твоем месте куда-нибудь съездила. Прошвырнулась в Европу, например.

– Я поговорю с Эдуардом. – Оле пришло в голову использовать имя несуществующего любовника как щит.

– С кем?

– С Эдуардом. Моим новым мужчиной. Не придуривайся, я же рассказывала.

Влада улыбнулась и взяла Олю за руку.

– Ольгунь, мы же сестры. Мне ты можешь доверять.

– В смысле?

– Я знаю, что никакого нового мужчины у тебя нет. Ты придумала этого Эдуарда… Но ты не волнуйся, я никому не расскажу. Просто это так… так по-детски.

– Ты хочешь сказать – по-идиотски? – повысила голос Оля. – Ты не права. Эдуард действительно существует.

Влада покачала головой. Оля с громким щелчком захлопнула пудреницу – чуть замочек не сломала. И откуда эта проныра все знает? Почему она так проницательна? Это же высшая несправедливость. Если Влада красавица, то роль умницы должна по праву принадлежать Ольге. А то что же получается – уродливая младшая сестра придумала себе красивую сказку, настолько убедительную, что сама умудрилась в нее поверить. И тут – бац! – умная и красивая старшая сестричка разоблачает завравшуюся идиотку.

– Не расстраивайся, – Влада притянула Ольгу к себе и, как маленькую, погладила ее по голове, – никто, кроме меня, не знает.

– Но как ты… откуда ты-то узнала? Или это была проверка на вшивость, которую я с позором провалила?

– Ольчик, но ты же каждый вечер дома. И потом, что я тебя не знаю, что ли? Если бы у тебя действительно появился мужчина, ты бы непременно мне показала хотя бы его фотографию. А скорее всего, познакомила бы!

– Нет, – покачала головой Ольга, – с тобой не познакомила бы ни за что.

У Влады вытянулось лицо:

– Почему?

– Я бы побоялась, – честно призналась Оля, – побоялась бы показывать ему красивую и успешную старшую сестру.

Влада помолчала несколько секунд, а потом искоса взглянула на себя в зеркало.

– Ты и правда считаешь меня красивой?

– Все считают тебя красивой, – вздохнула Оля, – потому что ты красивая и есть.

– Как ты думаешь, есть ли у меня шанс все же выиграть этот конкурс?

Влада смотрела на нее, как преступник на судью. Как будто бы Оля была председателем жюри, и именно от нее зависело, достанется ли Владе корона первой телевизионной красавицы.

– Думаю, да, – сказала Оля. – Твои шансы велики.

– Вот спасибо! – просияла сестра. – Ладно, ты не грусти. Давай обратно косметичку, я побежала. У меня еще сегодня репетиция конкурса и урок дефиле.

И она убежала, такая ветрено прекрасная в своем эгоизме, стройная, смешливая, яркая. А Оля осталась с зеркалом наедине. Уродливые красные пятна уступили место нездоровой бледности. Наверное, ей и правда стоит отдохнуть. Успокоиться, как-нибудь договориться с едкой завистью, притаившейся где-то внутри. Зачем она Ольге нужна, эта зависть? Все равно мир не переделаешь, сколько ни старайся. Можно горы свернуть, можно море высушить, но главные величины навсегда останутся неизменными. Влада будет красивой и стройной, а она, Оля, карикатурно толстой.

Ну и пожалуйста.

Она пришла домой слегка повеселевшая. Влада права – иногда выплакаться просто необходимо, и никуда от этого не денешься. И еще – всем известно, что лучший антидепрессант для расстроенной девушки – это торт со взбитыми сливками. Именно такой Ольга и приобрела в супермаркете. Дорогой, зараза.

Зато есть чем вечер занять. Кассета из видеопроката (бессмысленная слюняво-надрывная комедия, но ведь все неустроенные девицы обожают романтические фильмы!), чаек с тортиком, уютный плед – что ж, в таком одиночестве что-то есть.

Совсем некстати зазвонил телефон. Оля нехотя сунула ноги в тапочки и доплелась до аппарата. Кто же решился нарушить ее «тортотерапию»?

– Ольга?

– Да, это я. Кто это? – спросила она, но сердце уже затрепыхалось под ребрами, подсказывая кто.

– Это Эдуард. Может быть, помнишь меня?

Интуиция подсказала ей, что не надо бурно радоваться – неправильно поймут.

– Ах да. Кесадилья из курицы. Помню, – сдержанно ответила она. – Понравились ли вашей маме духи?

– Она в восторге! У тебя великолепный вкус. Оль, ты извини, что я пропал. Я был в Питере, на свадьбе у друга. Конечно, надо было позвонить, но я так закрутился.

– Да ладно. Я и не ждала, что позвонишь. Но слышать тебя все равно приятно.

– А может быть, встретимся?

– Когда? – испугалась Оля, машинально приглаживая волосы.

– Ну завтра, например. Ты что делаешь после работы?

– В общем… в общем, ничего. Я, наверное, вообще на работу не пойду. Прогуляю.

– Вот и умница, – повеселел он. – Тогда я приглашаю тебя на рок-концерт.

– Куда? – недоверчиво хохотнула она. – Рок-концерт? Это такое мероприятие, на котором накачанные пивом подростки бьют друг друга по выступающим частям тела?

– Нет, Оля. Это такое мероприятие, на которое у одного солидного человека есть билеты в ложу для особо важных персон. Ты мне не доверяешь?

«С чего я должна тебе доверять?» – мелькнуло у нее в голове.

– Что ж, ложа для VIP-персон – это совсем другое дело. – А что туда надо надевать?

– Кожаные штаны, бандану и клипсу в нос, – рассмеялся он. – Какая ты смешная! Знаешь, наверное, это странно прозвучит… Но я по тебе немножко скучал.

Оля потрясенно молчала.

– Ладно, не буду тебя отвлекать. Завтра заеду за тобой в восемь, идет?

– Хорошо.

Ей моментально расхотелось набивать живот сладким тестом и жирным кремом. Оля убрала недоеденный торт в холодильник, пытаясь согнать дурацкую улыбку со своего лица. То ли она слишком впечатлительная, то ли чудо какое-то произошло… Но почему-то Оля знала точно – с этого момента все в ее жизни будет по-другому.