Именно. Проблемы были моими. Всецело и полностью. Потому что головой думать нужно. А я в этот дом уже душу вложила, и в ремонт, и в отделку. Своими руками чинила, декорировала, обклеивала. Нижний этаж так и вовсе привела в жилой вид. Сама и за собственный счет в процессе натурального обмена с жителями Кончинки.

Не случись мне словить незадачливого хозяина дома за осмотром его жилища, так и вовсе развели бы, словно последнюю простофилю. Пребывая в счастливом неведении, продолжала бы заботливо восстанавливать дом. Наведение порядка у меня в крови. Возможно, виноват дар мага-реставратора. При виде разрухи руки начинали чесаться привести все в подобающий вид. К тому же это было мое первое собственное жилище, где я всецело стала хозяйкой, без советов мачехи, запретов отца и проказ братьев. А дом в итоге продадут, вместе с Ржавкой, которую непременно в конце концов изведут. Никто ведь не станет защищать одичавшую крысу. И не будут разбираться, что она попросту охраняет территорию, которую считает своей.

– Я его куплю, – ляпнула я и прикусила язык. Откуда у меня деньги, особенно на дом, пускай и в таком захолустье? – В рассрочку.

– Купишь? – чрезвычайно обрадовался хозяин. – Учти, меньше, чем за пять тысяч монет, не уступлю.

– Сколько?! – От наглости хозяина даже дыхание перехватило. – К нему даже сад не прилагается!

– А что тот сад? Зато на него вид живописный. Особенно со второго этажа, – добавил он, вероятно, вспомнив, как сам продирался сквозь почти заросшую чащу.

– На второй этаж не забраться, все ступени прогнили!

– Вот видишь! – словно даже обрадовался пройдоха. – Ты там еще не была и не знаешь, какой оттуда вид на горы открывается!

– Так на сад или на горы?

– В одну сторону на сад, а с другой стороны, что на улочку смотрит, горы видны. Изумительный вид!

– Этот ваш вид ничего не стоит! Без развитой инфраструктуры и с оплатой в виде натурального обмена.

– Еще как стоит. Экология-то какая! Воздух! Природа! Горный воздух от всех болезней лечит. А в колодцах вода! Минеральная. Чистое здоровье. Иначе почему, думаешь, люди здесь жить продолжают?

– У них нет денег уехать.

– Так уж у всех нет, – прокашлялся хозяин. – В общем, цена такова: четыре тысячи девятьсот девяносто девять монет, и ни монетой меньше. Видишь, пошел тебе на уступки.

– На одну монету?

– От сердца ее оторвал. Ну, ладно, дева, пора мне. Поздно уже, отдыхать нужно.

Жук! Когда вломился, заявлял, что не поздно.

– А завтра загляну, договор подпишем.

И он боком пополз в сторону двери, косясь на замершую рядом со мной крысявку. Открыл, выскочил на улицу и удрал, не забыв по пути отползания прихватить фонарик.

Я осталась в темноте и со стоном уронила голову на руки.

– Отлично. Знаешь, Ржавка, или давай ты будешь просто Равка, так проще. В общем, знаешь, мне теперь позарез нужен совет специалиста.

Джек Варваро ответил утром. Его письма всегда прилетали аккуратно свернутыми квадратиками, а не удобно сминаемыми шариками. Квадратик можно было разворачивать до тех пор, пока тот не превращался в достаточно большой документ на листе с оттиском адвокатской конторы. Даже ответы на вопросы Джек умудрялся излагать так, словно проводил консультацию. Подозреваю, это попросту стало привычкой, чтобы после в любой момент суметь предоставить подобное послание в суд в качестве письменного обоснования.

Адвокат доходчиво объяснял мне, явно щадя девичьи чувства, где именно я прокололась, эмоционально бросившись заявлять о выкупе дома. После чего уточнял, точно ли я хочу это сделать.

Я задумалась и пришла к выводу, что перебираться в новую развалюху по прихоти мэра совсем не желаю.

Джек одобрял мой вариант с рассрочкой, пояснив, что этот момент точно был удачным, поскольку теперь у адвоката была лазейка. Он собирался составить такой документ, по которому мои выплаты за дом можно растянуть на долгое время. При этом я могу считаться собственницей с момента подписания контракта и внесения первого взноса. В конце концов Джек планировал составить документ, согласно которому я всегда смогу передумать и отказаться выкупать дом полностью, потребовав уже уплаченные по рассрочке деньги.

«Джек, это ведь тоже мошенничество», – кинула я в пространство шарик.

«Как они к нам, так и мы к ним, Саби».

«Просекут», – ответила я.

«Составим с рассрочкой на год, чтобы не подкопались и не смогли выселить тебя. Все дело в обтекаемых формулировках, благодаря которым проще простого затем доказать суду, что ты имела полное право передумать. Это твое законное право, Сабрина. Тебе обязаны были без дополнительных обязательств в виде выкупа и ремонта предоставить правильное жилье, с подходящими для проживания условиями, согласно документу о распределении. Поскольку ты этого не знала, то они воспользовались неосведомленностью относительно столь важных нюансов. Главное, сегодня же после подписания договора заставь хозяина забрать все его вещи, чтобы у него не было оснований возвращаться в дом или требовать пересмотра договора. А деньги на первый взнос могу одолжить. Переведу со своего счета, чтобы лишний раз не тревожить твоего отца».

После этого письма передо мной на столе лег квадратик самого договора. И, прочитав его первый раз, я и сама не нашла, к чему подкопаться. Только такому знатоку наших законов, как Джек, было ведомо, какая из формулировок давала право передумать. Оставалась надежда, что пройдоха мэр и его родственник их тоже не заметят. Тем более что Варваро очень удачно вписал еще один отвлекающий внимание пункт о возможности полного единовременного выкупа дома в любое время в течение этого года. Вдруг жадность пересилит? Понадеются, что городская штучка имеет на счету такую сумму, а про рассрочку говорила только из вредности.

После общения с Джеком я перевела дух. Сразу полегчало, особенно от ощущения, что сегодня после подписания договора у меня будет полное право здесь оставаться, а за год вообще многое может измениться. Вероятно, я и вернуться спокойно смогу. Посол ведь целый год ждать не станет. Найдутся другие привлекательные особы, при его-то положении. И деньги для Джека я непременно найду, хотя он точно не станет торопить с возвратом.

Может, зря тогда, еще до встречи с Аданом, я отказала адвокату в свидании? Вполне интересный мужчина с собственной практикой, с именем, которое буквально повергало в трепет прочих законников, очень умный. Ну, подумаешь, он был не столь привлекателен внешне и временами казался мне занудным из-за любви рассуждать о законах и различных правовых положениях, и в целом был совершенно неприспособлен к изъявлению романтики и красивым ухаживаниям. Это просто профессиональная деформация. Как постоянно вздыхала мачеха, я всегда была ужасно непрактичной, а чувства затмевали любые соображения выгоды. Теперь вот сидела в звездами забытой Кончинке, в видавшем виды домишке и в компании крысявки.

Я все же отремонтировала ступени. Как и вопрос с дверью в сад, этот момент решился быстрее, чем я предполагала. Для того чтобы забрать вещи со второго этажа, бывшему хозяину пришлось подниматься наверх. Путем жесточайшего торга я стрясла с него минус девять монет со стоимости дома на ремонт лестницы.

Они с мэром и еще тремя помощниками снесли вниз столько «годной» рухляди, что сложно себе представить. Почини я ступени раньше, попросту не пробилась бы на второй этаж. Оставив лишь кухонную стойку, намертво приделанную к стене, мужчины позабирали всю мало-мальски приличную с виду мебель, бросив старые предметы, чья единственная проблема заключалась в непрезентабельном виде и неполной целостности. А на самом деле они были гораздо качественнее более современного с виду хлама, в котором любили селиться жучки-короеды.

Из чистого любопытства вслед за хозяином я сама поднялась наверх, чтобы ужаснуться количеству всякой всячины, сгруженной здесь, словно то была и не комната вовсе, а простой чердак. Думаю, хозяин из жадности вывозил этот неиспользовавшийся долгие годы, может, накопившийся за время проживания прочих жильцов, а значит, вовсе не нужный ему хлам, сгруженный в старом доме на черный день. Кровать они, кстати, тоже вывезли.

Когда стихли топот мужских ног, голоса помощников и возницы телеги, на которой увозили добро, я осмотрела грязную пыльную комнату с лохмотьями обоев на стенах. Ей предстояло стать спальней, но пока без кровати. Хозяин даже мою красивую барную стойку со стульями утащил, мой обклеенный декоративной бумагой и ставший красивым кухонный шкаф, склеенную софу и духовку, зато бросил здесь, наверху, одноногий овальный столик, пуфик, изгрызенный, возможно, Равкой. Еще какие-то поломанные вещи, металлические помятые, вероятно, подносы или бывшие полки из духового шкафа, дверцы, ножки, боковые стенки мебели, разобранной на запчасти, старый и ржавый шахтерский фонарь, проржавевший чайник, печку, похожую на ту, что я отремонтировала для мясника, с насквозь сгнившим железом. Видимо, такие здесь когда-то были в ходу. В общем, весь совершенно негодный хлам, собирая который воедино, точно картину из пазлов, мне предстояло создать новую мебель. И нужно было начинать все сначала, поскольку теперь снова не на чем было готовить, спать и не за чем есть. Я подошла к окнам, в которые был обещан красивый вид, но они с трудом пропускали солнечный свет.

Ремонтом предметов для нижней комнаты я занялась на первом этаже, повесив снаружи табличку «Закрыто» и распахнув настежь двери в заросший сад. Чего и правда было не отнять у Кончинки, так это поистине животворящего горного воздуха. Единственное неудобство – из сада переменчивым ветерком иногда доносило гнилой запашок. Вероятно, где-то там, в зарослях, прежде был пруд, явно теперь заболоченный. Любопытная Равка уселась на пороге, поводя длинным усатым носом, моргая черными глазками и наблюдая за моей работой. А я разговаривала с ней, объясняя процесс ремонта и отпуская комментарии вроде:

– Жаль, шпагата нет, перетянуть. Здесь бы винтик пригодился меньшего размера. Или хоть кусочек металла, чтобы его выточить.

Увлекшись и продолжая болтать, я не сразу обнаружила, что крыса исчезла. Приготовилась услышать дикий вопль жены мясника, который долетел бы даже в этот удаленный переулок. Однако внезапно крыса вновь возникла на пороге. Пятясь задом, она втащила из сада в дом моток шпагата, положила возле меня, метнулась и притащила в зубах сплющенный кусок металла, а через непродолжительное время принесла еще и кусочек шлифовальной бумаги.

– Звезды! – пораженно глядя на эту добычу, я в прямом смысле рухнула на пол. С корточек прямо на доски заново отмытого от следов подошв пола. – Ты мало того, что понимаешь, так еще и не откладываешь дело в долгий ящик.

А я из мошенницы, проворачивающей махинации с недвижимостью при полном одобрении адвоката и до сих пор испытывающей за это стыд в душе (несмотря на всю вредность хозяина дома), теперь становилась сообщницей крысы-воровки. И это только за неделю, проведенную в Кончинке.

– Спасибо, конечно, – откашлялась я. – Очень, кхм, мило.

Признаюсь, Равка настолько меня поразила, что я не удержалась и мигом написала Эрику, поделившись с братом удивительным открытием:

«Представляешь, у меня завелась очень умная крыса! Она в восторге от конфетти, умеет ловить ужей и понимает человеческий язык».

В ответ на письмо посреди комнаты внезапно распустилась сверкающая хрустальная лилия. Равка издала восторженный писк, но в этот раз не сделала попытки подбежать к переливающимся прозрачным граням, а сам цветок рассыпался на осколки, сложившиеся посланием в одно слово: «Правда?»

Я ошалело посмотрела на Равку. Либо Эрик научился создавать нереальные письма, которые, даже будучи бумагой, выглядели точно настоящий хрусталь, либо это не он написал.

«Каким образом ты прочел мое послание для брата?» – ужасно возмутилась я, кинув шарик в пространство.

«Ты прислала его мне», – был ответ.

– Да ладно, – протянула я. – Представляешь, – обратилась я к крысявке, – заявляет, будто ему написала. Совсем человек не в себе или…

Я задумалась. Или это я не в себе? С некоторых пор младший брат прочно ассоциировался с послом, о котором он прислал мне за эту неделю несколько восторженных писем. Неужели, подумав об Эрике, я еще и о после вспомнила и по ошибке чисто механически отправила сообщение не тому адресату? Потрясающе! Это все от расстройства. А еще от голода. Испортила неделю молчания без эффектных посланий собственным сообщением.

Прозрачный лотос, прежде виденный лишь на картинках, расцвел на месте первого цветка.

«Значит, ты и правда предпочитаешь держать в питомцах крыс? Необычно для девушки. Как правило, все любят котиков и птиц. Хотя ты очень необычна, Сабрина».

«Да что ты!» – осмотрев разруху вокруг и испытав очередной приступ отчаяния и злости на посла, я превратила письмо в дробь и запустила от души. С учетом того, что ответа не последовало, надеюсь, попала.