Цитаты из книги «Дневник Саши Кашеваровой»

шинстве же случаев мелкие обиды просто прокручиваются по привычной человеку схеме – сначала эмоциональный дисбаланс, потом какая-нибудь удобная поза (отказ, невидимый стикер «мудозвон» на лбу обидчика, самобичевание – вариантов много может быть).

Один мой приятель пребывает в иллюзии, что пишет гениальный роман, за который когда-нибудь ему дадут Нобелевскую премию, хотя на самом деле он, жалуясь на отсутствие вдохновения (временное, кто бы сомневался!), целыми днями смотрит «Доктора Хауса», играет в дартс и поглощает пиццу, а его жена пашет и тянет семью. У нее, кстати, своя целительная иллюзия, которая помогает не ненавидеть мир, когда будильник звонит в половине седьмого.

нежные колени и торопливо написанное «удв» в зачетке в качестве единственной пока пощечины, полученной от Мироздания. Понимает. Но внутри у нее живет Сказочный Крысолов с волшебной дудочкой, он начинает наигрывать, и знакомая мелодия усыпляет внутренних крыс, которые, может быть, уже были готовы наброситься серой ордой и перегрызть горло вражине, а потом сожрать его плоть.

Чей-то муж запирается в ванной с мобильником, включает воду на полную катушку, а минут через сорок возвращается с виноватой улыбкой: «Дорогая, я сидел на унитазе и играл в angry birds!» А женщина какой-то частью сознания понимает, конечно, что на самом деле он звонил кому-то, кто моложе ее как минимум на десять лет, кому-то, у кого взгляд Бемби,

Могло случиться все, что угодно – от маловероятного «впал в экзистенциальный кризис и уехал в Перу пить священную аяхуаску» до банального «помирился с женой». И да, конечно, он мог встретить кого-нибудь еще, кто показался ему более интересной, чем я. Это тоже нормально.

видать, а девушке той мечталось именно о нем – неважно звездном ли и ясном или низком и плюющемся ледяным дождем. Потом с девушкой той случилось все то, что и случается обычно с принцессами этого редкого гурманского сорта, – приключения стали восприниматься днем сурка, а теория крепости – величайшей ересью. Чужие крепости либо рассыпались в прах спустя хрестоматийные три года, либо со стороны казались тюрьмами.

проснулась та девушка, которой я давным-давно перестала быть, которая с горящими глазами бегала по городу в поисках приключений. Она врала себе, что ищет любовь до гроба, что мечтает о доме-полной-чаше и боттичеллевских ангелочках, которые выдохнут слово «мама» в ее улыбающееся лицо. Но на самом-то деле ей хотелось именно ветра в лицо, танца в стиле «девочка на шаре» и отсутствия опоры. Потому что любая крепость – это не только надежность, но и стены, за которыми иногда и неба не ви

бездарный бард.Блюзуют полуночные коты,Мой нимб как ямб – прекрасен в простоте.Меня желали, жрали – да не те,Молились – к сожалению, не ты.И тусклость ламп, и пыльный суккулент,И стопка книг: Бодлер, Бердяев, Кант,Луны старинный проклятый брильянт,И неба темный порванный брезент.Открой окно, простись и улетай.Ты – бог, так тих и глух, зато велик.…Останутся важнейшей из уликОкурки в банке с над

Я чувствую себя как полубог,Беременный ярчайшей чистотой,Такой великий, грозный и пустой,Уткнувшийся затылком в потолок.Опять курю, не спится. Ранний март.Вдали вздыхает тихо старый порт,И города бессмысленный аккордБерет невидимый без

Идти к нему – немногим лучше. Однажды я познакомилась с мужчиной эльфийской наружности, с грустными серыми глазами, напряженной морщинкой на высоком лбу, полупрозрачной кожей и пальцами гитариста, а дома у него, на пыльном подоконнике, стояли бутылки из-под пива «Оболонь» и пахло, как в конюшне. Оболонью по эльфам – это жестоко, я так не хочу.