Парень хохотнул, и Фаина со смешанными чувствами осознала, насколько нормально звучит его смех в сравнении со смехом Яна. Сопоставление произошло неосознанно, и в том же режиме продолжилось внутри Фаины, однако уже по другим параметрам. Раньше ей и в голову не пришло бы искать различия между Яном и Геной. Оказалось, таких различий множество. Общее между ними лишь место проживания.

– Не вздумай мне тут изменять, – подначивал Гена, пригрозив указательным пальцем, – а то, сама знаешь…

Фаина сорвала с его плеча полотенце и хлестко ударила по обнаженной груди. Надоедливый сосед наконец-то сбежал, прихватив тряпичное орудие мести. Девушка с улыбкой прикрыла дверь, размышляя о том, что на счет хамелеона Гена, на самом деле, очень верно, пусть и бегло, подметил.

Примерно через часик заявился Денис, по обыкновению распахнув дверь ударом ноги без всякого предупреждения. Фаина вздрогнула и повернула голову, откладывая книгу в сторонку.

– А вот и я! – заявил парень, сбрасывая капюшон и расправляя длинные волосы.

– Привет, жопа, – девушка весело подскочила с кровати.

Первым делом она показала ему свой новый йо-йо. Сначала в статике, затем в динамике. Парень бросил свои вещи на кровать и принялся оценивать игрушку. Как и Фаина, он был пристрастен к различным побрякушкам из прошлой эпохи, к которым нынешняя молодежь относилась с брезгливой снисходительностью.

«Все новое – лишь хорошо забытое старое», – любил говаривать Денис.

У йо-йо была глянцевая красная катушка с золотыми драконами на каждом диске и ярко-желтая петля. Просто держать ее в руке приносило чистое удовольствие, а тяжелый подшипник создавал приятный эффект упругости при подъеме.

Пока Денис устраивал петлю на среднем пальце и с видом восторженного ребенка тестировал силы гравитации и инерции, Фаина с умилением наблюдала за человеком, которого, наверное, могла назвать другом в той же мере, что и Гену.

Внешне Денис очень напоминал индейца, хотя ничто в его фамилии и родословной не поясняло странного сходства. Как так получилось, оставалось неясным. Генетические кульбиты, не иначе. Фаине нравилось наблюдать за его длинными жесткими волосами, за строго очерченным, с грубыми чертами лицом. Волосы, кожа, глаза – все было того особого темного оттенка, что позволяло Фаине в шутку называть своего приятеля «чероки». Денис не видел в этом ничего обидного и временами подыгрывал подруге, именуя ее или кого-либо еще бледнолицыми или поганками. На самом деле он был неплохой парень. Со своими вредными привычками, но весьма талантливый и амбициозный.

– Где купила?

– В подземном переходе. Угадаешь, за сколько?

– Вот жидовская морда, за копейки, очевидно?

– Чья бы индейская морда говорила.

Денис нагло усмехнулся и достал из рюкзака свой маленький скетчбук, который он всюду носит с собой, чтобы в ответ похвастаться новыми эскизами. Бегло рассматривая рисунки, Фаина пыталась понять, под дозой сейчас ее приятель или нет. Сложно сказать наверняка, ведь манера общения и интонации у Дениса сами по себе странные. Но все же вроде чистый. Зачем употреблять, если и так идешь выпить?

– Мне нравятся все, – Фаина с восхищением захлопнула небольшую книжицу в мягкой карамельной обложке. – Ты не мог бы подарить мне один из них?

– Какой ты хочешь?

– С хамелеоном.

– Без вопросов.

– И тебе не жалко?

– Почему мне должно быть для тебя что-то жалко?

– Ну, если бы я умела рисовать, я бы не смогла отдать кому-то свой рисунок навсегда… Особенно удачный. А у тебя все удачные.

– Я это создал, мы оба об этом знаем. Остальное неважно. Вот, держи. Я нарисую еще десяток таких.

– Когда-нибудь я накоплю деньги и сделаю себе татуировку по твоему эскизу.

– Не раньше, чем я сам открою тату-студию. Кстати, я принес кое-что еще.

Денис пошарил по карманам, извлек цветную упаковку, встряхнул ею в воздухе и торжественно предложил сварить глинтвейна. Фаина пришла в восторг от этой идеи, до которой сама почему-то не додумалась. Они взяли с собою вино, специи, ноутбук и отправились на кухню. Пока Фаина искала подходящую по объему кастрюлю, Денис озвучивал инструкцию по приготовлению, в своей манере затейливо переделывая обороты речи, которые ему не нравились, потому что казались слишком топорными и официальными для краткого совета, как варить глинтвейн.

– Вроде бы ничего сложного. По счастью, я на днях покупала апельсины. Что-то должно остаться.

– Слушай, а на какой серии мы остановились в тот раз?

– Кажется… – Фаина задумалась, споласкивая кастрюльку, в которую, она надеялась, влезут два литра вина. – «Я уродлив и горжусь этим!»

– Воу, Фаина, полегче с самокритикой. Ты вполне симпатичная бледнолицая…

– Заткнись! Иначе я тебе твои стрелы знаешь, куда засуну?

– Сделаю вид, что не слышал этого. Та-ак. Значит, сейчас будет серия про Хэллоуин.

– Где Патрик сбрил Губке Бобу все тело, кроме глаз и мозга?

– Ага.

– Вот черт!

– Что?

– Штопор забыла. Сбегай в комнату, а?

Денис поставил на паузу и молча вышел. Он вернулся очень быстро и сообщил, что штопора на привычном месте не нашел. Фаина возразила, что этого не может быть, потому что буквально вчера она положила его туда, где он лежит всегда. Уж что-что, а такую важную вещь ей терять недосуг. Денис пожал плечами и предложил ей сходить проверить.

Уверенная в том, что это ошибка, девушка зашла в свою комнату и обомлела. Штопора действительно не было. Так. Вчера она пила тоник и положила его вон на ту полочку, справа от пачки риса. Штопор лежит на этом месте буквально с момента сотворения Вселенной. Либо он в руках Фаины, либо здесь. И это абсолютная константа земного мира, Авогадро нервно курит в стороне.

– Вот лажа.

Девушка топнула и задумалась. Наверняка кто-то зашел и позаимствовал его. На время или даже навсегда. Кто может просто так входить в ее комнату? Даша. Нет. Гена? Вероятно. Но он бы обязательно предупредил. Гена не имеет привычки брать без спроса.

Ладно, его могли просто украсть под шумок, это ведь общежитие. Другое дело, что лично у Фаины еще ничего не крали за все время проживания здесь. Но все когда-то бывает впервые.

Фаина проверила наличие более ценных вещей, чем исчезнувший штопор. Все оказалось на месте. Это исключало кражу. Значит, чья-то нелепая шутка? Или же она сходит с ума. Вздохнув, девушка отправилась в путешествие по этажу с целью найти хоть какой-нибудь штопор. Не хотелось расстраивать Дениса такими глупыми трудностями. В общаге все пьют, у кого-нибудь да найдется, чем открыть вино.

Фаина еще никогда так не ошибалась. Все будто сговорились между собою, чтобы не позволить ей сегодня выпить. Но ведь практически никто не знает о ее небольшой проблеме, чтобы подобное затеять.

Те, кто открывал ей дверь, либо сами вдруг не могли найти свой штопор, либо не имели его вообще. Фаина верила в совпадения, как и любой здравомыслящий человек, но то, что сейчас происходило, уже вызывало нервный смех. Разумеется, в финале своего странствия ей пришлось, сцепив зубы, постучаться в 405-ую. Иного выхода ей просто не оставили. Дверь открыл Ян. Он возвеличился в проеме в одних шортах, фамильярно раскинув по полу длинные жилистые ступни, формой напоминающие обрубленную с двух углов вытянутую трапецию. Весь его вид словно бросал кому-то вызов, особенно босые ноги.

– Привет, э…

Стоило Фаине в очередной раз увидеть соседа с обнаженным торсом, она с удивлением отмечала, что торс этот приобретает рельеф и объем, приятные ее глазу. Стараясь концентрироваться на лице Яна, Фаина прочистила горло.

– У меня тут штопор потерялся. У вас с Кириллом случайно не найдется?

Ян молча глядел на нее, будто ждал чего-то еще. Более существенного. Чего-то, что оправдывало бы ее наглость побеспокоить строптивого соседа своими мелочными, слишком человеческими просьбами.

– Произнеси хоть слово! – разозлилась Фаина. – Надоело в молчанку играть. Нет штопора – так и говори. Есть, но не хочешь давать – тоже скажи прямо, мне все равно на твое ко мне отношение. Только дай какой-нибудь уже ответ, я не собираюсь коротать вечность в твоей компании.

Ян издал свирепый смешок, закатил глаза и захлопнул дверь прямо у нее перед лицом, заставив отступить на шаг. Фаина сжала кулаки так, что ногти впивались в ладонь. Отыскать штопор стало делом принципа, хотя совершенно очевидно, что во всем корпусе его не будет ни у кого, даже у тех, кто всегда им пользуется. И чьи это проделки? Хотелось бы Фаине не знать ответа на этот вопрос.

Она шла на кухню, размышляя над тем, как ей не расстроить Дениса и не расстроиться самой, и тут ее окликнули. Фаина обернулась – ее догонял Кирилл.

– Вот, держи. Не обращай на него внимания, он сегодня какой-то нервный. Человек настроения… Ты ведь знаешь.

– Лучше бы не знала… Я у тебя в долгу.

Кирилл козырнул ей и пошел к себе. Фаина посмотрела ему вслед. Сейчас он выглядел оживленнее, чем обычно, но не стоит заострять на этом внимания. Главное, что Кирилл остался собой и не попал под пагубное влияние Яна. В том смысле, что он все еще считает себя смертным и хорошо относится к Фаине. Интересно, как им вместе живется? Нашли ли они общий язык? И возможно ли это – найти общий язык с таким, как Ян?

Входя на кухню, Фаина зычным голосом процитировала:

– Галочка, ты сейчас умрешь⁶…

И показала Денису заветную добычу. Тот захлопал в ладоши и поймал брошенное в него устройство.

– Я уж думал, по всей общаге не найти, чем раскупорить алкоголь. Бред какой-то.

– Собирался устраивать танцы с бубнами, чтобы умилостивить богов?

– Ага, уже доставал барабаны и перья прямо из своей задницы.

Продолжая обмениваться колкостями, Фаина и Денис открыли вино, включили мультики и принялись за глинтвейн. Помешивая подогретую бордовую гущу, девушка слабо беспокоилась о том, что ей может стать плохо. А может и не стать. Она так и не научилась разбираться в дозволенных ей дозах сладкого, на которые организм реагировал нейтрально. И не собиралась обременять свою жизнь подобными расчетами.

– Денис, у тебя бывает такое, что, казалось бы, без объективной причины ты начинаешь видеть мир немного иначе, чем остальные?

– Бывает. Но у меня есть объективная причина. Ты ее хорошо знаешь.

– И… как же ты видишь мир, ну, когда…

– Я рад, что ты об этом спросила. На этот счет у меня есть своя теория. Ты знаешь, что такое фракталы? На самом деле весь мир состоит из них. Каждый предмет, который ты видишь, любая субстанция содержит в себе бесконечно повторяющийся в себе узор. И он движется, как калейдоскоп.

Денис загуглил «фракталы» и показал Фаине, чтобы проиллюстрировать свои слова. Фаина поморщилась и ничего не ответила. Ей никогда не нравилось пристрастие друга к некоторым веществам, но, с другой стороны, это был полностью его выбор, влиять на который неэтично. Фаина ведь и сама хороша в плане употребления не рекомендованного.

– Альтернативный взгляд на вещи помогает мне развиваться в художественном плане. А почему ты спрашиваешь?

– Ты понимаешь, какое дело. Вроде бы это было со мной всегда, а вроде и нет. Сейчас я уже не могу вспомнить, когда это началось. Может, два года назад я бы и сказала точно, если бы кто-то знал об этом и спросил. Временами… я вижу определенные силуэты там, где их, строго говоря, нет.

– Например?

Фаина поведала несколько случаев, включая пятно облупившейся краски в виде ползущей наверх улитки, а также всевозможные лица и образы в принтах на ткани и одежде прохожих, которые ей приходится наблюдать, что зачастую сопровождается необычным состоянием: помутнением сознания и замедленностью времени.

– Глупыха ты, бледнолицая. Это всего лишь парейдолия. Ну, или какая-то ее разновидность. Ничего в этом страшного нет. Наоборот, у тебя хорошо развито воображение. Между прочим, мои сородичи за такое умение кактусы ели⁷.

– Парей… что?

– Зрительная иллюзия. «Оптический обман здрения»⁸, если ты понимаешь, о чем я.

Фаина понимала, потому что тоже любила и почти наизусть знала многие советские мультфильмы. Денис доходчиво пояснил ей про антропоцентризм человеческой психики, из-за которого люди иногда видят привычные образы там, где картинка слишком странна, чтобы видеть ее объективно, а потому начинает напоминать им что-нибудь известное, виденное раньше. На сцену выходит воображение за руку с ассоциациями. Фаина отметила, что ей и самой можно было бы поискать об этом феномене в интернете. Но теперь, когда у нее есть точная формулировка (надо запомнить ее), она займется этим вопросом.

– Значит, ничего страшного?

– Что ты! Не бояться надо, а радоваться. Хоть что-то делает жизнь ярче.

Тут Фаина не могла не согласиться.

После серии про Хэллоуин они посмотрели еще несколько – где Сквидвард попал в будущее, затем про каратэ и подарок для Патрика. Попивая раскаленный как лава глинтвейн, они сидели на полу в комнате Фаины, хохотали, чувствуя себя счастливыми идиотами без прошлого, без будущего, без обязательств перед миром, и бессильно молотили друг друга по спине в новом приступе смеха.

– Пойдем-ка на балкон выйдем, покурю, – позвал Денис.

Они начали подниматься и поняли, что ноги затекли и не слушаются.

– У меня все щекочет.

– «Пальцев на ногах не чувствую! У меня нет пальцев!»⁹

– Это старость, – вздохнул парень. – Вино было не слишком сладким? Как ты себя чувствуешь?

– Не волнуйся. Кажется, ничего криминального.

Но, возвращаясь с балкона, Фаина поняла, что сказанное ею не совсем похоже на правду. Открывая стеклянную дверь, она почувствовала, словно пробка от шампанского ударила ей в висок, и колени мгновенно ослабли, как во сне, когда безуспешно пытаешься сбежать.

Она не знала, сколько времени прошло, когда очнулась на полу, спиной опираясь о стену и раскинув ноги под прямым углом. Над нею нависали лица Дениса, Гены и Даши. Кажется, они переговаривались. Фаина уловила лишь обрывки «…чудом … подхватить… плохо»

После частых морганий зрение прояснилось. Обзор расширился, и стало видно, что напротив, у распахнутой двери, стоят обеспокоенный Кирилл и даже Ян собственной персоной, с видом более индифферентным, чем когда-либо ранее. Словно его сюда насильно вытащили. Не хотел – не стоял бы здесь, бегло подумалось Фаине, но сейчас было не до того.

– Сладкого тебе надо меньше, – строго сказал кто-то, помогая ей подняться.

– Сама разберусь, – разозлилась она и отдернула локоть.

Ей было так стыдно, что целая толпа стала свидетелем ее слабости. Какой-то там сахар. Какая-то генетика! И ничего нельзя изменить. Ее дедушка умер от диабета. А болезнь передается через поколение. Так что, вполне очевидно, эти пока безобидные приступы вскоре перестанут быть просто временной слабостью.

Фаина не видела смысла лечиться от неизлечимой болезни. Никто не мог уничтожить ее крепкое убеждение в том, что ежедневно сидеть на таблетках и инсулине, контролировать уровень сахара постоянными замерами, придерживаться диет – ничуть не лучше, чем мучиться от симптомов. И то, и другое сложно назвать полноценной жизнью.

В полной тишине Денис отвел ее в комнату и уложил на кровать. Фаина попросила закапать ей глаза, но уснула прежде, чем парень нашел капли.