Глава 11, в которой Фаина распускает руки

«Задать вопрос – это словно столкнуть камень с горы: вы сидите себе спокойненько на ее вершине, а камень катится вниз, увлекает за собой другие камни; какой-нибудь безобидный старикашка, которого у вас и в мыслях не было, копается у себя в садике, и все это обрушивается на него, а семье приходится менять фамилию. Нет, сэр, у меня твердое правило: чем подозрительнее выглядит дело, тем меньше я задаю вопросов».

Роберт Льюис Стивенсон – «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда»

Свет действительно отключили, но гораздо позже. К тому моменту Фаина успела десять раз позабыть о предупреждении. Ее мысли занимали совсем другие вещи, а именно – те странности, что стали одна за другой происходить в последнее время. Совпадение или нет, но все они косвенно связаны с Яном. Этот сукин сын стал осью для множества перманентно вращающихся шестеренок. Вынь его – и все рассыплется.

Иногда становилось невыносимо думать о ребусах, которые тебе не по силам решить, и в такие моменты Фаина заставляла себя забыть о пропавших из кармана монетах, о зажившем пальце, о глюке турникета, о крови из носа и, наконец, о девушке, которая признала в Яне мертвеца…

Несомненно, Ян был стержнем происходящего. Либо же одно его существование заставляло фантазию и паранойю бушевать, как никогда. В любом случае у Фаины накопилось к нему множество вопросов. Хаотично перемещаясь в голове, они сводили с ума. И больше всего расстраивало то, что она была единственным свидетелем – никто не мог бы подтвердить ее слова. Пожалуй, это тоже неспроста. Над нею будто издеваются.

Фаина не знала, что ей думать, какую версию событий принять. Интуиция подсказывала: с этим парнем что-то не так, это ведь очевидно, подожди еще немного, и ты в этом убедишься. Ошметки здравого смысла из последних сил убеждали ее: прекрати страдать ерундой, ты все придумываешь, не руби с плеча, вот увидишь, все это – череда совпадений и твое больное воображение. Подожди, не торопись, ты убедишься, что рано подняла панику.

И Фаина выжидала. В ее положении стало бы непростительной ошибкой кому-то доверить свои подозрения. Необходимо всего лишь выждать момент, когда произойдет нечто, отчего либо она окончательно съедет с катушек, либо с нею съедет кто-то еще. Ей не хватало терпения, недоставало нервов. В постоянном ожидании, что вот-вот Ян выбросит что-нибудь еще, и это будет сводить ее с ума, Фаина почти отчаялась. Хотелось пойти к Гене или к Денису, или даже к Даше, черт с ними, и все выложить, все подчистую. Пусть ее посчитают дурой, хотя бы совесть она облегчит.

Однако внешне Фаина оставалась невозмутимой, насколько это возможно в ее положении. Их отношения с Яном пока застопорились на этапе многозначительного молчания и взглядов, полных взаимной неприязни. Ничего занятного она в этом не находила, но то, что Ян хотя бы перестал с нею заговаривать, значительно облегчало жизнь.

Девушка возвращалась из магазина, на ходу закидывая в рот и с хрустом пережевывая любимые сырные крекеры. Она старалась есть так, чтобы не выглядеть свиньей, но, к сожалению, когда дело касалось еды, именно так она и выглядела. Скорость поглощения крекеров не оставляла ни единого шанса ловить и съедать все крошки, а они разлетались взрывом при каждом укусе, чтобы осесть на груди. Да и плевать. Это общежитие. Перед кем тут изображать благовоспитанность?

На локте у Фаины висел пакет с продуктами приятной степени тяжести, а в голове, помимо въедливой мелодии, сновали мысли о предстоящем времяпровождении – с крабовыми чипсами, кислющим энергетиком и интересным сериалом о временной петле. Иногда для счастья нужно так мало. Но чаще всего даже этой малости у нас нет.

На улице стремительно темнело, будто солнце бежало с кем-то наперегонки и планировало выиграть гонку. Окружающие предметы и здания меняли цвета на более приглушенные, их формы и контуры размывались, загорались фонари и первые блеклые звезды. В контраст с ними приветливо мигали яркие вывески кальянных, ларьков, шашлычных, шаурмичных, сгустившихся вокруг территории студгородка практически друг на друге. Дешевое и не слишком здоровое питание – в чем еще нуждается студенческая диаспора? Для торговцев это рыбное место, да и молодежь не голодает.

Едва начинало темнеть, сомнительные заведения наполнялись такой же сомнительной публикой, но за столько лет жизни в этих злачных краях можно привыкнуть ко многому. Фаина без опасений проходила мимо, слыша, как хохочут и поют представители ночного контингента, как пьянеют их голоса, как звучит из припаркованных рядом машин музыка, которую она по собственной воле не стала бы слушать никогда.

Фаина уже приближалась к воротам, когда по дороге у нее за спиной пронеслась первая волна байкеров. «Опять», – устало подумала она и прислонила пропуск к мигающему огоньку. Снова будут шуметь, гады, хотят испортить ей вечер. Нет! Кулаки сжались и тут же ослабли. Никто не испортит ее настроения. Она просто возьмет наушники и перестанет, наконец, обвинять всех вокруг себя. Хватит этим заниматься. Пустое дело. Проблемы надо решать, а не бесконечно ныть о них.

– Приветствую, Фаина! – выкрикнул кто-то из темноты под шумящей листвой абрикосового дерева, что раскинуло крону у входа во внутреннюю территорию.

Девушка не узнала голоса, но вся компания обернулась на нее, покуривая и ожидая ответа. Очертания их лиц терялись в неверном свете фонаря. Фаина не успела заметить, в какой момент на город окончательно опустилась тьма.

– Не знаю, кто ты, но и тебе привет, – вяло отозвалась она и продолжила путь.

Компания издала смешки и стеклянные позвякивания ей вслед. Кто это был и зачем позвал ее, Фаина так и не поняла, но эта выходка очень в духе общаги. Тебя могут знать те, о ком ты и не ведал. Скоро она забыла об этом инциденте, так как в корпусе ее ожидал привычный цирк.

Поднимаясь к себе через две ступеньки и отряхиваясь от крошек, девушка проходила мимо грязной кухни на третьем этаже, как вдруг оттуда с криком выскочила незнакомая девушка и, зажимая рот, с выпученными глазами понеслась в сторону туалета. Фаина успела отпрыгнуть – ей показалось, девушку вот-вот вырвет. Судя по звукам, так и случилось, едва та свернула за угол.

На всякий случай Фаина заглянула на кухню. Там надрывала живот от хохота еще одна девица, наверняка подруга первой. Изгибом брови Фаина поинтересовалась, что же смешного здесь произошло. В луже воды на полу валялся чайник. Пол, стены и стол были грязными, впрочем, все знали, что на третьем этаже живут люди абсолютно непритязательные в плане чистоты и уюта, люди, которые не привыкли себя утруждать.

Девушка пыталась оправиться от смеха, хлопая себя по щекам. В то же время снаружи стали доноситься стоны и проклятия.

– Из чайника решила попить, – объясняла она, сияя, как новогодняя елка, – прямо из горлышка, представляешь? Думала, кипяченая вода лучше, чем из-под крана. Хорошо, что не успела глотнуть. Выплюнула горсть тараканов. Одного крупного и много-много мелких. Похоже, матка залезла в чайник водички попить, а прямо во рту решила дать потомство.

От этого рассказа Фаина тоже ощутила дурноту. Не стоило больших усилий представить себя на месте этой несчастной.

– Мерзость, – сказала она, подкрепив свое мнение крепким словцом. – Ну вы бы прибирались тут хоть изредка. Иначе скоро ваши маленькие питомцы и к нам пожалуют.

– Извини, я должна ей помочь.

– Это уж точно.

По пути к себе Фаина не могла нарадоваться, что в их блоке хотя бы на кухне тараканов нет – вывели в свое время борной кислотой и нашатырным спиртом, они с тех пор и уса не показывали. Фаина гордилась этим достижением, к которому была причастна.

Приготовление пищи и насекомые никак не пересекались в ее взглядах на жизнь. Она искренне не понимала тех, кто относится к тараканам как в домашним животным, неотъемлемой части любой общаги, да еще и пытается убедить остальных: привыкнешь. Не та это вещь, к которой стоит привыкать. Жильцы третьего этажа так не считали. Теперь им придется убирать рвоту и впредь проверять посуду, из которой ешь и пьешь. Фаину передернуло.

На родном четвертом этаже пахло чьей-то стряпней, духами, освежителем воздуха и сигаретами. Можно дать руку на отсечение, что готовил снова Ян, кто-то собирался на гулянку, кто-то задумчиво курил на балконе одну за одной, возможно, переругиваясь с бойфрендом по телефону, а кто-то только что покинул туалет после долгих посиделок. К душу выстроилась небольшая очередь. Арина, Наташа и Гена стояли, прислонившись к стене, перекинув через плечо по полотенцу, в руках – мочалки и бутылочки с шампунями и гелями. Они лениво трепались о том о сем, пока не подошла Фаина.

– Хотите мерзкую историю? – спросила она с ходу, распечатывая свой энергетик и делая глоток, пока ей не ответили.

– Я хочу, – с готовностью отозвался Гена.

– Пока Даша выйдет из душа, пройдет вечность, – Арина закатила красиво подведенные глазки.

Фаина несколько секунд боролась с пощипыванием в носу и горле – напиток оказался излишне газированным, но это ей нравилось. Зеленая пена лопалась на языке, как крошечные петарды.

– Что ты скривилась, как лепрекон? Давай уже рассказывай.

– Я не прочь быть лепреконом. У них есть золото, если верить легендам.

– Так ты расскажешь или нет?

– Только что девчонка с третьего этажа выпила водицы из чайника.

– Ну и что? Обожглась?

– Лучше бы она обожглась. В носике чайника была тараканиха.

– Господи, Фаина! Это, по-твоему, смешно?

Гена, тем не менее, криво улыбался. Фаина сделала еще один глоток и удовлетворенно крякнула. Сложно сказать, что понравилось ей больше: вкус энергетика или отвращение и негодование соседок.

– Я и не говорила, что это будет смешно. Хотя самое забавное я все еще не рассказала.

– Это еще не все? – с упоением спросил Гена.

– Нет. Тараканиха решила дать многочисленное потомство прямо у той во рту.

– Меня сейчас вырвет, – слабо сказала Наташа и побледнела.

Арина неосознанно накрыла рот ладонью.

– Вот и ее вырвало. Через пару метров после того, как она выскочила на меня из кухни.

– Это самая крутая история, которую я слышал за сегодня.

Девушки в недоумении посмотрели на Гену. Фаина подмигнула ему, дала отведать волшебного зеленого зелья и направилась к себе с видом весьма самодовольным. Соседок затошнило.

– Умеешь ты поднять настроение! – крикнула Арина ей вслед.

Девушка отсалютовала им, открывая свою комнату и поддерживая пакет коленом.

– Будьте осторожны с посудой, друзья.

После хлопка двери остановился и шум воды. Даша вышла из кабинки в полотенце вокруг тела и на голове. Она была румяной и веселой.

– С кем вы тут болтали?

– Фаина вернулась, – Наташа закатила глаза.

– Ну и чем ты недовольна?

– Черт, какая же она классная, – не выдержал Гена.

– Вот только юмор у нее странный.

– По-моему, это смешно.

– Что смешно? – спросила Даша, но на нее лишь махнули рукой.

– Опять ты пропустила самое интересное. А вот вышла бы из душа пораньше, а не заставляла нас ждать тут битый час, знала бы историю.

– Ой, ну и не надо, – девушка фыркнула и пошла к себе. Шлепанцы смешно чавкали от влаги.

Первым делом Фаина переоделась в удобную домашнюю одежду, а именно огромную растянутую временем и стирками футболку, больше напоминающую платье, и теплые белые носки, натянув один выше другого. Волосы были собраны в удобный хвост и крупными кольцами ниспадали на лопатки. Девушка убрала продукты по своим местам, раскрыла пачку чипсов, вдохнула изумительный запах морепродуктов.

Дело оставалось за малым – переставить ноутбук так, чтобы можно было смотреть сериал лежа, положить рядом вредную еду и наслаждаться этим вечером. Едва все было предпринято, Фаина услышала громкий щелчок снаружи, затем девичий визг и чье-то недовольное «вот те нате – хрен в томате!». Она моргнула пару раз и только потом поняла, что ничего перед собой не видит.

«Свет!» – тут же пронеслось в голове.

Но почему именно вечером? Почему не днем, когда все были на учебе или на работе? Почему сейчас, когда люди вернулись домой уставшие и просто хотят отдохнуть за просмотром сериала, освободить мозги от ежедневных сложностей?.. Неужели они решили, что нам не нужно электричество, будто мы так рано ложимся спать? Фаина рассвирепела, но не могла двигаться быстро в такой темноте. Даже с улицы в комнату не попадало никакого света. Похоже, фонари тоже обесточены. Прекрасно. Самое время.

Девушка осторожно отложила с колен ноутбук, приподнялась, выставила руки перед собой. Стараясь ничего не задеть, пошла к двери, не зная, зачем. Может, у кого-то найдется свеча. Быть в темноте одной – некомфортно. Просыпаются гены первобытных людей? Темнота – плохо, страшно, быть одному нельзя. Кто кричит это нам из глубин подсознания? – нам, цивилизованным людям, равно далёким как от мистических суеверий, так и от саблезубых тигров. Почему без света нам неуютно? Только лишь потому, что мы лишены способности видеть привычные предметы и очертания?

Фаина не без облегчения нащупала дверную ручку. Снаружи доносились голоса, да так много, что почти не разобрать. Судя по интонациям, все были возмущены. Особенно те, кого темнота застала в душе с намыленной головой. Не видя собственных рук, но вытянув их перед собой, Фаина потихоньку вышла из комнаты и очутилась в коридоре. Зачем она куда-то идет? В коридоре так же темно, как и внутри. Не рациональнее ли оставаться на своем месте?

Девушка вспомнила о сотовом телефоне. Подсветки экрана вполне хватило бы, чтобы развеять край сумрака. Почему она сразу об этом не подумала? Испугалась. Фаина ни за что бы себе не призналась, что боится темноты. Она отрицала этот детский и унизительный страх, въедливый, как щелочь, не ослабевающий в течение всей жизни. Откуда он появился у нее – загадка. Но никто о нем не знал, и даже сама она не признавала наличие фобии. До того самого момента, пока не оказывалась в такой тьме, что если выколоть глаза, разницы не заметишь.

«Темнота – это просто отсутствие света. Все предметы на своем месте, успокойся, Фаина. Иди. Тебе нужен человек. Какой-нибудь. Станет легче».

Она вспомнила, как тонула в таком же непроглядном киселе – когда забрела в комнату Яна, а он решил пошутить над нею. Знал ли он о ее страхе? Неоткуда ему было это знать. Тем не менее, он это сделал, и в тот раз Фаине было куда страшнее, чем сейчас.

Где-то защелкали зажигалки. Неужели она не единственная, кто напрочь забыл о мобильнике? Казалось, девушка движется черепашьими шажками и не отошла на метр от своей двери. Возможности проверить это не было – света не хватало. Пальцы шарили в воздухе, пытаясь нащупать хоть что-нибудь. Дабы обмануть себя, Фаина крепко зажмурилась. Пусть мозг думает, что темнота – это ее собственное желание. Будет не так противно.

– Ой! – Фаина испуганно отдернула руки и отпрянула всем телом, нащупав что-то упругое. – Кто это? – добавила она уже тише.

С ответом тьма не торопилась, и девушке пришлось повторить вопрос. Она понимала, что здесь ей не грозит ничто, чего действительно стоит опасаться. В темноте не таятся ни хищники, ни маньяки, ни ловушки с ножами. Максимум, что ее ожидает, это встреча с кем-то из соседей. И вот, встреча эта произошла. Так почему же она вся дрожит?

– Кто это?..

– Это – я.

Голос показался очень знакомым, но в то же время слишком мягким. Будто говоривший хотел успокоить Фаину. Будто знал, чего она боится. В темноте даже привычное кажется непознанным, так что рано паниковать.

– Гена?.. Ты?

Девушка понимала, что для Гены этот некто слишком молчалив. Вот и теперь незнакомец не спешил отвечать. Но он все еще был рядом, Фаина слышала его ровное, глубокое дыхание. Тогда она протянула руки, чтобы проверить. Да, все еще здесь. Может, над ней просто решили пошутить? Припугнуть. Таинственно молчать в темноте, ха-ха, как остроумно.

Фаина принялась ощупывать стоящего перед собой, приблизившись на расстояние шага. Явно мужская грудь. Оголенная, приятная на ощупь кожа. Ее хочется гладить, прижаться к ней щекой и закрыть глаза. Пальцы нащупали на груди две выпуклости, и Фаина, ужасно смутившись, опустила ладони к животу незнакомца, остановившись в районе пупка. Рядом стоящий прочистил горло.

– Ты не Гена, – выдохнула она и стыдливо опустила голову. Голос надломился – то ли от возбуждения, то ли от страха.

– Я не Гена.

Можно было дать руку на отсечение, что не-Гена ухмылялся.

– Это ты, – девушка безвольно опустила руки.

– Я, – признался голос.

Имена были лишними. Они и так поняли друг друга.

Сейчас, не видя его брезгливого взгляда, с ним было легче разговаривать. Никто из соседок не поверит, что ей довелось облапать Яна, пока отключали свет… Девушка старалась поддержать диалог, насколько ее хватит. Нечасто выдается возможность побеседовать с самим Яном без посторонних.

– Прости, что я руки распускаю, – спохватилась Фаина. – Я не думала, что это будешь ты. Как глупо.

– Тебе легче, когда света нет? – тихо поинтересовался он.

– Я бы так не сказала…

– Тебе легче, когда ты меня не видишь, – понял голос. Фаина даже представила себе, как его обладатель кивнул.

– Вроде того, – призналась она и нервно рассмеялась. – Но куда же все делись? Минуту назад я слышала голоса. И был какой-то свет.

– Зачем тебе все остальные?

Она не сразу нашлась, что ответить. Слышать голос Яна без самого Яна было очень странно. И в то же время очаровывало. Словно речь отделилась от тела и парила в воздухе сама по себе. Властный и немногословный, Ян был вездесущ. Ему хотелось повиноваться. Опуститься перед ним на колени и мечтать, чтобы он коснулся костяшками пальцев твоего лба… Фаина прогоняли странные мысли из головы, хмуря брови в темноте.

– Мне нужны остальные. Кто-нибудь из них. Я к ним шла, – почти бессвязный набор слов, но ничего осмысленного выдать не удалось.

– Ты боишься темноты.

– Нет, что ты. Мне нужна… свеча. И я вышла взять ее у кого-нибудь.

– Не обманывай себя. Ты вышла ко мне.

Тут Фаина ощутила, что ей сжали запястье и поднимают его на уровень талии, переплетая пальцы. Она хотела отпрянуть, но ее не отпустили. По коже побежали мурашки.

– Ты чего?

Волосы на голове зашевелились. Либо от ужаса, либо Ян играл с ними свободной рукой. Фаина уперлась ему в живот, чтобы вырвать ладонь из тисков, но с каждым ударом из груди вылетало лишь довольное уханье.

– Не надо со мной играть. Ты ведь не такая, как остальные.

– Именно поэтому я хочу уйти.

– Перестань, – внезапная грубость и твердость стали. Больше с ней никто не собирается любезничать.

И Фаина перестала, ибо голос так повелел. Казалось, все люди на этаже на время куда-то телепортировались. Лишь они вдвоем остались во тьме.

– Кожа твоя, медом гладким покрытая, – начал Ян, и у девушки все обледенело внутри.

Как? Что? Откуда он?..

– … медью на скулах жестоких блестящая, – не без удовольствия продолжал парень, смакуя каждое слово своим приятным баритоном, – полупрозрачным текущая вниз янтарем.

– Замолчи, – сквозь зубы зашептала Фаина. – Замолчи!

Так стыдно ей не было еще никогда. Но как он мог узнать?! Какой позор… он прочитал. Он все понял.

– Зелень таинственная, приглушенная, грешного яблока переспелого

под звериным оскалом бровей твоих притаилась.

– Это не про тебя, – выпалила она, краснея так, что темнота стала спасением от дополнительного позора. Щеки пылали, в висках стучала кровь.

– Но мне больше нравится другая строфа. Очень меткая.

– Замолчи, Ян. Ради твоего же блага, выпусти меня и дай уйти.

– Дьявольски, дьявольски мерзок и притягателен взгляд твой

и все, что его окружает. Ты почти прощупала суть. Но я слишком подсказываю тебе, а не должен этого делать.

– Довольно! – Фаина так разозлилась, что вырвала руку, словно обиженный ребенок. – Если ты не знал, читать чужие дневники – плохо.

– Ты не представляешь, насколько я плох, Фаина. Я неразрывно связан со всем плохим, что происходит в мире. Не стоит за это меня винить. Таков уж я.

– Ты… ты… невыносим! И не смей больше трогать мои вещи, взломщик!