Сводница

Евгения Болдырева @evgeniya.boldyreva

Вот только не надо обвинять меня в развратности! Сначала попробуйте, как оно – на моём месте, а потом советы давайте.

Третью неделю прячусь по лесам и придорожным забегаловкам в компании демона-дезертира и падшего ангела. И это, знаете ли, далеко от красочных фантазий, которые приходят вам в голову.

Лиана никак не освоится с человеческими эмоциями и чувствами. Привыкла у себя наверху, что можно с неба на землю сигануть и ничего не будет. Теперь по поводу каждой царапины траур устраивает. Ещё эти обрубки крыльев… Не говорите ей, но выглядит она жалко.

С Валазаром другая история. Он хоть и по своей воле от демонов ушёл, вроде как устал от жестокости, а в святошу не превратился. Ему бы убить кого или трахнуть… И вроде бы вот они мы – претендентки и на одно, и на другое. Но ко мне попробует сунуться – кишки через рот выпущу, а с ангелом спать, видимо, кодекс чести не позволяет. Хотя какой к бесам у демонов кодекс чести?

Для разрядки атмосферы я решаю помочь. По-своему, с хитринкой.

В номере отеля подгадываю момент, когда Валазар уходит в душ. Дверку вскрыть для меня не проблема, даже магией пользоваться не приходится, а вот придерживаться плана при виде полуголого демона на порядок сложнее.

Шагаю к нему, в глаза хитро заглядываю. Ох, не было бы у меня ведьмовских сил, уже валялась бы на полу. А со свёрнутой шеей или под демоном – это частности. Равновозможные и одинаково нежелательные.

Провожу пальчиками по отметинам на животе, оглаживаю крупный рубец на груди, шепчу:

– Не тело, а карта сражений.

Валазар шумно дышит и щерится, как разъярённый хищник. Мне же приходится напоминать себе, что я здесь не за этим.

Обхожу демона со спины, уделяя внимание каждому шраму. То мягко поглаживаю, то царапаю ногтями. Чувствую, какой от него исходит жар – закипает демоническая кровь, и это не просто метафора.

Я уже почти готова забить на свои принципы и удовлетворить одну из потребностей Валазара, но тут от приоткрытой двери доносится всхлип. Когда мы оглядываемся, Лианы уже нет.

Демон от злости забывает, что ведьм лучше не обижать – уворачивается от рук и выталкивает меня из душевой комнаты. Что ж, план воплощён в жизнь, можно уходить.

И пусть я лишусь своей магии, если Валазар когда-нибудь узнает, насколько тяжело мне это далось.

***

Мы снова в лесу. Последние два дня были самыми напряжёнными за всё время путешествия. Куда делась лёгкая бытовая отмороженность Лианы? Где Валазар потерял свою язвительную грубость?

Я, конечно, знаю, где, но, чёрт побери, заколебали, ребята!

На привал останавливаемся недалеко от озера. Лиана, чистюля хренова, спешит купаться, а ужин оставляет на меня. Ещё и демон этот кругами вокруг ходит, эфир своей злостью загрязняет.

– Ты бы проверил, куда там наш ангелок пропала, – советую я, когда от его мельтешения становится тошно.

Уходит. Наконец-то долгожданное спокойствие!

Меня хватает минут на пять. Скоренько закругляюсь с готовкой и спешу к озеру. Интересно же, сработал план или нет?

У берега раскидана одежда, а эти двое в воде. Целуются. Лиана неумело, будто в первый раз, а Валазар… Смотрю и не верю… Терпеливо? Он не хватает её запястья до синяков, не сжимает хрупкую шею, не тискает грудь. Поймите меня правильно, я со своим папочкой всякого навидалась. Он у меня тоже немножечко демон и даже капельку верховный. Вряд ли вы сможете представить, как в нашем поместье проходили праздники, просто поверьте, меня жестокостью не удивить.

Но то, что я вижу сейчас, тянет на максимальный балл по шкале невозможности.

Хорошо хоть из воды он её не на руках выносит. Это было бы уже слишком.

Зато на берегу демоническая природа берёт верх. Валазар больше не нежничает, толкает Лиану к дереву, прижимает спиной к неровной коре.

Наша падшая морщится, но не сопротивляется. Наоборот, впивается пальцами в его плечи, тянет к себе, словно просит – ближе! Быстрее!

Тэк-с, дальше уже не моё дело, хотя интересно до чёртиков.

Пойду-ка я к лагерю. У меня там ещё ужин не готов, палатка не поставлена и вообще, столько дел, столько дел!

Пусть мои спутники отдыхают. Спасибо потом скажут.

По любви

Игорь Смирнов @ready_steady_write

Она ездит на белом Porsche Cayenne. Любимая машина содержанок. Стоянка для випов прямо под окнами комнаты персонала. Когда у меня нет записи, я сижу на подоконнике и смотрю, как она паркуется. Всегда на одном и том же месте. Достаёт с заднего сиденья спортивную сумку. Идёт. Пара шагов и выпрямляет спину. Наверняка в детстве была отличницей. Умной, но страшненькой. Красоткой стала позже. Забывается. Вот бы увидеть её без одежды. В бассейн она не ходит.

На самом деле она не такая, как остальные. Во-первых, не такая красотка. Скорее, интересная. Короткие волосы, мешковатые джинсы, кроссовки. Вещи дорогие, но не чрезмерно. Во-вторых, она не содержанка. Жена. Муж приезжает по вечерам. У него Carrera, выпирающий живот и наверняка эректильная дисфункция. Хоть и не старый ещё. В-третьих, он её любит. По крайней мере, любовницу в клуб не тащит, даже если она имеется. Среди местных випов считается хорошим тоном, что их молодые соски тренируются там же, где старые жёны. Часто у того же инструктора. Этот, говорят, верный. Много работает.

Вдруг вижу её у стойки администратора. Халат поверх купальника. Подхожу с безразличным видом, беру журнал записи.

– …ребёнка на плавание. Хочу в это время походить на массаж. Это возможно?

Ребёнок – неожиданно. Но логично. Кто-то ведь должен всё унаследовать. Администратор, к счастью, не теряется.

– Вот как раз свободный мастер! Пойдёте?

– Конечно.

Пропускаю вперёд. Пока идём в кабинет, она спрашивает моё имя. Называет своё. Знаю, давно уже знаю. Она из тех, кто считает: с обслугой нужно вежливо. Но на расстоянии.

– Не холодно?

– Нормально.

Первое прикосновение. Сдерживаюсь. Не сейчас. Не сразу. Масло растекается по спине, тает под моими руками.

– Запах не беспокоит?

– Нет, мне нравится.

Конечно, тебе нравится. И у тебя красивая спина.

– Просто не все любят лаванду.

Ровное дыхание. Тихая музыка. Руки скользят по телу. Без намёка. Осторожно. Вот так.

– Вам понравилось?

– Очень!

– Знаете, если оплатить сразу несколько сеансов, будет значительно дешевле.

Как будто бы её волнует цена.

– Я подумаю.

Подумай.

Она приходит через день.

На этот раз стринги. Представляю, сколько стоят. Жаль испачкать маслом такую красоту. Осторожно отодвигаю тонкую ткань. Ещё немного, ещё. Вот так. Пальцы на мгновение задерживаются там, где им быть не полагается. Скажет? Если скажет, то сейчас. Потом поздно. Промолчала – можно. Тело напряглось. И расслабилось. Привет, детка.

Бёдра. Почти у всех женщин с ними проблемы. Нужно проработать эту зону особенно тщательно. Раз за разом. Выше и выше. Палец касается шёлка. Снова, снова, с каждым разом всё смелее. Её дыхание учащается. Она старается не подавать вида, что заметила. Почувствовала. И хочет ещё. Тело говорит лучше любых слов. Напряжение. Выдох. Дрожь. Тихо, тихо, моя девочка. Я никому не скажу.

– Перевернёмся на спину.

Лицо невозмутимо, но щёки пылают. Здесь и впрямь жарко. Аккуратно грудь. Теперь не так аккуратно. Закрыла глаза. Разрешила.

– Всё хорошо?

– Да. Я оплатила десять сеансов.

Я знаю.

Сегодня она на Carrera. Лёгкое платье открывает больше, чем скрывает. Жду.

После сеанса нахожу на столике купюру. Крупную. Ты серьёзно?

Знаю, что стоянка випов под камерами. Но она не будет жаловаться. Выливаю на лобовое бутылку масла. Через час под солнцем лавандой будет вонять как в сраных полях Прованса. Ты ведь там была, стерва? Купюру сую под дворник. Спасибо, милая. Но я делаю это только по любви.

Любовь советника

Евгения Ломакина @jennek_writer

– Как прошли смотрины, господин старший советник? – вкрадчивый голос потревожил раздумья Тео.

Золтан. Вторжение дерзкого суккуба было некстати.

– Просто великолепно. Она настоящее чудо, нежна, как роза, и непорочна. Мы думаем пригласить тебя подружкой невесты.

Мужчины стояли на маленькой смотровой площадке башни в покоях Тео. Но Золтан, поднявшийся сюда вслед за младшим братом владыки вампиров, был не из тех, кого можно отпугнуть одной колкой фразой.

Кокетливо тряхнув пышными медными локонами, он вкрадчиво пропел:

– Боюсь, тогда придётся признать, что твоя невеста лишь жалкое подобие меня.

– Разве? – Тео обернулся, встретился взглядом с янтарным глазами суккуба.

Тот, облизнув пухлые губы, приблизился вплотную.

– Проверь…

Не желая флиртовать после сватовства, устроенного старшим братом, Тео почти грубо отстранил юношу и устремился прочь, но Золтан, поймав шелковистую чёрную прядь волос, припал к ней губами.

Тео замер, раздражённый и возбуждённый одновременно.

– Золтан, я не в настроении, – попытался освободиться он, но юноша, горя от вожделения, с томным урчанием прижался к спине Тео.

– Ты создан для власти, а я для тебя, – выдохнул он прямо в ухо любовника. – И свадьба не нужна. Тебе всё равно быть наследником Вилмора, ведь он бесплоден…

– Что тебе известно об этом? – прорычал Тео, резко освобождаясь.

Суккуб, блестя янтарными очами, усмехнулся:

– Например, что посол, дядя твоей наречённой, вначале прочил ей в мужья твоего брата. Но, узнав, что Вилмор не сможет сделать ей ребёнка, передумал.

– И как ты выяснил это? – угрожающе-вкрадчиво поинтересовался Тео.

– О, я знаю множество приёмов, способных разговорить мужчину, имеющего нетрадиционные предпочтения… – с издёвкой произнёс юноша. – Я заласкал его до смерти, заездил до потери пульса, он был рад умереть подо мной…

Звонкая пощёчина оборвала его на полуслове.

– Шлюха! Рыжая подстилка! – в ярости прорычал советник, занося руку для очередного удара.

– Ты можешь избить меня до полусмерти, но лучше убей, ибо и полуживой я каждой клеточкой буду принадлежать тебе! А от любви суккуба не спрячешься даже ты, Тео! – горячо, с надрывом прокричал Золтан.

Злость внезапно уступила место жгучему желанию. Рывком притянув к себе юношу, Тео впился глубоким вампирским поцелуем в разбитые уста.

…В дверь настойчиво постучали. Тео, отвлекаясь от любовника, грубо крикнул:

– Убирайтесь!

Золтан, урча, куснул советника в шею, за что получил игривый, но весьма ощутимый шлепок. Мужские тела, гибко сплетаясь в танце похоти, покатились по каменному полу.

Дверь с треском слетела с петель:

– Именем верховного владыки вы арестованы, Золтан!

Тео резко поднялся, игнорируя факт собственной наготы. Под его ледяным взглядом стражники поёжились.

– Я сам! – вкрадчиво произнёс младший брат правителя.

На столе блеснул клинок. Тео обернулся к прильнувшему к его ногам любовнику и, молниеносно намотав на правую руку медные локоны, крепко прижал лицо молодого человека к своему обнажённому животу. Сверкнуло лезвие, и роскошная шевелюра Золтана осталась в кулаке Тео. В ту же секунду юноша был отброшен к ногам стражников.

– Уведите его! – приказал Тео. В его сине-зелёных глазах застыла одна ледяная слезинка…

…Советник открыл глаза. Сон. Это был проклятый сон. Повернул голову: рядом спал Золтан, рассыпав огненные пряди на грудь Тео.

Поддаваясь порыву, он прильнул к рыжему шёлку губами:

– Возлюбленный мой… твои кудри как пожар, сожравший Помпеи… уста слаще горячей живой крови… чресла подобны крепким лозам долин, где испил я самый сладкий нектар любви…

Опьянённый нахлынувшими чувствами, но готовый нанести смертельный удар, если свидетель и виновник его слабости откроет глаза, Тео белой тонкой рукой сжимал стилет, всегда лежащий под подушкой. Он почти хотел, чтобы Золтан проснулся. Покончить со всем! Но всё же облегчённо вздохнул, видя, что любовник спит глубоким сном.

Поднялся, сверкнув алебастровой кожей. Лёгким быстрым движением облачился в чёрный шёлковый халат до пят, спрятал стилет за пояс.

Поднимался холодный полярный рассвет. Ещё пара-тройка дней и вампиры снова увидят солнце.

Именно тогда брат заставит его жениться. А дотоле у него есть время для Золтана.

В дверь постучали…

Жар погребальных костров

Надежда Бурковская @nadezhdasandrolini

«Супруг – это Бог твой. Да падёт презрение на всякую вдову, ибо преждевременная смерть мужа тяжким бременем ложится на жену. Её грехи в прошлых рождениях стали причиной трагедии», – офицер британской армии Уильям Райт устало потёр глаза и глухо выругался. Прогрессивный ум европейца начала девятнадцатого века отрицал эту дикость.

Но генерал-губернатор Калькутты требовал от него развёрнутых объяснений для запрета варварского обычая сати – сожжения вдов вместе с телами покойных мужей. Официального закона пока не было, лишь настойчивое желание противников древних традиций. И костры продолжали полыхать…

– Угораздило же меня родиться с редким талантом к восточным языкам и диалектам, – привычно фыркнул Уилл и вдруг нахмурился, заметив из окна своего кабинета сизый дым, который чертил причудливые узоры в утреннем небе. – А это что такое?

Погребальный костёр разгорался. Ведика Кумар безучастно смотрела на пламя. Ещё два часа назад она рыдала, молила о пощаде и отказывалась облачаться в траурное белое сари. Но внушительная доза опиума превратила разъярённо шипящую кошку в покорную жертвенную овцу.

– Покорись, жизнь презираемой вдовы хуже смерти, – шептала мать, стягивая с безвольных запястий дочери браслеты и разбивая их о камень. С этой минуты Ведика была мертва в глазах закона, исключена из своей касты, потеряна для детей и семьи.

«Они правы, я была плохой женой и теперь должна умереть в двадцать пять лет, – в затуманенном сознании Ведики хаотично мелькали картины прошлого. – Не любила его, не хотела, каждая ночь казалась пыткой». Суровые брахманские традиции не предписывали совместное изучение Камасутры, поэтому боль была постоянным спутником несчастной женщины. Мужу нравилась девичья упругость её тела, которую она сохранила даже после рождения двух сыновей. «Ты такая тугая», – шептал Санжай, тяжело наваливаясь на жену и входя в неё без единого поцелуя. «Ещё бы, – сцепив зубы, думала она, – ведь там сухо, как в заброшенном поле перед сезоном дождей». А потом неудовлетворённость тягучим жаром скручивала низ живота, полночи не давая ей уснуть.

– Именем короля, что здесь происходит? – Уильям, облачённый в красный мундир, предстал перед притихшими жителями в сопровождении шестерых грозных солдат.

– Мы хороним почтенного Санжая Кумара. Идите своей дорогой, офицер. Пусть семья спокойно простится с усопшим и оплачет свою потерю, – сурово промолвил старый брахман.

В начале своей службы Уилл стыдливо опустил бы глаза и ушёл. Но после десяти лет жизни в Индии его уже не пронять укорами, а традиции он изучил лучше многих местных.

– Кто эта женщина? Отвечайте!