Часть I. Мистическое путешествие

1. ЗЛОЙ ВОЛШЕБНИК

Нет необходимости пояснять, что «шаманизм», название «метода» предсказания будущего, о котором пойдет речь в этой главе, происходит от слова «шаман». На языках тунгусо-маньчжурских народов samân означает «человек, который испытывает возбуждение, волнение, подъем». Один современный исследователь возводит его к древнеиндийскому слову, означающему «исцелять себя». Возможно, оно также связано с санскритским saman, «песня»²⁰.

Исследователи, покорявшие Сибирь в конце XVII – начале XVIII века, стали первыми европейцами, которые переняли это слово и пытались дать шаманизму объяснение. Среди них были слуги Петра Великого и его последователей, такие как, например, немецкий врач Даниэль Готлиб Мессершмидт; их задачей было описать географию и этнографию этого неизведанного региона и возвратиться с докладом о редких и полезных ресурсах. А кроме того, в Сибирь отправлялись миссионеры и ссылались пленные.

Западный взгляд на шаманизм со временем менялся, и в этом процессе можно выделить пять ключевых стадий. Начиная с 1700 года и до внедрения секуляризации шаманов как в Сибири, так и по всему миру считали посланниками дьявола; протопоп Аввакум, русский священник, который одним из первых употребил это слово, писал об одержимости шамана бесами²¹. Некоторые даже замечали созвучие слов «шаман» и «Сатана».

Путешественники эпохи Просвещения и ученые, которые читали их заметки, не покидая своих уютных кабинетов, придерживались иного мнения. Они были убеждены, что стоят на страже разума, и в шаманах видели не дьявольских отпрысков, творящих злую магию, а нелепых притворщиков. Такое отношение отражено в ряде языков: в итальянском их называли giocolare, во французском – jongleur, в немецком – Gaukler, в английском – wizard. Сама Екатерина Великая написала комедию, в которой отстаивала эту точку зрения и, как она полагала, дала отповедь предрассудкам. В то же время она закрепила за собой право распространять свое просвещенное правление на широкие, но неизведанные и неразвитые восточные территории²². Существовало мнение, что шаманов следует наказывать за ложные предсказания.

Но это было лишь начало. Управляющие колониями и антропологи XIX века считали шаманизм порождением умов «то дьяволов, то детей»²³, по выражению Редьярда Киплинга, полагая, что он противоречит здравому смыслу и человеческой природе, и жестоко его подавляли. К самому созданию, породившему подобные практики, они относились с умилением и старались подчинить его себе, чтобы контролировать «доверчивых туземцев». Затем на рубеже веков стал набирать популярность взгляд на шаманов, так сказать, изнутри. Исследователи пытались преодолеть различия между культурами, чтобы понять, какова роль шаманов и на чем зиждется их авторитет в обществе.

В 1970‐х, с распространением идей мультикультурализма, разнообразия и нью-эйдж, такой подход вновь получил признание. Все чаще и чаще в шаманах видят не реликты ушедшей эпохи, а одновременно мудрецов, целителей, учителей, лидеров и даже художников. Они ближе к «природе», а потому поддельного и напускного в них меньше, чем в представителях западной цивилизации, давным-давно обратившихся к науке и технологиям. Они глубоко познали социальные и психологические потребности своей паствы, а их советы касаются самых различных деталей окружающего мира: погоды и климата, разнообразных животных, растений, еды, целебных трав, ядов и минералов. Шаманские практики были основаны отнюдь не только на суевериях, где-то они опередили развитие медицинской и психологической мысли. И потому заслуживали пристального внимания и легко адаптировались к современным реалиям²⁴.

В монографии 1951 года, ставшей классической, румынский историк культуры Мирча Элиаде определял шаманизм как «технику религиозного экстаза»²⁵. Такое широкое понимание шаманизма позволяло не ограничиваться регионом Северо-Восточной Азии (Сибирь, Китай и Корея), давшим название явлению, но увидеть сходные практики по всему миру. Особенно они были заметны в сообществах, занимавшихся охотой и собирательством, огородничеством и скотоводством, – племенах без правителей, как я называл их в другой своей книге²⁶, которые до сих пор сохранились в отдаленных и глухих районах в верховьях Амазонки. В Латинской Америке бытует название «mestizo shamanism» («метисский шаманизм»)²⁷.

Но шаманизм также практикуется в современной городской среде, он особенно распространен в развивающихся районах Латинской Америки и Южной, Восточной и Западной Африки, где население плохо образовано, вырвано из своей привычной среды, предоставлено само себе, а процесс выстраивания социальных связей пущен на самотек. Некоторые популярные шаманы берут вознаграждение со своих последователей. Некоторые пребывают в неведении относительно того, что связывает их с предшествующей традицией. Но, вероятно, большинство все-таки осознает свою преемственность. Они прибегают к традиции и подчеркивают связь с ней, причудливо перемешивая элементы анимизма, христианства и иудаизма.

Поскольку шаманизм прежде всего духовная практика, он оставляет мало материальных свидетельств. Тем не менее некоторые археологи полагают, что первые свидетельства шаманских практик относятся к периоду палеолита и насчитывают 30 тысяч лет²⁸. Так это или нет, шаманизм точно предшествует более организованным формам религии с иерархической структурой священников и прихожан. Все известные нам сообщества, даже такие примитивные и однородные, как племена с Андаманских островов в Индийском океане, имеют своих шаманов²⁹. Есть основания полагать, что это одна из древнейших форм структур власти или, если угодно, протовластных структур на Земле.

Способность общаться с духами нередко воспринималась как дар самих этих духов. Но, безусловно, те, кто обладал такой способностью или умели в этом убедить, получали весомые преимущества. В разных обществах шаманы выполняли различные роли; общим оставалось то, что шаманы наделяли себя, и их наделяли другие, властью над погодой, умением насылать и снимать заговоры, излечивать болезни (или, наоборот, навлекать недуги на людей и скот) и другими подобными качествами. Вместе со способностью прозревать будущее обладатели этих умений легко приобретали экономический или политический авторитет.

Среди шаманов подавляющее большинство мужчин. Но в некоторых сообществах эту роль выполняли и женщины: в отдаленных сельских уголках имперской России можно было встретить «кликуш». Современные феминистки утверждают, что кликуши были жертвами мужчин-угнетателей, разорвавшими свои связи с обществом и демонстрировавшими признаки помешательства. Традиционно же считалось, что они одержимы и могут в какой-то степени предсказывать будущее³⁰.

В самых примитивных, наименее структурированных и наиболее эгалитарных обществах, например в племенах, населяющих леса Амазонии, шаманы были самопровозглашенными. Подразумевалось, что любой, кто найдет способ общаться с духами, обретет силы и соберет сторонников и последователей, может называться шаманом. Иногда шаманские способности, в частности умение предвидеть будущее, приписывались тем, кому снились сны³¹. В других обществах этот навык наследовался. В третьих шаманы сами выбирали себе последователей.

Чтобы стать шаманом, почти всегда нужно было пройти длительное и сложное обучение, во время которого усваивались необходимые мифы и заучивались заклинания. В некоторых обществах этот процесс включал в себя испытания – так, новичков заставляли жить в полной темноте или страдать от боли и голода. Завершался он церемонией инициации, в ходе которой ученики обретали своего личного духа-наставника и заключали с ним союз на всю жизнь. Как правило, в учение шли с охотой – это считалось почетным занятием. Но случалось и так, что юноши или девушки становились шаманами против своей воли – либо потому, что так велели старейшины, либо потому, что так распоряжались духи. На людях и ученики, и состоявшиеся шаманы носили специальные отличительные знаки, одежду или амулеты, которые свидетельствовали об их статусе. В некоторых церемониях, однако, они участвовали нагими.

Шаманы разгадывали будущее и давали на этот счет наставления – подразумевалось, что это очень сложно и требует специальных навыков и знаний, а потому такая задача под силу лишь выдающимся людям, которые находятся под мощным воздействием и одержимы сверхъестественными силами, тем самым выделяясь из толпы. К тому же в этом деле невозможно было обойтись без помощи духов, которые населяют каждое дерево, каждый водопад, камень и скалу; их можно не видеть, но отрицать их вездесущность, силу и способность влиять на будущее невозможно.

Чтобы связаться с духами, нужно покинуть «нормальный» мир и войти в то, что называют измененным состоянием сознания – его можно определить как «любое состояние ума… которое субъективно воспринимается индивидуумом (или объективным наблюдателем) как значительное отклонение от психологической нормы, согласно опыту субъекта, в бодрствующем, функционирующем сознании»³². Хорошо известны такие примеры, как опьянение, экстаз, транс, гипноз, припадок и прочие. Иногда исследователи различных состояний разума включают в этот список сновидение, и в этой книге я поступаю так же. Все эти формы измененного сознания объединяет то, что они превращают одержимого ими в другого человека. А также то, что они, как предполагается, одновременно уменьшают его восприимчивость к окружающей реальности и повышают чуткость к иным вещам.

Как можно судить по той информации, которую сообщают исследователи и сами шаманы, все перечисленные состояния в чем-то похожи на шаманский опыт, но ни один не совпадает с ним полностью. Недавно был проведен целый ряд МРТ-исследований, направленных на то, чтобы выявить, влияют ли шаманские ритуалы и другие формы измененного сознания на паттерны электрической активности в мозге и каким образом. Одна команда обнаружила, что самые значительные отклонения от «нормы» в измененных состояниях сознания происходят в коре задней части поясной извилины, в передней поясной коре и в островке Рейля³³. Но эти факты мало говорят о субъективном опыте.

В разных культурах существуют свои способы перейти в измененное состояние сознания³⁴