– Станислав Алексеевич? Что вы здесь делаете? – сильно опешив, торможу на пороге личного кабинета своего отца.
– Доброе утро, Ия. – привстаёт с папиного кресла Каюмов-старший.
Быстро собираюсь с мыслями и, как полагается, здороваюсь с несколькими мужчинами, что по неизвестным мне причинам, присутствуют на моей встрече с адвокатом. С десяток незнакомцев и глаза каждого направлены на меня, не скрывая поедающего взора. Меня мгновенно накрывает отторжение. Знакомое чувство. Все эти люди хищники и они только ждут момента наброситься, а пока нельзя, фальшиво внушают к себе симпатию.
Нахожу глазами папиного зама, его правую руку – Сергея Вадимовича, мужчина сильно угнетён, выглядит изнурённо и угрюмо, но встаёт ко мне навстречу с тёплой улыбкой.
Удивляюсь, когда угождаю к нему в объятия, он даже со мной маленькой соблюдал строгую субординацию, папа не позволял смешивать работу с личным, хоть и очень уважал Сергея Вадимовича.
– Ничего не бойся, мы что-нибудь придумаем. – едва различимый шёпот мне на ухо. Пробирает дрожь, но я стягиваю на его спине пиджак, показывая, что услышала и поняла.
Он, аккуратно придерживая меня за плечо, указывает на свободное кресло за переговорным столом. Немного коробит, что во главе, на папином троне сидит чужой, но я вовремя справляюсь с искривлением лица и принимаю серьёзный вид. Поворачиваю голову к адвокату, подаю знак, чтобы переходил ближе к делу, не просто же так меня вызвал.
Мужчина прежде, чем начать речь, вскидывает бровь, прося разрешения у Каюмова-старшего, и я для себя с тяжёлой печалью отмечаю – продался… кто платит, тот и руководит.
А папа его считал одним из самых приближённых на работе. Воспоминания давят тяжёлым прессом, сжимая мышцы острой судорогой. Не сейчас. Нельзя показывать свою слабость. Я Акилова. Меня не прогнуть.
– Ия Владленовна, позвольте начать с наших самых глубоких соболезнований!! Ваш отец был превосходным управленцем! – так театрально, что от чистого сердца не получилось.
– Благодарю. – улыбаться и кривить совестью не собираюсь, мой взгляд тяжелеет. – Я так полагаю, вам есть что мне сообщить? – скрепляю пальцы в замок, мне не нравится происходящее.
– Да! – раскладывает перед собой папки с бумагами. – Как вы знаете, в «Акил-холдинг» входит несколько компаний и…
Перевожу взгляд на папиного зама, получаю в ответ медленное одобрительное моргание. Значит, придётся слушать. Уже давно заученную историю возникновения и внедрения бизнеса. Как папа пробился, увеличил ресурсы, вышел на международный уровень. Какой прирождённый дипломат Давид. Весьма занимательно, но ничего стоящего.
Мне нужна конкретика. Что будет дальше? И что требуется от меня?
Слушая пространные, но малосодержательные для меня речи этих юристов и менеджеров, вздыхаю и ползаю взглядом по интерьеру, стараясь хоть в чём-то найти отвлечение и их жёстко не прервать. Захлебнуться можно в приторной лести к покойному. Папа при жизни гнал таких от себя поганой метлой. Все их голоса, слова, как сквозь стену. Я не пропускаю.
Очевидно, что всё моё недовольство отражается на лице, ибо вступает в игру Каюмов-старший, что до этого хранил молчание и не сводил с меня слегка сощуренных глаз:
– Ия, послушай меня. Знаю, что всё произошло внезапно и ты ещё совсем мала, чтобы понимать структуру бизнеса отца. Но эту гигантскую организацию нельзя оставлять без управления. Мы с Владом были друзьями и планировали общее дело, я не могу закрыть на это глаза и оставить тебя без помощи. Так как, в твоей семье на данный момент нет человека, кто в этом разбирается и смог бы принимать важные решения, я предлагаю тебе свою кандидатуру.
Так и знала, что предисловие нужно было, чтобы замаслить ход моих мыслей и снизить подозрения. Подготовка к неизбежному.
Только я не дура! Чуйка на генном уровне. Вы все против меня, добьётесь своего и пустите меня в расход.
Вы не получите Акиловское наследие!
Словно в подтверждение, в глазах Сергея Вадимовича тут же начинает сигналить красным светом «Ловушка». Заметив между нами непозволительный контакт, Каюмов-старший одним только взглядом заставляет папиного зама опустить глаза в стол.
– Тебе нужно заинтересованное лицо, Ия. – продолжает он сострадательным тоном. – Созовём делегацию, подпишем бумаги, я всё управление возьму на себя. Тебе ничего не нужно будет делать, только дать согласие. Ты сможешь быть с семьёй, жить полноценной жизнью, продолжишь учиться, путешествовать, заниматься саморазвитием. Я обо всём позабочусь, Иечка.
Рукоплескаю стоя! Не учил бы папа, что если давят, то не жди пользы – наивно повелась бы.
А так нет! В груди уже вовсю скребёт отрицание.
– Я подумаю об этом. – размыливаю ответ.
– Само собой, но думай скорее, дела не ждут. – дёргается кадык мужчины. – Если остановить процессы, понесём убытки.
– Я вас услышала. – ставлю точку, поднимаюсь с кресла.
Прорезавшаяся жёсткая интонация в моём голосе вынуждает мужчину сбавить давление, растягивает дружелюбную улыбку.
– Тогда ждём твоего решения, Ия.
Киваю, уже собираюсь уходить, но из любопытства задаю вопрос:
– Как Максим?
Лицо Каюмова на секунду приобретает нездоровую бледность, а голос становится холодным и отстранённым, я задела за живое:
– Рука восстанавливается, а обе ноги пробиты, пока рано говорить о каких-то прогнозах.
– Пусть выздоравливает! – искренне желаю я и, попрощавшись кивком головы с Сергеем Вадимовичем, покидаю папин кабинет с удушающим чувством отчаяния.
Выход только один…
Уже двадцать минут стою посреди улицы и смотрю перед собой, набираясь храбрости. То, что я собираюсь сделать поистине сумасшествие. Мне страшно. И стыдно. Я чувствую себя уязвлённой, но лучше так, чем быть растоптанной ногами врагов и злобных завистников. Эти стервятники почуяли кровь и уже кружат над остатком моей семьи, тянут когти к моему горлу. Возможно, я совершаю самую непростительную ошибку в своей жизни, но все интуитивные голоса внутри кричат только об одном. Каждая клетка тянет к нему. К Розанову.
Чутьё ли? Или глупость? Но в голове звучат его слова:
«Я твой человек, Ия.»
И я верю. Потому что ничего другого не остаётся.
Никого больше нет. А мне нужен сильный, близкий и компетентный. Нужно, чтобы защитил…
Ну! Была не была!
Компании Игната принадлежит целых семнадцать этажей тридцатиэтажного бизнес-центра.
Солидно. И вселяет неминуемую опасность, так, что в венах леденеет кровь.
Да, я не ошиблась. Здесь точно обосновался господин Розанов. В воздухе веет сталью.
Нервозно поправляю причёску, зачем-то дёргаю серьги в ушах.
Господи, на что мне приходится идти… но я не могу оплошать перед мамой и Давидом.
Я на прощание пообещала, что вызволю нас из этого ада. Любым путём.
И вот… передо мной разъезжаются двери и я попадаю в царство Игната Розанова. Меня тут же останавливают, просят подтверждение личности.
Прошу оповестить о своём приходе генерального и, теребя в руках клатч, присаживаюсь на диванчик для ожидания. Не успеваю даже взять в руки журнальчик, как из дальнего лифта вылетает мужчина и несётся прямиком ко мне:
– Ия Владленовна, здравствуйте, меня зовут Антон, я личный помощник Игната Демьяновича! Разрешите сопроводить вас в главный офис!
– Да, спасибо! – ватными ногами плетусь за молодым мужчиной, приваливаюсь к стене лифта, на миг закрываю глаза.
– Вам плохо? Остановить движение? – слышу обеспокоенный голос.
– Нет! – отчего-то улыбаюсь, напугала человека. – Если не затруднит, то принесёте мне потом стакан воды?
– Конечно!! – и одним нажатием на часах, приказывает кому-то немедленно исполнить мою просьбу.
Вот это скорость, вот это дрессировка. Ещё только створки лифта расходятся, а передо мной уже появляется улыбающаяся девушка с подносом в руках.
– Спасибо! – благодарю обоих, беру стакан, делаю два шумных глотка и прошу показать, где располагается кабинет Розанова.
Провожают до двери, пропускают вперёд и удаляются.
– Ия? – откатывается на кресле Игнат, выгибая бровь. – Что-то случилось?
– Я не стала вам звонить, хотела поговорить с глазу на глаз! – начинаю тараторить и заламывать руки.
– Иди сюда. – подзывает и подводит меня к мягкому сидению, но я не поддаюсь, хватаю его за пиджак.
– Нет, я… – набираю в грудь воздуха и выливаю на мужчину всё, что так долго репетировала. – Вы же слышали, что сказали врачи после комиссии? У Давида очень мало шансов! Они с мамой признаны временно недееспособными… – мой голос предательски звенит, произносить это вслух оказалось ещё труднее, чем я думала. – Я осталась единственной полноправной наследницей!
– Слышал. – тускнеет его взгляд.
– Что ж, Акиловы на грани вымирания… – вырывается из меня истеричный смешок. – Папин холдинг такой же ребёнок в семье! Даже старше Давида… и я не имею никакого морального права не защищать этот бизнес, папа всю душу туда вложил!
– Так и есть, Ия. – пристально смотрит, по его скулам ходят желваки, он уже понимает к чему я клоню.
– Вы умный и успешный мужчина, господин Розанов! – выжимаю с натугой, будто поперёк горла стоит штырь. – Ничего и никого не боитесь! Способны справляться с трудными задачами!
– Ия… – накрывает руками мои плечи.
– Нет! Не перебивайте меня! Вы… – Боже, как позорно дрожат мои губы. – Вы опытный бизнесмен, у вас даже нет достойных конкурентов! – рваный вздох. – И вы единственный, кто остался нашим другом!
– Тебе не нужно просить меня об этом. Мои люди уже изучают основу «Акил-холдинг». Я буду держать всё под контролем.
– Тогда женитесь на мне, Игнат!
– ЧТО?!
– Я не могу подпустить к папиному детищу кого-то извне. С самых пелёнок нам диктовали одно нерушимое правило – к холдингу дотронется только тот, у кого принадлежность к семье Акиловых, иначе конец. Бизнес не должен выйти из семьи! Это обесчестит память моего отца! Женитесь на мне! – жёстко повторяет она, выбивая из меня воздух.
– Ия… – разум обволакивает ошеломление.
– Это ни к чему вас не обязывает, Игнат!!! – необдуманно, чисто на порыве, оцепляет пальцами мой галстук. – Брак только на бумаге! – тянет вниз. – Вы можете продолжать встречаться с женщинами, вести прежний образ жизни! Я и слова вам не скажу! – заглядывает в глаза, вытаскивая наружу мой рассудок, расшатывая стойкость. – Только не дайте им разорвать «Акил-холдинг»!! Прошу вас!
– Успокойся. – перехватываю кусок ткани в её руках, пока не удавила, и прижимаю холодные пальчики к своей грудной мышце, что посекундно разбухает, как после усиленной тренировки.
– Только вам доверял Давид!! А папа всегда считал вас профессионалом! Он всегда ставил вас в пример! Видел в вас равного себе! Кто ещё мне сможет помочь??? – наполняет мой пульс немыслимой скоростью. – Пожалуйста, Игнат! Я перепишу на вас все права!!
– Не смей!! – резко встряхиваю глупышку. – Никому и никогда. – так сильно распирает в груди, что бешенство ползёт в горло криком.
– А как тогда?? – растерянно выдыхает.
– Я возьму все основные обязанности, но ты не поставишь нигде ни одной подписи о передаче прав. Я буду рядом до конца… и без этого.
– И вы будете это делать просто так? – с неверием, на то есть причины.
– Не просто так. По просьбе жены.
– Значит, вы согласны? – замирает, смотря на меня с благоговейным трепетом, запрещённый удар.
– Согласен. – обрывается время, впечатывая в меня только этот момент. – Тебе не нужно ничего выпытывать.
– Спасибо вам, Игнат!! – мнёт у меня на груди рубашку, топит улыбкой тот тяжёлый кусок металла внутри. – Спасибо!! – судорожно тяну носом воздух, пока не началось кислородное голодание. Ия так часто дышит, что забирает всё себе. Пусть.
– До возвращения Давида, принцесса. – поправляю её расстегнувшееся кольцо в ушке, медленно веду пальцами по шее, зарываюсь в чёрные волосы, какие мягкие… – Затем всё руководство мы отдаём ему.
Ия порывается что-то сказать, но замолкает, собирая вокруг красивых глаз грустные морщинки. Рваным усилием пытается продышаться, её надежды снова начинают воевать с реалиями. Отнимает от меня свои руки, извиняется взглядом, а меня топит с головой. Девочка даже не представляет, как меня разбирает на атомы рядом с ней. Её эмоции держат меня на цепи. Я опутан её нервами, как канатными тросами. Не выбраться. Разрежет на куски, ничего от меня не оставит. Чем больше сопротивляюсь, тем больнее делаю самому себе. Просто отдаюсь во власть девичьих чар и переворачиваюсь через голову, не чувствую ногами опору, неистово захлёстывает её неуправляемой энергией. Ощущаю каждый скачок и сброс. Будь то её радость, будь то страх, будь то безумие, что обволакивает теперь и меня. Становлюсь таким же невменяемым. Фиктивный брак предлагает.
Ага, размечталась. Я уже нахлебался по жизни этими фикциями. Теперь только по-настоящему.
Не сразу. Ладно. Но под высокую ответственность и с максимальной отдачей. Так вроде, женатые пары живут. Мне даже не нужно её тестировать, она уже выбрана мной на почётное место спутницы. Остаётся только заполучить взаимность. Но как, если в её глазах мерцает волнение не из-за нашего сближения, а из-за спасения бизнеса?
– Пообедаешь со мной? – спохватываюсь, когда Ия, выразив чувствительную благодарность, сконфуженно прощается и намеревается бросить меня тут одного, после всего-то…
Девочка столбенеет, утыкается взглядом в дверь, жуёт губу, смакуя возникшее сомнение, но затем поворачивает голову:
– Не хочу отвлекать вас от работы!
– Что поделать, уже отвлекла. – заправляю перекрученную рубашку в брюки. – Давай не будем играть в гляделки и сразу всё обговорим. Нам обоим лучше выяснить сразу, с чем придётся столкнуться… как ты знаешь, я тоже никогда не был женат.
– Прямо сейчас? – заливается краской.
– Передумала? – спокойно уточняю, хоть от тревоги и замедляется дыхание.
– Нет! – брякает Ия, перепугано мотая головой.
– Тогда поехали. – хватаю со стола барсетку и выставляю вперёд открытую ладонь.
– Для публики? – смотрит на мою руку так, будто я угрожаю ей оружием.
– Да. – можно и так сказать.
Поднимает на меня полные протеста глаза, но спешно одёргивает себя, насильно смягчает черты лица.
– Хорошо… – скомкано выдыхает и вкладывает крохотные пальцы.
Застреваю между безумием и благоразумием. Хочется дёрнуть её на себя, впиться в губы, попробовать… но можно только мягко держать.
Ей не нравится это. Видно.
Но молчит. Сейчас на многое пойдёт, чтобы заключить брак. Только вот, правду в глазах не может скрыть.
И от её неуступчивого взгляда я мгновенно завожусь. Дико. Непотребно. Как голодный зверь.
Если бы ты только знала, малышка, как меня несёт рядом с тобой… ты бы сбежала от страха.
Выхожу из кабинета первым, давая себе несколько секунд, чтобы посадить внутреннего ошалевшего дикаря в клетку, и веду принцессу за собой. Перед носом выплывают мои помощники, велю отменить все сегодняшние встречи.
– Игнат!
Взглядом прошу Ию мне не перечить и неизменно продолжаю:
– Выписать моей невесте спецпропуск.
Рука девушки как по заказу становится горячей и влажной, сжимаю крепче.
– Антон, всё на тебе. – бросаю через плечо и подволакиваю малышку к лифту, у той прям на глазах перестали слушаться ноги.
Не осознала до конца во что вляпывается. Сам кручу эту мысль в голове: «Женюсь на Ие! Женюсь, чёрт возьми, на Ие!!!.»
– Что ты обо мне знаешь? Помимо милых сказаний о моей личной жизни. – оставляю между нами небольшое пространство, не выпускаю, пристально рассматриваю румяные щёки.
– Вас часто не бывает в городе! – если мне не изменяет слух, то слышу некое довольство. Принцесса рассчитывает не видеться со мной. Жаль огорчать наивного ангела.
– Ещё?
– Вы учились вместе с Давидом! Достигли высот, разбогатели! – жмётся к настенному поручню, не выдерживая моего изучающего взгляда.
– О моём детстве тебе что-нибудь известно? – тяну вперёд, когда лифт пиликает о прибытии на подземную парковку.
– Нет… а должна? – мешкает девочка при виде моего белого внедорожника, договаривается со своей гордостью.
– Со временем расскажу. – открываю перед ней дверь и без предупреждения подхватываю под талию, помогая запрыгнуть на сидение.
– Я сама! – не даёт за ней поухаживать и пристегнуть ремень. – Если будут сложности, я попрошу помочь! Впредь без рук, господин Розанов!
Кусачая малышка. Другим не позволял эти бабские сварливые ноты, она же вызывает ухмылку. Такая и ногтями сердце вырвет. Что поделать? Я сам выбрал эту знатную смышлёную девчонку. Она с рождения знает себе цену.
О проекте
О подписке