Книжная воришка видела только механику слов – их тела, выброшенные на бумагу, избитые и утоптанные, чтобы ей удобнее было по ним шагать.
Каждый день Лизель сидела, зажав ладони между колен, в лучах длинноногого солнца. Всякий раз ей не хотелось, чтобы день кончался, и всякий раз грустно
Я смотрел, как небо становилось из серебряного серым, потом – цвета дождя. Даже облака старались смотреть в другую сторону
Стоял мрачный день начала марта, температура чуть выше нуля – это куда более неуютно, чем минус десять. На улицах почти никого. И дождь – как серая карандашная стружка.
Всякий раз, как Лизель выходила из дому, прямо за дверью ее поджидала гора холодного ноябрьского воздуха. Дождь моросил потоками.