Цитаты из книги «Код креативности. Как искусственный интеллект учится писать, рисовать и думать»

Математик – не профессиональный вычислитель, а разработчик доказательств. К этому и сводится главный вопрос этой книги: не может ли компьютер стать таким же, как Ферма, Гаусс и Уайлс?

Все эти великие достижения – примеры того, чем занимается математик. Математик – не профессиональный вычислитель, а разработчик доказательств.

к новым городам, возникшим в Древней Греции, в которых демократия, правовая система и политические дискуссии были частью повседневной жизни. Именно в Греции мы находим авторов, начавших использовать логические рассуждения в спорах против общепризнанных мнений и авторитетов.

Возможно, химический аспект удовлетворения, которое мы испытываем, решив математическую головоломку, и будет главным отличием творчества человеческого от творчества машинного. Мозг очень похож строением на компьютер. Возможно, мозг можно имитировать, создав абстрактную сеть цифровых нейронов, каждый из которых включается и выключается во взаимосвязи с другими, соединенными с ним нейронами. Но, если в этой конструкции не будет ни химии, ни биологии, значит ли это, что мы не сможем дать машине того восторга озарения, которого искал вавилонский писец? Будет ли у этой машины отсутствовать стимул, побуждение к творческому мышлению?

У тех же майя были символы для всех чисел до 20 и положение цифры в числе соответствовало степеням 20. Поэтому число 123 в математике майя обозначало 3 единицы, два раза по 20 и один раз 20 Эти математические решения порождались соображениями необходимости, удобства и пользы. Их следы сохраняются и по сей день: мы делим час на 60 минут, а минуту – на 60 секунд. В 1793 году французские власти пытались заставить метрологов отсчитывать время в десятичной системе, но это нововведение, по счастью, не прижилось.

математик вовсе не занимается сверхсложными вычислениями: эту работу гораздо лучше и быстрее делал бы компьютер. Как некогда объяснил мне Г.Г. Харди, работа математика – это, по сути дела, поиск закономерностей. Математика – это наука выявления и объяснения закономерностей. Именно эта способность к выявлению закономерностей дала человечеству преимущество в отношениях с миром природы, потому что она позволяет нам планировать будущее. Люди научились очень хорошо определять эти закономерности, потому что те, кто их не замечал, просто не выжили. Когда кто-нибудь говорит мне (а это случается довольно часто): «Моя голова не приспособлена к математике», я отвечаю, что на самом деле у всех нас развилась способность к математике, потому что наш мозг очень хорошо выделяет закономерности. Иногда даже слишком хорошо: так, многие зрители находили их в раскрашенных случайным образом квадратах Рихтера в галерее «Серпентайн».

Художники – специалисты по превращению невидимого в видимое», – сказал мне Ханс Ульрих. Но сможет ли искусственный интеллект не быть произведением искусства, а создавать великие произведения? «Нельзя исключать, что когда-нибудь машина сможет создать великое произведение. Никогда не говори “никогда”. На сегодняшний день великих произведений искусства, созданных машиной, не существует». Но о будущем он высказывался более осторожно: «Когда игроки в го заявили, что машина никогда не сможет нас обыграть, Демис доказал, что они были неправы. Я занимаюсь организацией выставок, но у меня никогда не хватит самомнения сказать, что машина не смогла бы организовать лучшую выставку…»

Ханс Ульрих считает искусство одной из лучших систем заблаговременного предупреждения общества. Учитывая важность дискуссии о той роли, которую искусственный интеллект играет в обществе, Хансу Ульриху казалось необходимым, чтобы для искусственного интеллекта срочно нашлось место в его галерее.

Ханс Ульрих считает, что произведение открытого типа, непрерывно изменяющееся и никогда не повторяющееся, – нечто новое для мира искусства. Произведения, выставленные в галерее, – это по большей части статические, фиксированные физические объекты, не изменяющиеся со временем или, например в случае видеоискусства, по меньшей мере имеющие начало и конец. Любой фильм, который демонстрировался в галерее в прошлом, приходилось показывать по кругу, и после двадцатого просмотра он наскучивал. Применение искусственного интеллекта избавляет от необходимости такого многократного использования одного и того же материала. В рецензии Джонатана Джонса в газете Guardian BOB получил всего одну звезду. «Это всего лишь хитроумные лабораторные модели. В них нет души… искусство может быть только человеческим и ничем иным. Чэн забывает об этом, и его работа – сплошное технозанудство». Хотя Джонс, почти несомненно, прав, что в машине нет духа, по мере продвижения в будущее нам все больше потребуется исследовать мир этой галереи в надежде, что он поможет нам понять, где может явиться первый такой дух.

как алгоритмы распознавания визуальных образов видят мир. Они, возможно, не обладают большой эстетической ценностью, но, на мой взгляд, они выражают главную задачу искусства – попытку увидеть мир чужими глазами и понять мировоззрение другого.