Марко Поло – легендарный путешественник Средневековья

Трудно сейчас встретить сколько-нибудь образованного человека, не слыхавшего вообще ничего о Марко Поло. Его имя стоит в одном ряду с такими великими европейскими путешественниками прошлого, как, например, Христофор Колумб, пересекший в XV в. Атлантический океан, или Фернан Магеллан, совершивший в XVI в. первое кругосветное плавание. Но путешествия Марко Поло и его знаменитая «Книга», позволившие европейцам многое узнать о самых отдаленных от них глубинных областях Азии, относятся к значительно более раннему периоду – к XIII в.

Русскому читателю легче представить себе мысленно то далекое время, если вспомнить, что это был для нас век Александра Невского, время походов в Восточную и Центральную Европу Чингисхана и его внука – Батыя. Мощная империя монголов своей кровавой экспансией из глубины Азии на Запад, на европейские земли, вызвала в XIII в. настоящую панику в Западной Европе, особенно усилившуюся после того, как ведомые монголами орды обрушили страшный удар на Русь, а затем дошли и до Адриатического побережья на Балканах.

Раздробленная на постоянно враждующие между собой феодальные королевства, княжества, графства и т. д., Западная Европа не смогла бы оказать серьезного сопротивления почти неизвестным ей ордынцам, как не смогли тогда этого сделать постоянно воевавшие друг с другом русские князья. Так возникла в европейских странах в XIII в. насущная потребность собрать как можно больше достоверных сведений о монголах – их обычаях, нравах, государственном устройстве, армии и, главное, о внешнеполитических устремлениях.

Далеко на Восток посылались миссионеры-лазутчики. О судьбах большинства из них ничего неизвестно, кроме двух, оставивших в середине XIII в. описания своих путешествий. Это католические монахи – итальянец Джованни Плано-Карпини и Гийом Рубрук, по происхождению фламандец. Оба добирались до главной столицы монголов, Каракорума, в Центральной Азии. Однако собранные ими сведения о монголах и соседних с ними народах были отрывочны. Это объяснялось, прежде всего, тем, что оба монаха, хотя их путешествия длились годами, на земле потомков Чингисхана находились недолго. Настоящее «первооткрытие» этих земель для европейцев связано целиком с именем венецианца Марко Поло.

Марко Поло (младший) родился в Венеции около 1254 г. в купеческой семье. Младшим называли его в семье потому, что дали ему имя в честь дяди, старшего брата отца. Братья Поло, как многие венецианские негоцианты того времени, занимались торговлей с Востоком. Сначала их дела ограничивались черноморскими городами – от Константинополя до Крыма. Старший Марко устроил в Крыму в Солдайе, которая теперь называется Судаком, торговую факторию и почти постоянно жил там. В год рождения младшего Марко в Крыму находились также и его отец – Николло, и другой дядя – Маффео. Они не раз из Крыма привозили свои товары и в ордынские города на Средней и Нижней Волге. Оттуда однажды со своими караванами добрались даже до Бухары, где провели целых три года.

Мало того, братья Поло затем достигли Монголии и Китая и, заручившись поддержкой при дворе великого хана Хубилая, вернулись с его поручениями в Венецию через 15 лет после отъезда с родины. Только тогда Николло впервые увидел своего сына Марко, ставшего крепким юношей. Через два года, в обстановке очередного военного обострения между Венецией и Генуей братья Поло, минуя враждебный в тот момент венецианцам Константинополь, вновь отправились в Китай. С собой они взяли и младшего Марко, которому исполнилось 17 лет.

На этот раз их путь начался по суше из Палестины в Иран, а затем продолжился морем по Персидскому заливу. Морской отрезок начала путешествия оказался коротким, и Поло вновь двинулись по суше. По древнему караванному «Шелковому пути» они на этот раз направились не к Каракоруму, а к новой столице великого хана, туда, где теперь Пекин. Младший Поло даже поступил на службу к хану, охотно привлекавшему на разные должности иностранцев. Хану казалось, что они более надежные чиновники, чем китайцы, обычно неприязненно относившиеся к монгольским властителям.

Таких европейцев, как Поло, – торговцев, врачей, искусных ремесленников, даже миссионеров, – в то время в Китае было немало, но только молодому Марко Поло мы обязаны подробным письменным свидетельством о Монголии и Китае в конце XIII в. Попавшему тогда в Китай иностранцу выехать из него без позволения хана было невозможно. Поло не смогли его получить вплоть до 1292 г., когда хан согласился выпустить венецианцев, поручив им сопровождать в Иран невесту тамошнего монгольского правителя. Это долгое, не без приключений, морское путешествие позволило Марко Поло познакомиться с Индонезией, Цейлоном, Индией, а также собрать более или менее достоверные сведения о Японии и землях по берегам Индийского океана. Конец путешествия проходил в основном по суше.

За время долгого отсутствия Поло в их родных краях произошло много изменений. В Венецию они вернулись в 1295 г., т. е. через 24 года, когда отношения этой приморской республики с генуэзской вновь, как и при их отъезде, стали критическими. Вскоре едва перешагнувший свое сорокалетие Марко Поло участвовал в проигранном в 1298 г. генуэзцам морском сражении и оказался в плену в Генуе. Посаженный в тюрьму, закованный в цепи, Марко Поло не только не потерял свойственную ему твердость духа, но и своеобразно воспользовался этой «паузой» в его торговых делах. Он стал диктовать другому пленному, уроженцу Пизы, свою быстро ставшую знаменитой «Книгу».

Через год Марко Поло смог возвратиться в родной город, где и проживал до своей кончины в возрасте семидесяти лет в 1324 г. Сведений о последнем периоде его жизни сохранилось очень мало, и они почти ничего не добавляют к характеристике Марко Поло, как личности. Он продолжал заниматься торговлей, по-прежнему уделяя особое внимание экзотическим товарам с Востока: дорогим тканям, пряностям, ювелирным изделиям с драгоценностями. Иногда судился по разным поводам, о чем сохранились в венецианских архивах свидетельства.

В конце жизни за Марко Поло в Венеции прочно закрепилось прозвище «Миллион» из-за его частых рассказов о несметных суммах в денежном обращении в Китае. Еще Рубрук сообщал о хождении в Китае денег из бумаги. Это было совершенно непонятно европейцам, не знавшим ни технологии печатания, ни возможности заменять металлические деньги суррогатами – бумажными деньгами. Сообщение о них вызывало недоверие к этому и в рассказах Марко Поло, как и ко многому другому в его «Книге».

Имя пизанца, записывавшего в генуэзской тюрьме рассказы Марко Поло, дошло до нашего времени, чуть ли не в десятке вариантов: Рустачан, Рестазио, даже Стазио и т. д. Чаще всего его называют Рустичано. Говоря о Марко Поло и его «Книге», нельзя не сказать несколько слов и об этом человеке, которому, в конце концов, мы и обязаны тем, что рассказы Марко Поло стали книгой. Рустичано был довольно известным для своего времени литератором, поставлявшим ко дворам некоторых европейских королей, герцогов и других высоких особ рукописи исторических хроник и рыцарских повестей. Надо думать, что именно он сам включал в «Книгу» отдельные абзацы риторического характера, стилистически выпадающие из рассказов путешественника, как и высокопарное обращение к читателям. В данном издании «Книги», как и во многих других ее изданиях в разных странах, эти места опущены, чтобы не ослаблять ощущение оригинальности речи Марко Поло.

Свои рассказы для включения в «Книгу» он диктовал Рустичано не только по памяти, но и по своим ранним записям, которые ему доставляли в тюрьму из Венеции. Это очень важный момент для правильной оценки того, что вошло в окончательный текст «Книги». Тот факт, что Марко Поло заранее делал записи, думая о будущем сочинении, позволяет предположить, что он мог при этом использовать как личные наблюдения, так и сведения из разных источников. Но несколько современных критиков сочинения Марко Поло стремятся именно в наличии «чужих» источников в «Книге» усмотреть доказательство того, что венецианец чуть ли вообще не был в описываемых им странах.

За те 25 лет, что Марко Поло провел в Венеции после генуэзской темницы, его «Книга» жила активной жизнью. Ее все время переписывали, копируя не всегда бережно, переводили со старо-французского, который выбрал для своих записей Рустичано, на итальянский, немецкий и латинский, бывший в Европе международным языком. Каждая новая рукопись в зависимости от квалификации переписчика или переводчика неизбежно отличалась от оригинала, от очередной копии, предыдущего перевода. При этом «Книга» все время обрастала разными добавлениями, иногда целыми главками, часть из которых была вольным изложением новых рассказов или добавлений Марко Поло. Так что не во всем, что неясно или противоречиво в «Книге», в том виде, в котором она дошла до более близких к нам времен, можно винить Марко Поло.

Авторская судьба Марко Поло, создавшего произведение, читаемое семь столетий, оказалась нелегкой и для его памяти – обидной. Самые ярые из уже упомянутых толкователей источников «Книги» договаривались даже до того, что он вообще не бывал на Востоке дальше Константинополя и Крыма, где и собрал сведения, включенные затем в его «Книгу». Это все несерьезно и противоречит документальным источникам. Но, конечно, иногда может возникнуть удивление, почему, например, у Марко Поло ни разу не упомянута Великая Китайская стена, о которой писал даже монах Рубрук. Но таковы, видно, всегда загадки творчества.

Комментатор одного из современных наших изданий «Книги», К.И. Кунин, считал, например, что Марко Поло при всех его способностях все же по своему уровню стоял намного ниже тогдашней китайской культуры. Поэтому он де и не все в Китае понял или заметил. А в то же время сам Марко Поло, безусловно, чувствовал, что из того, что он увидел в сказочно богатой, пестрой, совершенно необычайной для европейца стране, многое будет абсолютно непонятно его соотечественникам. Существует даже предание о том, что, исповедуясь перед смертью, Марко Поло не только не признал свои рассказы «греховным вымыслом», но утверждал, что не поведал и половины того, что узнал в своем путешествии в Китай.

Ведь то самое прозвище «Миллион» или «Миллионер» было не признанием богатства Марко Поло, а откровенной насмешкой окружавших его людей над похожими на сказку рассказами об ином, непонятном мире. Как же не могли рассказы венецианца не показаться его современникам вымыслом, если он был первым, кто сообщал им об огромном восточном мире, простирающемся от Волги до Японии и от Китая до таинственных островов в Индийском океане. Ошеломляющими для европейцев были масштабы далеких путей, неправдоподобным казалось многое в образе жизни людей в дальних странах.

Нет спора, Марко Поло включил в «Книгу» немало того, что сам не видел, но узнал в ходе странствий о регионах, до которых не смог добраться. Это сведения в его «Книге» об Эфиопии, индийских княжествах, Японии. Более справедливо отметить то, что эти собранные Марко Поло сведения о Востоке несколько столетий недостаточно использовались в Европе. Ведь существует мнение, что именно рассказ Марко Поло о богатстве золотом Чипунгу, т. е. Японии, толкнул Христофора Колумба, не подозревавшего об американской преграде в океане, двинуть свои каравеллы на запад к берегам сказочно богатых стран, описанных венецианцем. Его «Книгу» Колумб знал досконально. Тому доказательство – найденный в Севилье экземпляр ее антверпенского печатного издания с десятками пометок Христофора Колумба.

Безусловно, сочинение Марко Поло явилось первым европейским руководством и для контактов с самыми глубинными и южными частями Азии. Подобные и более подробные сводки уже существовали во времена Марко Поло у арабов. В их числе многотомный труд ровесника Марко Поло – Рашида-ад-Дина. Существуют предположения, что именно у него венецианец заимствовал ряд сведений о далеких восточных странах. Целые страницы в «Книге» считают списанными у араба. Но больше всего свои доводы противники Марко Поло и сегодня строят на поисках «лакун» в его «Книге».

В ней, например, не находят упоминания о чае, не названы важнейшие города исторических областей Ирана – Хоросана и Хузистана, в которых Марко Поло обязательно должен был останавливаться на пути в Центральную Азию. Действительно бросается в глаза то, что почти нет каких-либо дат для главных этапов в долгом путешествии венецианца. Самым главным аргументом против Марко Поло и сегодня продолжают выдвигать уже упомянутую выше необъяснимость полного отсутствия у него сведений о Великой Китайской стене. Ведь описываемые Марко Поло маршруты поездок по Китаю должны были проходить совсем близко от этого давно уже существовавшего к его времени каменного чуда Древнего Китая.

Но мы не знаем сегодня, в каком состоянии находились участки знаменитой стены в тех местах и в то время, когда Марко Поло якобы обязательно должен был их увидеть. Вполне может быть и так, что в тот момент стена там находилась в таком упадке, что не произвела на венецианца, жившего в эпоху городов-крепостей в Европе, того впечатления, которое мы ожидаем от него с позиций нашего времени. Мы восхищаемся, к примеру, остатками мощных стен средневековой генуэзской крепости в Судаке – древней Солдайе. Но вряд ли во времена ее постройки люди, подобные Марко Поло, увидели бы в ней что-нибудь совсем для них необычное.

Среди услышанных Марко Поло рассказов, включенных им в свою «Книгу», есть сообщения о собакоголовых и хвостатых людях, о других подобных «чудесах». Такими сюжетами от античного времени до Средневековья полны географические произведения почти всех авторов. Но Марко Поло осторожен в подобных сюжетах и обычно напоминает, что говорит о том, чего сам не видел.

Некоторые позднейшие комментаторы «Книги» находят явные исторические неувязки в труде Марко Поло. Так, например, по любой из сохранившихся версий сочинения венецианца следует, что он в 1298 г. не знал о смерти хана Хубилая, случившейся за четыре года до этого. Но думается, что строить критический разбор любого произведения не на том, что в нем есть, а на том, чего в нем нет, не лучший путь литературного анализа. Со временем становится ясным, что мнимые или действительные противоречия в труде Марко Поло связаны, прежде всего, с вольностями переписчиков и переводчиков первых рукописных копий «Книги». Они, как было сказано, считали возможным еще при жизни Марко Поло делать «от себя» дополнения, уточнения и даже «исправления» в его «Книге».

В XXI в. мы вряд ли найдем правильные объяснения всем «пробелам» и противоречиям в сочинении XIII в., дошедшем до нас во многих версиях и сотне списков, ни один из которых, однако, не принадлежит руке автора. Но бывают и замечательные современные находки для уточнения биографии Марко Поло. Так, наш академик В.В. Бартольд установил, например, что в китайских летописях и в одном арабском источнике XIII в. прямо сообщается о данном Хубилаем поручении расследовать убийство одного из его высших чиновников … «члену тайного совета По-ло»! По другому выглядят после таких находок многие из «придирок» к автору «Книги» и сомнения в правдивости его рассказов.

Первое печатное издание «Книги» вышло в Нюрнберге в 1477 г. и было немецким переводом с одного из рукописных списков на французском языке. Вообще, наиболее близкой к оригиналу принято считать рукопись, хранящуюся в Национальной библиотеке в Париже и изданную во Франции в начале XIX в. Именно с нее и был сделан перевод на русский язык, опубликованный в России в конце того же века. Любопытно в связи с этим вспомнить, кстати, что русский перевод сочинения предшественника Марко Поло Джованни дель Плано-Карпини «История монгалов» был напечатан в типографии Московского университета в 1795 г., и таким образом оказался известным в России на сто лет раньше, чем творение Марко Поло.

Для настоящего издания «Книги» Марко Поло взят все тот же русский перевод XIX в., до сих пор считающийся лучшим. Перевод сделал известный российский индолог И.П. Минаев (1840–1890). Именно с ним связаны и исследования о первом русском путешественнике в Индию – Афанасии Никитине. Из-за ранней кончины И.П. Минаев не смог довести перевод «Книги» до печати. Это сделал через 12 лет один из крупнейших отечественных востоковедов – В. В. Бартольд (1869–1930). Он выпустил минаевский перевод под своей редакцией и с обширными комментариями в 1902 г. в «Записках Русского географического общества». В последующем этот перевод «Книги» переиздавался у нас в 1940, 1955 и 1997 гг. с предисловиями и примечаниями разных ученых.

Еще в издании 1940 г. под редакцией К.И. Кунина минаевский перевод «Книги» был дополнен заключительной главой, принадлежность которой к авторству Марко Поло иногда ставилась под сомнение. Дело в том, что этот эпилог известен только по двум средневековым итальянским, следовательно, переводным спискам «Книги». Он включен и во все последующие издания творения Марко Поло. Даже если авторство этого раздела и не принадлежит полностью Марко Поло, то, безусловно, текст эпилога современен ему и, главное, прямо перекликается с его рассказами.