Цитаты из книги «Жанна д'Арк»

Подумайте об этом! Да, подумать можно, но понять? Это – другое дело: никто и никогда не будет в силах объяснить это поразительное чуд

никто не решался спорить; другая половина не принадлежала никому – через три месяца там развевалось бы английское знамя, ибо король французов был готов бросить свою корону и бежать в заморские страны. И вот из далекой деревни явилась невежественная крестьянская девушка и бросила вызов этой беспощадной войне, этому всепожирающему огню, который опустошал страну в течение трех поколений. И тогда начался самый быстротечный и удивительный поход, какой только записан на страницах истории. Он закончился в семь недель. В семь недель Жанна смертельно изувечила эту ужасную войну, это девяностолетнее чудовище. Под Орлеаном она ошеломила его могучим ударом, а при

Франция представляла собой обломок, руину, пустыню. Половина ее принадлежала Англии, и с эти

Франция поднялась и продолжала бороться, год за годом, пока не пала снова под страшным ударом – при Пуатье. Еще раз собрала она остаток своих сил, и война опять бушевала и бушевала, год за годом, десятилетие за десятилетием. Дети рождались, вырастали, женились, умирали – а война продолжалась; их дети в свою очередь вырастали, женились и умирали – а война продолжалась. Народилось третье поколение и, возмужав, опять увидело Францию поверженной, на этот раз после беспримерно бедственного сражения при Азенкуре, а война все продолжалась из года в год, и с течением времени эти дети тоже женились.

Взглянем же назад и присмотримся к некоторым необычайным и знаменательным событиям. Столетняя война началась в 1337 году. Она бушевала долго, из года в год; и наконец, после страшного бедствия при Креси[65], Англия повалила обессиленную Францию. Н

ного слова; но он не воспроизвел бы убедительности движений, взволнованной дрожи голоса и красноречия умоляющих взоров – всего того, что наполняет слова содержанием и заставляет их жить; куда девалась бы тогда сила моих увещаний? Кого могли бы они убедить?

тие, но умертвить его сущность. Вы знаете, что поручение мое отчасти сводится к тому, чтобы путем доводов и увещаний побудить дофина дать мне войско и послать меня к Орлеану. Враг мог бы передать мою просьбу совершенно точно, не выпустив ни еди

– А нищий король? – Он взойдет на престол, он наденет венец. – Ну, по правде сказать, от таких речей голова кругом идет. Кабы я мог поверить, что через тридцать лет будет свергнуто английское владычество и что на голову французского монарха будет возложена настоящая корона, знак верховной власти… – Не пройдет и двух лет, как свершится и то и другое. – Действительно? А кто же совершит все эти дивные невозможности? – Бог.

– Воспрянет? Когда на ее спине это тяжелое бремя неприятельских войск? – Она сбросит это бремя; она растопчет его. Это было сказано с воодушевлением. – Не имея солдат, будет сражаться? – Барабанный бой созовет их. Они откликнутся, они выступят в поход. – Выступят спиной к врагу? – Нет, лицом к врагу – вперед, все вперед! Увидишь сам.

но я говорю о французских. С тех пор как восемь тысяч англичан двенадцать лет назад почти истребили при Азенкуре шестнадцать тысяч французов – с тех пор французская доблесть надломлена. И теперь вошло в пословицу, что пятьдесят французских солдат побегут, завидев пятерых английских. – Прискорбно, но даже и это правда. Я был уверен, что теперь она ясно увидит все. Я думал, что теперь она поневоле убедится в моей правоте и признает сама, что больше нет никакой надежды. Но я ошибался; я был разочарован. Она ответила без малейшей тени сомнения: