Цитаты из книги «Жанна д'Арк»

Это происшествие расстроило меня, и я на следующий день не мог встать с постели. Не будь этого, кому-либо из нас, вероятно, досталось бы то счастье, которое выпало в тот день на долю Паладина; впрочем, легко заметить, что Господь по Своему милосердию посылает удачу тому, кто мало наделен природными дарованиями, – чтобы вознаградить его за недомыслие; между тем как одаренным Он повелевает достигать трудом и талантом то, что достается случайно. Это сказал Ноэль; и по-моему, мысль его была хороша и справедлива

Мои молодые товарищи были поражены, что я сумел написать такое стихотворение, все из собственной головы. Я, конечно, тоже был поражен, потому что для меня это была столь же великая неожиданность, как для всякого другого: я не подозревал, что во мне кроются такие способности. Если бы кто-нибудь спросил меня раньше, способен ли я на это, я не колеблясь ответил бы: нет, не способен. Нередко случается так: проживешь ты уже добрую половину своего века, не зная, что в тебе таится такая штука, а в самом-то деле все время сидела в тебе и ждала только случайного толчка, чтобы проявиться. У нас в роду это повторялось всегда. У моего деда был рак, а его близкие не знали, что с ним, пока он не умер; он сам так и не узнал. Удивительно, как иной раз глубоко бывают запрятаны таланты и недуги. В моем случае стоило только этой милой девушке-вдохновительнице показаться на горизонте – и на свет появилась поэма, составить которую, подобрать рифмы и отделать ее оказалось для меня не труднее, чем запустить камнем в собаку. Нет, я ответил бы, что я не способен; а вышло наоборот.

– Поживем – увидим. Жанна, быть может, лучше нас знает его. И подумай еще вот о чем: если человек, занимающий положение Жанны, говорит кому-нибудь, что он храбрец, – тот верит этому, а веры достаточно. Действительно, разве верить в свою храбрость – не значит ли быть храбрым? Ведь в этом все дело. – Что верно, то верно! – вскричал Ноэль. – У нее не только зрячие глаза, но и творящие уста. Конечно, в этом все дело. Жанна д'Арк сказала вещее слово, и вот Франция идет на врага, высоко подняв голову.

Она – главнокомандующий, а принц королевского дома – ее подчиненный! Вчера она не значила ничего – сегодня какой почет! Вчера она не была ни сержантом, ни капралом, ни даже рядовым – а сегодня она сразу поднялась на самую вершину. Вчера ей не был подчинен ни один новобранец – а сегодня ее слово стало законом для Ла Гира, Сентрайля, Бастарда Орлеанского и всех прочих заслуженных ветеранов, блестящих знатоков военного дела. Таковы были охватившие меня размышления; я старался свыкнуться с этим странным, волшебным превращением.

– Они услышат барабанный бой, они откликнутся и выступят в поход. Говорят, пришла беда – растворяй ворота. Мы могли бы сказать то же самое про удачу. Дождались мы первой удачи – и счастье хлынуло, волна за волной. Ближайший наш успех заключался в следующем. Попы не на шутку тревожились вопросом, должна ли Церковь позволить женщине-воину надеть мужское платье. Но вот пришло разрешение. Два великих богослова того времени (один из них – канцлер Парижского университета) высказались утвердительно. Они заявили что, так как Жанне «предстоит совершить дело мужа и воина, то, по справедливости, и ее одеяние должно соответствовать такому положению».

Он помогает лишь тому, кто сам себе помогает. Сыны Франции будут сражаться, а Он дарует победу! понравилось, что она так ловко отразила его мастерской удар. И я слышал, как один почтенный епископ пробормотал в присущем тому суровому времени стиле: «Ей-богу, дитя сказало правду. Он пожелал, чтобы Голиаф был убит, и послал такого же ребенка, как она».

Если я не пребываю в состоянии благодати, то молю Господа сподобить меня; если же пребываю, то молю Господа не отнимать ее у меня.

Жанна говорила, что «она будет говорить только то, что знает, но не все, что знает».

Она была подобна солнцу: как бы ни был невзрачен и убог озаряемый ее лучами предмет, он тотчас окружался сияньем.

И как быстро следуют они один за другим: 8 мая, 18 июня, 17 июля!