Цитаты из книги «Таинственный незнакомец»

угодить горлодерам. Иногда горлодеры правы

положенных ему в его жизни поступков, и судьба его переменилась бы. Я рассмотрел миллиард жизненных линий Колумба, и только в одной из них значится открытие Америки. Люди не понимают, что любой их поступок, крупный или ничтожный, одинаково важен в их жизни. Словить муху, которую вам словить предназначено, не менее важно для вашей дальнейшей судьбы, чем, скажем...

никогда не сумеет проникнуться этими интересами, они для него не существуют, он не властен сузить себя до их жалких размеров. Человек для меня то же, что этот крас

Насколько легче было бы жить в этом мире, если бы мы могли, по желанию, вдруг, перенестись в такое блаженное место. Пе

лицемерие и трусость потомству. Вот дрожжи, на которых поднялась ваша цивилиза

Сейчас я все поясню. Человек создан из грязи, я видел, как он был создан. Я не создан из грязи. Человек – это собрание болезней, вместилище нечистот. Он рожден сегодня, чтобы исчезнуть завтра. Он начи

Что такое Нравственное чувство, сэр? Он удивленно взглянул на меня поверх своих больших очков. – Это то, что позволяет нам отличать добро от зла. Ответ отца Питера не устранил наших недоумений. Я был озадачен и отчасти разочарован. Он ждал, что скажу я еще, и я, не зная, как быть, спросил: – А к чему оно нам, сэр? – К чему оно нам? Боже милостивый! Нравственное чувство, дружок, это то, что возвышает нас над бессловесными тварями и дает нам надежду на будущее спасение.

Когда с вами говорят так просто, так вдумчиво и ласково, опасения и робость уходят сами собой.

Неужели ты так и не понял, что, только лишившись рассудка, человек может быть счастлив? Пока разум не покинет его, он видит жизнь такой, как она есть, и понимает, насколько она ужасна. Только сумасшедшие счастливы, да и то не все. Счастлив тот, кто вообразит себя королем или богом, остальные несчастны по-прежнему, все равно как если бы они оставались в здравом уме.

Войны, войны и снова войны, по всей Европе и во всем мире. По словам Сатаны, эти войны велись во имя династических интересов, иногда же – чтобы подавить народ, который был слабее других. «Ни разу, – добавил он, – завоеватель не начал войну с благородной целью. Таких войн в истории человечества не встречается».