Цитаты из книги «Принц и нищий»

его внимание. Он не вытерпел и, обернувшись к лорду Гертфорду, шепнул: – На какой день, он сказал, назначено погребение? – На 16-е число будущего месяца, государь. – Какое безумие! Разве он продержится до тех пор? Бедный Том никак не мог освоиться с придворными порядками; он привык, что у них в Оффаль-Корде старались сбыть с рук покойника как можно скорее и с похоронами спешили, как на пожар. Лорд Гертфорд сумел, однако, успокоить его двумя-тремя словами. Государственный секретарь прочел постановление совета, назначившего в одиннадцать часов на следующий день прием иностранных послов. Постановление это требовало утверждения государя. Том вопросительно взглянул на лорда Гертфорда. – Не угодно ли будет Вашему Величеству дать свое согласие? – шепнул тот. – Они явятся от лица своих повелителей выразить вам соболезнование по поводу тяжкой утраты, постигшей вас и всю Англию. Том покорно исполнил этот совет. Второй секретарь прочел смету расходов двора за последние полгода прошлого царствования, сумма которых простиралась до двадцати восьми тысяч фунтов стерлингов. Эта цифра ошеломила Тома, но он был еще больше поражен, когда из дальнейшего доклада выяснилось, что двадцать тысяч фунтов остаются неуплаченными и денег на их уплату нет, так как сундуки покойного короля пусты, и что поэтому тысяча двести че

В зале присутствовали две особы, опоздавшие на коронацию и только поутру прибывшие в Лондон. Они вошли в зал несколько минут тому назад и, совершенно опешив, глядели то на короля, то на сидящее посреди залы «воронье пугало». Это были сэр Гуг и леди Эдифь. Но вновь испеченный граф их не видел. Он вс

Может быть, мне поможет сэр Гумфри Марло, старый друг отца, – добрый старик сэр Гумфри, главный смотритель царских кухонь, или конюшен, или чего-то в этом роде». Майльс не мог припомнить, чего именно. Теперь, когда у него была впереди определенная цель, энергия проснулась в его душе

кто любил человека, тот никогда его не предаст»

Это ложь! Позови отца, он узнает меня. – Мертвецов не вызывают из гроба. – Так он умер! Отец умер, и я не увижу его! – воскликнул Майльс прерывающимся от волнения голосом, и губы его задрожали. – О Боже, вся моя радость отравлена этим известием. Теперь только один Артур может утешить меня. Пусти меня к нему – он меня узнает! – Он тоже умер.

Гляди, брат, гляди; не бойся, – ни одна черта не изменилась! Рассматривай меня на здоровье, мой милый Гуг. Ну что, теперь признал прежнего головореза Майльса? Ах, какой это счастливый, какой счастливый для меня день! Скорее давай руку, обнимемся… Господи, право, я, кажется, умру от радости!

Добро пожаловать в Гендон-Голл, государь! – воскликнул Майльс. – О, какой счастливый день

Таков закон против отравителей, государь. В Германии фальшивомонетчиков казнят смертью в кипящем масле, и притом не разом, а постепенно опуская сперва ноги, потом туловище и…

право, он мне полюбился – этот маленький смелый плутишка. Как он бесстрашно стоял перед разъяренной толпой! Как смело бросал ей вызов в лицо! А какое у него милое, нежное, кроткое личико теперь, когда он забыл во сне свои заботы и горе! Он у меня будет учиться. Я его вылечу; заменю ему старшего брата, буду его беречь и лелеять, стану о нем заботиться, – и горе тому, кто вздумает его обидеть! Пусть меня сожгут живьем, если я когда-нибудь это допущу».

Да будет же отныне королевское слово законом милосердия и да погибнут навеки кровавые законы! Встаньте с колен! Ступайте в Тауэр и скажите, что король дарует жизнь герцогу Норфольку!