она. – Лучше я отсижу, сколько положено, а потом найду его.
– Вы так сильно его любите? – спросил Питер.
– Еще сильнее, и меня это пугает! – добавила она, вставая.
Питер проводил ее до кухонной двери и вернулся за столик, чтобы сполна насладиться очарованием вечера. Близилась полночь, в окне Клары погас свет, и Питер пошел к себе, чтобы собрать вещи, но на лестнице передумал и направился в кабинет. Вскоре он уже был на чердаке. Сев на старый стул, он осторожно поставил “Молодую женщину в красном платье” на мольберт Владимира Рацкина.
– Вот ты и на своем месте, – пробормотал Питер в одиночестве ночи.
– Чудесный подарок Владимиру в годовщину его смерти. – раздался у него за спиной шепот Клары.
– Я не слышал, как вы вошли, – сказал он, не оборачиваясь.
– Я знала, что вы сюда придете.
В слуховое окошко лился лунный свет. Все вокруг стало серебристо-голубым. Луч упал на картину, и лак поглотил его. Понемногу на глазах у ошеломленных Питера и Клары под длинными волосами “Женщины в красном платье” стало проявляться лицо. Круглый диск луны продолжал медленное восхождение и в полночь достиг зенита, высветив в углу полотна подпись Владимира Рацкина. Питер вскочил со стула и обнял Клару.
– Смотрите! – воскликнула она, указывая пальцем на полотно.
Черты женского лица постепенно приобретали отчетливость: сначала проявились глаза, потом нос, щеки и, наконец, нежный рот. Питер затаил дыхание, переводя взгляд с Клары на “Женщину в красном”. Сходство было