лле у озера, следовательно, имеет высокопоставленных покровителей. Вряд ли местные решатся выступить против этого человека, придется кого-нибудь посылать.
Исабель затушила сигарету в пепельнице и тут же достала из пачки новую.
– У вас есть другой план, чтобы помешать встрече?
– Вы слишком много курите, дорогая, – сказал Эштон, открывая окно. – Никто не знает о моих планах больше вас, Исабель, но вы тем не менее предложили совету альтернативу, заставляющую нас терять время.
– Так мы можем их перехватить или нет?
– Я получил заверение Москвы, что это будет сделано. Мы сошлись во мнении, что нужно дать нашим пташкам расслабиться. Действовать в поезде слишком сложно. Через восемь часов им начнет казаться, что они выскользнули из сети. Москва пошлет команду в Иркутск, и его люди займутся нашей парочкой, но, принимая во внимание решение совета, ликвидировать не станут, а просто посадят в самолет до Лондона.
– Мое предложение позволило склонить большинство в пользу приостановки поисков и сняло с вас все подозрения касательно Вакерса. Что до остального… не всегда все происходит точно по сценарию…
– Я правильно понял: вы не станете противиться более радикальным мерам?
– Понимайте как хотите, только прекратите метаться по комнате, а то меня укачало.
Эштон закрыл окно, снял халат и лег.
– Не хотите позвонить вашим людям?
– В этом нет необходимости, я уже принял решение.
– Какое именно, позвольте спросить?
– Мы опередим наших русских друзей. Дело будет улажено завтра, как только поезд уйдет из Екатеринбурга. Потом я извещу Москву – из учтивости, – чтобы он не тратил время попусту.
– Совет придет в ярость, когда узнает, что вы проигнорировали принятые сегодня решения.
– Тут я полагаюсь на вашу изобретательность и артистические способности. Обвините меня в излишней инициативе или в неспособности подчиняться правилам, пожурите, я принесу извинения, поклянусь, что мои люди действовали по собственной инициативе, и можете