Хоуп, любимая,
если ты открыла этот чемоданчик, значит, мы совершили невозможное.
Что за странный парадокс: я пишу эти слова с тяжелым сердцем и при этом с надеждой, что ты когда-нибудь их прочтешь.
Мы считаем неважным то, как мы любим, хотя это и делает нас теми, кто мы есть. Я думал, что взрослые любят так же, как в детстве, но это не так, настоящая любовь – это отдавать то, чего тебе недостает, без оглядки и без страха, этому я научился у тебя.
Когда наступят последние вечера, я буду рядом, буду следить за твоим дыханием, внимать звукам твоей жизни, чтобы никогда их не забыть. Я положу на тебя голову, чтобы пропитаться ароматом твоей кожи и вспоминать потом, как в те дни, когда ты смеялась, когда мы любили другу друга, я прилипал к твоей влажной груди, я был алхимиком жизни.
Смерть – кощунство, вторгшееся в наши жизни и уносящие их – обе.
После тебя я стану скитаться в поисках крупиц любви и человечности, всякая пара незнакомцев, держащаяся за руки, будет напоминать мне о тебе. Пойду на воскресный блошиный рынок и там найду наши следы, наши сомнения и желания.
Знаю, ты больше боишься за меня остающегося, чем за себя уходящую. Ты попросишь, чтобы я жил дальше, чтобы снова полюбил. Я видел, что ты боролась ради этого, что напрягала последние силы, чтобы у меня было время научиться, но как глядеть на мир, когда рядом не будет тебя, какой ясности ждать от жизни без твоего смеха, что толку читать книги, если нельзя пересказывать их тебе? Кажется, смысл жизни соткан из многих смыслов, даруемых нам жизнью. Как обонять, если не будет твоего запаха, как слышать, ели не будет твоего голоса, как видеть без твоего взгляда, как осязать без твоих рук, как чувствовать вкус, не имея возможности приникнуть к твоей коже? Как жить без тебя?
Знаю, ты потребуешь от меня обещания ничего не уступать смерти, ничего не жертвовать ей от любви, которую ты мне дарила. Когда окажешься в ее лапах, попроси, чтобы время пролетело быстро, чтобы я смог пройти старческим шагом