Цитаты из книги «Другое счастье»

молчание для тебя так же красноречиво, как его слова, потому что он любит твои недостатки не меньше, чем твои достоинства, потому что, засыпая вечером, ты боишься смерти и успокаиваешься, только когда думаешь о его взгляде поутру, о тепле его рук. Вот почему ты строишь с кем-то жизнь! А если он еще и любезен, то это ему плюс, но и только.

С человеком делишь жизнь не потому, что он любезный, а потому, что рядом с ним ты вибрируешь, хохочешь, паришь в воздухе, забыв о силе тяжести. Потому, что тебе его не хватает, даже когда он в соседней комнате, потому что его

Джордж Джексон провел детство в негритянских гетто Чикаго и Лос-Анджелеса. Как многие молодые люди, он жил в крайней нужде и, совершая мелкие правонарушения, попал на заметку. В восемнадцать лет его обвинили в соучастии в краже: он сидел за рулем машины, в которой пытался скрыться его приятель, стянувший на автозаправочной станции шестьдесят долларов. Ему подсказали признать вину, пообещав максимальное наказание – всего год отсидки в окружной тюрьме. Он подписал признание, а ему вместо обещанного года влепили максимальный срок – пожизненный – и упекли в исправительную тюрьму. – За несчастные шестьдесят долларов? – Которые он, заметь, украл не сам. Такие приговоры были настоящим позором: заключенный попадал в полную зависимость от комитета, собиравшегося раз в год и решавшего его судьбу в зависимости от поведения. Джексон был чернокожим, поэтому его дни и ночи проходили в бесконечных издевательствах, жестокости, унижениях. Он оказался непокорным заключенным. Всякий раз, когда он принимался бунтовать, его сажали в карцер – закуток, заваленный нечистотами, без вентиляции. Ему запрещалось мыться, он был вынужден справлять нужду прямо на пол, здесь же спать и есть. – Вы были с ним знакомы? – Нет, для этого я была слишком молода. Начальство быстро навесило на Джексона ярлык политического активиста, человека, которого невозможно сломить. В 1970 году, когда он уже просидел целых десять лет, в тюрьме открыли новый дворик, куда надзиратели смеха ради втолкнули десятерых белых и семерых черных. Черных подобрали были самыми отчаянными, белые – крайними расистами. На сторожевой башне дежурил снайпер, вооруженный винтовкой с оптическим прицелом. То, что должно было произойти, произошло: вспыхнула драка, и стрелок опустошил магазин винтовки. Трое чернокожих были убиты, один белый был ранен в бедро. Одного из раненых негров оставили истекать кровью прямо во дворике, хотя рядом находился лазарет. Тюрьма взбунтовалась. В кои-то веки черные, белые и мексиканцы выступили сообща и объявили голодовку. Через три дня большое жюри присяжных округа решило, что снайпер действовал в пределах допустимой самообороны. В тот день, когда был вынесен этот вердикт, один из тюремщиков Соледад был найден мертвым, и Джексон, на которого у начальства давно имелся зуб, был вместе с еще двумя заключенными

– Он был не такой, – тихо проговорила она. – Не такой, как кто? – Не такой, как все остальные. Так всегда думаешь о том, кого любишь. Ты ведь тоже, наверное, считаешь своего Фрэнка ни на кого не похожим? – Считаю, – созналась Милли. – В чем его непохожесть? – спросила Агата требовательным тоном. – Он – сама уверенность, сама любезность… – Так и хочется тряхнуть тебя, как грушу, чтобы ты перестала прятаться за этой твоей проклятой рутиной! С человеком делишь жизнь не потому, что он любезный, а потому, что рядом с ним ты вибрируешь, хохочешь, паришь в воздухе, забыв о силе тяжести. Потому, что тебе его не хватает, даже когда он в соседней комнате, потому что его молчание для тебя так же красноречиво, как его слова, потому что он любит твои недостатки не меньше, чем твои достоинства, потому что, засыпая вечером, ты боишься смерти и успокаиваешься, только когда думаешь о его взгляде поутру, о тепле его рук. Вот почему ты строишь с кем-то жизнь! А если он еще и любезен, то это ему плюс, но и только. – Браво, благодарю за блестящий урок.

Милли часто ему повторяла, что у него душа евангелиста, для которого стала религией литература.

Уж кем-кем, но дурой она не была.

Когда он играет музыкальное произведение или читает мне свои стихи, я чувствую себя другим человеком. У меня возникает ощущение, будто я вошла в свой порт приписки, место мирное и одновременно полное жизни, где все незнакомо и одновременно хорошо известно.

Потому, что тебе его не хватает, даже когда он в соседней комнате, потому что его молчание для тебя так же красноречиво, как его слова, потому что он любит твои недостатки не меньше, чем твои достоинства, потому что, засыпая вечером, ты боишься смерти и успокаиваешься, только когда думаешь о его взгляде поутру, о тепле его рук. Вот почему ты строишь с кем-то жизнь! А если он еще и любезен, то это ему плюс, но и только

ара семьдесят центов, а жажду автомобиля утоляла двумя галлонами бензина, выкладывая

Когда тебе двадцать лет, любовь иногда толкает на абсурдные поступки.