Владислав Бахревский: «После смерти человек оставляет свой образ»

Несколько лет назад Владислав Анатольевич впервые заговорил со мной «под диктофон» на «диком» евпаторийском пляже. Это был разговор ученика и учителя.

Из первого разговора «под диктофон» я сделал сухое «газетное интервью», другого бы просто не напечатали в крымской газете. Редактор на «летучках» поучал репортеров: «Читателям нужны не размышления, а „актуальная конкретика“, привязка к дате, к событию, к информационному поводу». И завершал свое выступление напоминанием о том, что «газета живет один день». С этим трудно было спорить. Читателя газет, «глотателя пустот», как «собачку Павлова» приучили реагировать на призывы, происшествия и судьбоносные решения трех П. – Правительства, Президента, Парламента. Но это еще не все, чтобы материал попал на газетную полосу, нужен был «информационный повод», а если нет информационного повода, то и незачем писать о писателе или художнике.

– Ну, кому сейчас нужны размышления о вечном, о литературе и литературных героях? – твердил редактор, возвращая рукопись.– Вот если бы ваш писатель что-нибудь сказал по текущему моменту или прокомментировал решение Правительства о… И далее следовал длинный список того, что должен был прокомментировать «ваш писатель».

Комментировать «редакторский список судьбоносных решений» Владислава Бахревского я не просил. Да и что мог сказать писатель, живущий со своими героями в семнадцатом веке, о нашей безумной «незалежности», о политиках-предателях, коррупционерах, взяточниках, продажных тушках-депутатах и о будущем страны, которую сегодня называют Украина.

Зная на своем опыте, как легко рассыпаются в голове сюжетные линии и образы героев, не добравшиеся до бумаги, я старался в Евпатории не «доставать» своего учителя «умными разговорами о жизни», которые могли увести писателя из его мира минувшего. Поэтому в Евпатории мы встречались только для разговора «под запись».

Не стал исключением и 2008 год. Мы договариваемся встретиться у подъезда «летней резиденции Владислава Бахревского» – небольшой квартиры в пятиэтажном доме по улице Советской в Евпатории.

Идем в парк грязелечебницы «Мойнаки». Вечерами здесь собирается детвора со своими мамашами из ближайших домов и стоит несмолкаемый детский гомон и крик.

– А сам-то что пишешь? – спрашивает Владислав Анатольевич.

– Как-то замотался с прошлой осени, – начинаю оправдываться. – Сайтом «Крымский аналитик» занимался, фотографией, записывал воспоминания своих земляков, интервью. К тому же работа в аппарате Верховной Рады Украины отнимает много времени.

– Это не ответ. Ты же писатель, а не чиновник.

– Начинал новый роман, написал первые главы детектива, а потом «выпал из настроения», сделал перерыв, и все рассыпалось. Пропали герои, да и тот сюжет уже не вернуть. Он исчез. Если продолжить, то это будет уже другая история, – пытаюсь оправдать свое безделье. И чтобы увести Бахревского от неприятной для меня темы, вбрасываю домашнюю заготовку:

– Я бы хотел поговорить с вами сегодня не о литературе и детективах, а услышать ответ на очень простой вопрос: «Для чего мы живем? Каков смысл нашей жизни на земле?».

Владислав Анатольевич не ожидал подобного вопроса, задумывается, а я продолжаю: «Человек приходит в этот мир голеньким, потом учится ходить, говорить, с кем-то борется, наживает добро и врагов, а потом становится старым, беспомощным и покидает этот мир в разрезанном на спине черном пиджаке, оставив здесь все, что было для него важным и ценным».

– Мы живем ради жизни. Смысл жизни в памяти, памяти людской. А вот книги писателя не должны быть памятниками, они и через века должны быть жизнью. Если ты работаешь на власть, работаешь, еще хуже, на данного государя, то твоя жизнь очень короткая. Как это случилось со многими лауреатами сталинских премий. А если ты работаешь просто по велению своего таланта, для слова, думаешь о людях, о народе, книга продолжает соучастие в жизни.

От человека, любого, от великого, малого, какого угодно, остается в памяти людей одно – образ. Образ этого человека, и если мы образ не превратили в безобразие – наше счастье.

Мы говорим Лев Толстой: мы что, «Войну и мир» или рассказ о каком-то мужике вспоминаем? Нет, перед нами образ великого русского писателя. Что такое Пушкин – образ. Он может быть у каждого свой, но он – образ. Так же, как и Жуков. Для кого-то, может, Жуков и герой, а я по молодости негативно к нему относился. Жесткий человек. Наверное, на нем много крови, зазря пролитой. Но, тем не менее, это образ победителя, образ победной нашей войны.

Ты спрашиваешь, для чего мы живем, и что останется после нас. Останется ОБРАЗ. Образ человека, который посетил этот мир, прожил отведенное ему время и ушел навсегда, оставив в людской памяти свой ОБРАЗ.

Наверное, точнее не скажешь. И об этом нужно помнить каждому, кто пришел в этот мир.

А теперь, мы вернемся к предсказанию Вольфа Мессинга.

Он появился в моей жизни ниоткуда, и звали его Маркус, Маркус Крыми. Вначале, я воспринимал его как старика-отшельника, человека с криминальным прошлым, а потом он раскрыл себя. В одном из диалогов Маркус Крыми сказал героине моего романа, что он был УЧЕНИКОМ ВОЛЬФА МЕССИНГА!

И тут я вспомнил проникающий в душу взгляд великого гипнотизера и его ПРЕДСКАЗАНИЕ:

«Ты напишешь много книг. И в одной из них расскажешь о нашей встрече. А потом, когда я уйду из этого мира, в твоих книгах появится ученик Вольфа Мессинга. В книге он повторит мои опыты, но он не будет Мессингом!».

Вольф Мессинг: «Никогда не общайся с миром мертвых»
Книга о Мессинге и его учениках

– Как тебе удалось узнать, что ее убьют? – спросил меня кинорежиссер.

– Ты сказал, что надо кого-то убить на первой странице. Я и убил…

– Так это правда, что ты был учеником Вольфа Мессинга? – продолжил допрос Геннадий Михайлович Байсак? В начале девяностых мы вместе работали над фильмом «Игра на миллионы».

– Был.

– Почему ты выбрал ее из тысячи пассажиров метро?

– Потому что надо было кого-то убить на первой странице…

– Ты умеешь предсказывать будущее? – настороженно посмотрел на меня режиссер.

– Нет. Только прошлое! У женщины в метро не было будущего. Вольф Мессинг научил меня предсказывать… прошлое. Это не сложно. Надо просто мысленно передвинуть стрелки на часах и увидеть то, что через несколько минут станет прошлым. Ее убили из-за красной папки.

– Ты хочешь сказать, что Вольф Мессинг передал тебе тайные знания?

– Может и передал, а может, я и это придумал, я же писатель-фантаст. Спроси у Мессинга.

– Но он же давно умер.

– Это не имеет значения. Если он пожелает, ты получишь знак. Если нет – промолчит».

В каждой женщине живет ведьма!

У хозяйки ресторана ялтинского военного санатория Елены Шереметьевой день не заладился прямо с утра. Микроавтобус санатория сломался в самый неподходящий момент, а ее супруг Сергей Иванович Шереметьев этим утром должен был ехать в Ялту на важную встречу, и везти жену в аэропорт наотрез отказался. Выручил Елену работающий в санатории массажистом Ахмет Шакиров. На своих «Жигулях» он отправлялся по делам в столицу. Положив в багажник чемодан, Ахмет пообещал Сергею Ивановичу доставить его жену-красавицу в аэропорт точно в срок, в целости и сохранности. Прощалась с мужем Елена Шереметьева холодно, без обязательных поцелуев. Утренний скандал изрядно подпортил им настроение. В отличие от Сергея Шереметьева, Ахмет широко улыбался, постоянно шутил и радовался жизни. От предложенных денег он отказался, пояснив, что хозяйка ресторана для него всего лишь – «попутный груз». Ахмету было далеко за тридцать. В Крым он переехал из Чечни после тяжелого ранения. Долгое время лечился грязями в Саках, потом выучился на массажиста и устроился на работу в военный санаторий в Ялте. Елена Шереметьева в санатории ходила на массаж в соляную пещеру, лечился у Ахмета и ее супруг, который ему полностью доверял.

Усадив Лену в машину, Сергей Иванович тут же отправился в Ялту, попросив жену позвонить из аэропорта.

В аэропорт Елена Шереметьева приехала за пять минут до посадки в самолет. Сунула девушке в униформе билет и документы, и тут же стала звонить мужу. Говорила она громко и нервно, так что ее слышали не только сотрудники аэропорта, но и большинство пассажиров.

– Сергей, еле успела. У массажиста в «Жигулях» вода закипела на Ангарском перевале. Надо было с тобой ехать. Еле поднялись на перевал. Это какой-то кошмар. Я вся на нервах. Думала, опоздала. Сейчас билет оформляют. Я тебе из Москвы позвоню. Целую.

Опоздавшую пассажирку на летное поле выпустили практически без досмотра. Дежурный милиционер протолкнул ручную кладь через рентгенустановку, а женщину досматривать не стал. Русская дама из Ялты у него не вызвала подозрений. Елена Шереметьева по трапу в самолет поднялась последней. Заняв свое место, она мельком глянула на соседа. Ему было за шестьдесят: седой, с большими залысинами, в темных очках-хамелеон с сильными линзами. Старик вежливо поздоровался с женщиной, Лена ответила, кинула в рот таблетку от укачивания и демонстративно отвернулась к иллюминатору. Она всегда боялась летать самолетами, но летала по нескольку раз в год из Москвы в Крым и обратно, потому что ненавидела поезда с потной публикой и вонючими туалетами.

Лену старик не заинтересовал. Она надеялась, что судьба подбросит ей интересного молодого попутчика, с которым можно будет поболтать о московской жизни, и если повезет, обменяться телефонами, но вместо молодого и красивого она получила на два часа полета шестидесятилетнего старика.

Старик, близоруко прищурившись, оценил даму и тут же потерял к ней интерес. Последние годы Маркус Крыми старался не заводить случайные знакомства. Он жил в своем выдуманном мире, превращая прошлую жизнь в страницы новых книг. Маркус Крыми сочинял детективы и не хотел тратить время на пустые разговоры со случайными попутчиками.

Самолет готовился к взлету. Стюардесса предложила пассажирам пристегнуть ремни безопасности и отключить мобильные телефоны. У Маркуса Крыми было два мобильника, и он, как законопослушный гражданин, занялся этим делом. На одном телефоне он сменил украинскую SIMкарту на московский «Мегафон». А вот со вторым телефоном вышла заминка. Вместо того чтобы отключить телефон, старик, нажав не на ту кнопку, переключил его в режим видеозаписи. И тут же в кадр совершенно случайно попала соседка. Внешний облик женщины поразил старика – лицо белое, как полотно, губы дрожат, а глаза в страхе мечутся по сторонам.

– Черт меня дернул согласиться на этот полет, – одними губами произнес старик, – лететь в Москву тринадцатого в пятницу – безумие.

Маркус Крыми 13-го в пятницу никогда не выходил из дома, но на этот раз ему пришлось сделать исключение. 13 апреля в Москве должна была состояться презентация его новой книги. Название у нее было весьма необычным – «Тринадцатая книга». Это странное название и подтолкнуло московских пиарщиков устроить презентацию книги в Москве 13-го апреля 2012 года. И отказаться от презентации он не мог, потому что магазин на Арбате был один из самых популярных в столице. Провести презентацию книги на Арбате уже само по себе гарантировало хорошую рекламу, а увязка с пятницей тринадцатого обещала хорошую прессу для целевой аудитории. Все криминальные сюжеты в книге были построены «на магии чисел», психологии, предсказаниях и гипнозе.

– И вот вам оборотная сторона медали: Кассандра, предсказывающая смерть, – вполне отчетливо произнес старик. Женщина на его слова никак не отреагировала. – Похоже, что эта дама не знает, кто такая Кассандра. А может, ей уже не до разговоров, или она потеряла слух? Худшее, что может произойти, – сбывшееся предсказание ведьмы.

Человек верующий наверняка осенил бы крестом объятую ужасом женщину, но старик был атеистом. Он напряженно смотрел на окаменевшее, похожее на посмертную маску лицо соседки и не знал, что делать. Старик уже хотел вызвать стюардессу, но неожиданно ему в голову пришла странная мысль: «У меня дополнительная страховка на десять тысяч евро от взрыва и гибели!».

От этой мысли старику стало легче. Нет, не из-за того, что его гибель будет достойно оплачена, а потому, что эта страховка, как ему казалось, была гарантией от взрыва. ОН НИКОГДА НЕ ВЫИГРЫВАЛ В ЛОТЕРЕЮ! Умный человек сказал бы, что дополнительная сотня рублей при оформлении билета не сможет спасти самолет от гибели. Но сейчас его не интересовали чужие слова. Глупая мысль о страховке вернула его в реальный мир.