Но ведь это абсурд. Он мой брат, хоть и сводный. Я не могу чувствовать к нему подобного. Не могу.

– Слушай, мамка пирог с мясом оставила. Может, по чайку? – не унимается Васька.

– Я не ем мясо, – поджимаю губы и жду нравоучений. В большинстве случаев люди не могут реагировать нормально на подобные заявления. Пытаются докопаться до какой-то лишь им известной сути, с оговоркой на ненормальность.

– Прикольно. Прости, я не знала.

У Василисы звонит телефон, и она выбегает из-за стола. Пока она болтает, я умываюсь и забираюсь под одеяло. Очень хочется уснуть. Пусть этот день уже закончится.

***

– Выбрала на экзамен «Грозу»*. Честно, – Юля прикладывает ладошку к груди, – я до жути боюсь опозорится. Солохина сказала, что я хочу прыгнуть выше головы.

– Почему? – незаинтересованно рассматриваю распечатанную на листочках пьессу.

– Я плоха в драме.

– Не говори ерунды. Ты самая талантливая на курсе. Кафедра помрет от экстаза.

Юлька и правда у нас впереди планеты всей. Только сама этого так до сих пор и не понимает. Она реально себя занижает. Ее слова не способ нарваться на похвалу. Они больше о самооценке. Юля из неблагополучной семьи, она прошла через настоящий ад – жила в интернатах, ее даже удочеряли. Правда, потом отказались. Не знаю, как она вообще все это пережила?! Как смогла? Своих родителей Фёдорова вспоминать не любит. Даже фамилию в восемнадцать сменила. Бабушкину взяла, по линии матери. До двенадцати лет, пока та не умерла, Юлька жила у нее и была счастлива. С биологическими родителями Ю не общается. Только знает, что они живы и по-прежнему пьют.

– Так, – Фёдорова отбирает у меня папку и сжимает мои ладошки, – рассказывай, что происходит?

– Ничего, Юль, не обращай внимания.

– Да конечно. С ума сошла?

– В общем, – тру нос, – я не знаю. Просто грустно так.

– Почему?

– Это странно, но меня… понимаешь, меня задевает, что я ему не нравлюсь.

– Кому? Подожди, ты про Соколова, что ли?

– Про него, – бормочу и отворачиваюсь. Чувствую себя дурочкой.

– Ксенечка, – Ю тянется ко мне с объятиями, – не грусти, малышка.

Юля не донимает и ни в коем случае не вспоминает мои пафосные слова о том, что я не хочу быть очередной его девкой. Я так громко их тогда сказала, а теперь, кажется, депрессую из-за того, что действительно не подхожу на эту роль.

Очередной я быть, конечно, не хочу…

Ну вот как мое маленькое приключение могло преобразиться в это?

– Девчушки, привет! – Макар забрасывает руку на мое плечо, по-свойски так.

Он учится на пятом курсе. Но, несмотря на это, мы прекрасно общаемся.

– Привет, – выкручиваюсь из захвата и прижимаюсь ближе к подруге.

Кожа просто горит от прикосновений. Не хочу, чтобы меня трогали.

– Че это с ней?

Юля пожимает плечами и улыбается.

Мы с Макаром знакомы с моего первого дня в училище. Он сам подошел. Сделал комплимент, я по своей наивности развесила уши. Правда, вечером, на тусовке у ребят со второго этажа, куда нас с Юлей пригласили, Макар уже зажимался с Бертой. А ведь я так готовилась к тому вечеру, хотела произвести на него неизгладимое впечатление. Произвела…

Но даже тогда мне не было так паршиво, как сегодня.

В кармане вибрирует сотовый, и я покидаю этих двоих. Забиваюсь в самый дальний угол и отвечаю на мамин звонок.

– Ксеня, я до тебя все утро не могу дозвониться.

– Не знаю, может, связь пропадает.

– Ладно. Квартиру я тебе нашла. Водитель заберет тебя после учебы. Это недалеко от училища, как ты и хотела.

– Спасибо, мама.

– Пожалуйста, – мамин голос становится мягче, – ах, и еще. На эти выходные ничего не планируй. У Миши день рождения, и я очень хочу, чтобы ты наконец-то приехала к нам в гости. Познакомитесь хоть.

– Я не увере…

– Ксеня, – мама вздыхает.

– Ладно, я буду.

Мы прощаемся. Она отключается первой.

За все годы маминого замужества я так и не познакомилась с Мишей. Да и в доме у них была всего пару раз, когда задерживались рейсы Москва – Казань. В такие моменты мамин муж всегда был на работе. Да она и сама особо никогда не настаивала на нашем с ним знакомстве.

Закусываю щеку изнутри и иду к ребятам. Делаю всего несколько шагов, прежде чем меня прошибает понимание. Боже, ведь Денис тоже будет на этом празднике. Кожа покрывается мурашками.

Пока я еще не понимаю, как мне себя с ним вести. А что, если он придет не один? Эта мысль царапает по сердцу острым лезвием.

Обвожу рукой огромное ростовое зеркало с подсветкой и широко улыбаюсь. Никогда не думала, что, переехав в Москву, буду жить в такой квартире. Здесь обалденный евроремонт, красивая мебель, много света и большие окна. Лоджия с потрясающим видом на город. Мне даже страшно представить, сколько стоит аренда такой жилплощади.

В этот раз мама меня очень удивила. Поселила в настоящую сказку.

Завязываю тугой хвост на макушке и иду открывать дверь, в которую звонят.

Знаю, что это Олька. Моя старшая сестра. Поворачиваю ключ и почти сразу накидываюсь на эту пропажу с удушающими объятиями.

– Тише ты, – Оля смеется, уворачивается.

Опускаю взгляд и сажусь на корточки.

– Катюша, какая ты уже большая.

Племянница вцепляется в ногу своей матери, прячется. Это неудивительно. Последний раз я видела ее совсем крохой. Ей тогда всего пару месяцев было. А теперь уже три полноценных года.

– Катя, не бойся. Это тетя Ксюша.

– Нашла тетю, – цокаю языком, – просто Ксю. Проходите, так и будем на пороге стоять?

Олька поднимает малявку на руки и шагает вглубь квартиры. Пока они раздеваются, я ставлю чайник и открываю коробку с принесенными сестрой пирожными.

– Хорошая квартира, – констатирует Оля, заглядывая в кухню.

– Мне тоже очень нравится.

– Уехала бы тогда с нами…

– Не начинай, Оль.

У нас с сестрой хорошие отношения. Теплые. Но она никак не может простить мне, что я тогда осталась с отцом. Нет, не так. Она корит себя, что бросила его. Она бросила, а я проявила смелость, хоть и была младше, чтобы остаться.

– Прости. Как там папа?

– Хорошо. Кстати, давай ему позвоним, – тут же загораюсь этой идеей, – по видеосвязи. Он обрадуется. На Катюху посмотрит. Он тоже давно ее не видел.

– Не знаю…

– О-о-о-оль, – закатываю глаза, – сейчас принесу планшет.

Олька мнется, но неуверенно кивает.

Они с отцом редко видятся. И созваниваются тоже редко. У Оли полно предрассудков и колоссальное чувство вины. Она уверена, что папа на нее в обиде, поэтому еще больше трясется идти на контакт.

Снимаю планшет с зарядки и притаскиваю на кухню. Чайник отщелкивает кнопкой, сигнализирует, что вскипел.

– Так, сейчас, – высовываю кончик языка, – во-о-о-о! Привет, папуль, – машу ему рукой и поворачиваю камеру так, чтобы Олька с Катей тоже вместились.

– Девочки, – папа мягко улыбается, и сразу становится теплее на душе. – Это у нас уже Катюша так выросла?!

Малышка ерзает на руках матери, но заинтересованно смотрит на экран.

Я же делаю вид, что у меня звонит телефон, и выскальзываю в соседнюю комнату. Пусть наедине поговорят. Оля скованная. Ей всегда нужен толчок, чтобы решиться.

Сначала я слышу в основном папины реплики. Он что-то спрашивает, рассказывает. Олька лишь отвечает или поддакивает. Но примерно минут через двадцать ситуация меняется. Я слышу смех сестры, а потом как Катюшка читает стишок Агнии Барто. Самой от счастья светиться хочется.

Решаю, что пока рано возвращаться. Они только поймали там общую волну. Поэтому поудобнее устраиваюсь на диване и залезаю в инстаграм. Да-да, я подписалась на Соколова. Глупо, конечно. И он сто процентов не заметил приток еще одного подписчика к своим пятнадцати миллионам.

Пролистываю ленту. Но там ничего интересного. Смахиваю сторис одну за другой и резко застываю. Как раз дошла до Дениса. На видео он колотит грушу, а за камерой слышатся реплики тренера. В конце этого боксерского закулисья Соколов снимает одну перчатку и ехидно улыбается. Я случайно оставляю реакцию в виде огненного смайлика. Нет-нет.

Блокирую телефон и прячу под подушку. Дыхание учащается. Я трогаю свое лицо, поправляю ворот футболки. Встаю, делаю пару шагов, потом снова сажусь.

По телу пробегает мелкая дрожь. Смотрю на свои пальцы и несколько раз сжимаю их в кулаки. Что за напасть такая?!

– Ксю-ю-ю-ю, – голос сестры возвращает в реальность. В этот спокойный пятничный вечер.

Кстати, празднование дня рождения Миши сдвинулось на неделю. Мама сказала, что ему срочно необходимо куда-то улететь по работе.

Так что еще одна моя личная встреча с Денисом тоже сдвинулась на семь дней. Точнее, девять.

– Ксюша, иди к нам, куда ты там пропала?

– Иду, – кричу, но голос срывается на писк. Прокашливаюсь и возвращаюсь на кухню. – Пап, ты подстригся, что ли? – усаживаюсь на барный стул, сжимаю в ладонях чашку чая.

Мы болтаем о каких-то незначительных вещах. Шутим. Много смеемся.

Когда Ольчик собирается домой, то очень крепко прижимает меня к себе. Сдавливает грудную клетку своим напором.

– Спасибо тебе, – шепчет, стирая слезы, – что настояла. Я бы не решилась сама. Ты знаешь, мы с папой договорились, что через выходные мы с Катей полетим к нему в гости. Я же и подумать не могла, что практически лишаю его общения с внучкой своими заскоками. А себя…

– Не реви, – вздыхаю и глажу систер по голове, – слышишь?

– Ксю.

– Так, все, вытирай слезы. Там вас уже Ринат ждет.

– Да-да. Мы поехали, ты не скучай и звони.

– Буду.

Целую Катюшу и выхожу на лестничную клетку. Точнее, в коридор.

Девчонки заходят в лифт, а я возвращаюсь в квартиру. Настроение сразу летит к отметке ноль, возможно – ниже.

Включаю музыку и несколько минут танцую перед зеркалом в одном белье. Стараюсь отвлечься. А потом уверенно решаю, что киснуть, живя в таком красивом месте, – глупо.

Вытаскиваю ящик с косметикой. Крашусь. Завиваю волосы. Достаю из шкафа бежевое платье мини и босоножки на высоком каблуке.

Долго верчусь перед зеркалом. Фоткаю себя со всех ракурсов, делаю несколько селфи. И упав на диван, заливаю в инсту серию фотографий, что у меня получились. Изначально, конечно, обрабатываю все это дело, доводя до идеала.

Любуюсь собой и с довольной моськой ловлю лайки, комплименты. Чуть позже принимаю душ и ложусь спать.

Утром, едва разлепив глаза, первым делом тянусь за смартфоном и захожу в оповещения. Несколько раз медленно моргаю, прежде чем до меня доходит… Соколов меня лайкнул. Выхожу из приложения, откладываю телефон, а через пять минут вновь заглядываю в оповещалку. Не показалось.

Улыбаюсь и откидываюсь спиной на ворох подушек. Вытягиваю руки над головой, испытывая невероятный прилив энергии.

Значит, он все-таки заметил, что я на него подписалась, ну или видел реакцию в сторис.

Понимаю, наверное, это глупо, радоваться подобному. Подумаешь, социальная сетка. Ненастоящая жизнь с идеальными картинками. Но я рада. Хоть какой-то сдвиг. Ну или обычная случайность. Пока еще не знаю. Стоит выяснять? Нет. Конечно же нет. Откладываю мобильный.

Барабаню пальцами по одеялу, хватаю телефон и все же залезаю к Денису на страничку, нажимая кнопку «написать».

*«Гроза» – пьеса Александра Николаевича Островского в пяти действиях, написанная в 1859 году.

*Гемофобия – страх перед кровотечением, переливанием крови, кровавыми ранами, потерей крови и кровяным давлением.