Глава 14

Мы с девчонками стоим в столовой на выдаче. Я жду свой суп и напеваю про себя модную песню с новогодним мотивом. Все же мой любимый праздник не за горами, месяц буквально остался.

Когда чувствую взгляд, почему-то сразу понимаю, кто смотрит.

Данис.

Он сидит за столом с моим братом, Тима, как всегда, не заткнешь, они с Королевым спорят. С того дня, как Дан вытащил меня из дома Курьянова, прошло чуть больше двух недель.

Мне было стыдно смотреть ему в глаза, а он… Он переменился. Я все чаще ловлю на себе его взгляды и понимаю, что все его предостережения были верными. С ним нельзя дружить, абсолютно. Потому что я испытываю к нему нечто иное, то, что сломает нас обоих, если произойдет.

Это не поддается никаким объяснениям и доводам разума, я просто так чувствую, вот и все. Данис – это что-то за гранью моей маленькой вселенной. Слишком сложный, слишком мой… Настолько, что лучше оставаться чужими.

Поправляю пиджак, хотя он и так идеально сидит. Выдыхаю.

Ладно, я тоже могу пялиться. Поднимаю голову и, чуть вытянув шею, смотрю Кайсарову прямо в глаза. Улыбаюсь и приветливо взмахиваю рукой. Не дождавшись от него реакции, поворачиваюсь к девчонкам и, переполненная энтузиазмом, предлагаю подсесть к мальчикам. Янка, которая сохнет по Тиму, считает эту идею просто гениальной.

Каждый шаг дается с трудом, ладошки становятся влажными, кончики пальцев… Боже, я до сих пор чувствую его прикосновения. Там, в коридоре жилого корпуса, где не было никого кроме нас и тишины. Мы тогда проторчали минут десять. Молчали. Смотрели друг на друга…

Какие же у него глаза. Я никогда ничего подобного не видела. Они меняют цвет, иногда темные, насыщенно карие, но стоит только солнцу коснуться радужек, как они зеленеют. Точно колдун. Настоящий…

«Приди в себя, Катя!» – даю себе словесный подзатыльник.

Девчонки уже расселись за столом, и теперь я слышу, что так бурно обсуждают Тим с Андреем – поездку в Питер. А точнее, свои планы там на ночь. Пока я услышала только про какой-то клуб для своих.

Вертолетов, наш куратор, решил вывезти класс в Северную столицу, чтобы окультурить учеников. По плану Эрмитаж, Русский музей и что-то еще… Я не особо слушала. Но эти четыре дня обещают быть насыщенными.

Ставлю поднос на стол и замечаю, как Дан отодвигает для меня стул. Единственный свободный. Рядом с ним, конечно. Невзначай и словно специально. Вроде такой крошечный жест, но теплом заливает мгновенно. Накрывает волной эмоций, они разные – от трепета до обдающего холодом ужаса.

Мне кажется, что все в этот момент только на нас и смотрят, но на самом деле даже внимания никто не обращает. Снова выдыхаю.

Немного смущаюсь, конечно, но внешне стараюсь этого не показывать. Бойко улыбаюсь, как и всегда, принимаю подобную милоту за само собой разумеющееся, будто для меня каждый день не по разу стулья отодвигают.

– Да свалим, – брат закатывает глаза.

– Вертолетов будет начеку, – вклинивается Янка, – ничего не выйдет.

Яна опечаленно поджимает губы. Ей очень хочется потусить в Питере с моим братом, и лучше наедине, конечно.

Тим от ее унылых предположений демонстративно отмахивается.

– Есть у меня одна идея, – ухмыляется Азарин, – снимем ему какую-нибудь топовую матрешку – и-и-и-и, следите за движением рук, – со смехом показывает неприличный жест, стуча ладонью о кулак. – Пока он ее пялит, и свалим.

Дан хмыкает, а я демонстративно прикрываю лицо рукой. Только мой двоюродный брат может выдать настолько «гениальную» идею.

Случайно задеваю ногу Даниса под столом своим коленом и снова чувствую взгляд.

На самом деле после произошедшего в доме Курьянова наша с Данисом отдаленность не более чем фикция. Показательная и, видимо, нужная нам обоим. Лишь на людях мы выглядим отстраненными…

А так… так мы переписываемся днями, вечерами и ночами с того самого дня. Поэтому сейчас почти по инерции я беру телефон и печатаю сообщение:

«Ты тоже едешь?»

А потом внимательно наблюдаю за его реакцией. Не упуская ни единой детали, смотрю на то, как длинные пальцы обхватывают смартфон, а зеленые глаза бегают по строчке текста. Он едва заметно улыбается, кивает, а потом пишет ответ.

«Тоже».

«И в клуб с ними пойдешь?»

В ответ приходит смайлик, что пожимает плечами.

«Если да, я хочу с вами. Уговори Тима».

Данис приподнимает бровь и смотрит на меня. Делаю честные-честные глаза.

– Пожалуйста, – это уже одними губами выдаю.

Кайсаров едва заметно кивает. Улыбаюсь, снова задевая его ногу своей, и тут же краснею. Отворачиваюсь буквально на секундочку, потому что ощущаю прикосновение его пальцев к тыльной стороне моей ладони все под той же крышкой стола.

Я совсем недавно поняла, что, оказывается, Данис делает все, о чем я его прошу.

Он промолчал про вечеринку, несколько раз помог с докладами по истории и мировой культуре, спасая меня от двойки. Но, честно говоря, я ему эти доклады специально подсунула, чтоб были поводы для общения.

Параллельно и сама все выполнила, просто… Мне приятно, когда он соглашается.

Вот как и сейчас. Телефон снова пиликает.

«Что-нибудь придумаем. Вообще, я хотел позвать тебя на развод мостов».

«Я согласна. Считай, что уже позвал».

Заливаюсь краской и с довольным лицом начинаю уминать свой салат.

То, что произошло в доме Курьянова, явно нас сблизило. Тайна, ставшая чем-то большим, особенным.

Я до последнего сомневалась в нем, до дрожи в коленках боялась, что эта история вот-вот всплывет, но нет. Данис и словом не обмолвился, а еще… еще ни разу не упрекнул в том, что я вообще туда пошла. В отличие от Тима, который потом неделю прикапывался насчет выдуманной истории про Лизу и того, как мы с Даном оказались на Азаринской кухне. Не представляю даже, что бы было, узнай брат правду.

Звонок разлетается по стенам школы неожиданно. Я толком и поесть не успела. Все двадцать минут просидела в размышлениях и переписке. Ребята исчезают так же быстро, как и появились. На урок, конечно, не спешат, но у нашего завуча есть особенность – заглядывать в столовую сразу после звонка и вешать ученикам выговоры за нерасторопность.

– Токман! – грозный женский голос звучит прямо надо мной. – Шевелимся, урок уже начался. И вы, Кайсаров, тоже ногами шевелите.

Оглядываюсь. Оказывается, пока я сидела над салатом, а все разбегались по классам, Данис остался со мной.

– Мы уже идем, – его ладонь касается моей. Обхватывает крепко-крепко. – Пошли, – он вытягивает меня из-за стола в коридор.

На автомате перебираю ногами и улыбаюсь как полная дура.

– Мог бы не ждать, она точно нажалуется директору.

Дан молча пропускает меня вперед, на лестницу. Интересно, это галантность или он просто хочет попялиться на мою задницу?

Уже у двери в класс мы замедляемся. Почему-то никто не горит желанием зайти внутрь.

– Ты правда хочешь пойти с ними в этот клуб? – Данис звучит тихо, но мне кажется, с легким неодобрением, что ли. – Есть много более интересных вещей, – выдает невозмутимо, и я, конечно, не могу не согласиться.

На самом деле я никогда не была в клубах, и мне просто интересно. Вслух, конечно, я говорю другое…

– Не знаю, но хочется повеселиться, – веду плечом и прилипаю спиной к стене. – Одни в другом городе…

– Молодые люди, вы так и будете здесь стоять?

Голос физика так внезапно врывается в наш диалог, что от неожиданности я даже сумку роняю. Надеюсь, он ничего не слышал…

– В класс проходим, не стоим. После уроков намилуетесь.

От таких заявлений впадаю в еще больший ужас, но это глубоко внутри. Внешне же лишь закатываю глаза и, подобрав свою сумку, захожу в класс.

После урока мы разбредаемся по комнатам. Допзанятия сегодня разрешили не посещать, так как поездка в Питер уже завтра. Директор согласился распустить нас по домам, чтобы мы могли собраться, попрощаться с родителями и приехать на вокзал уже самостоятельно.

Папин водитель приезжает за мной ровно в пять. На улице уже начинает смеркаться. Пересекаю парковку, а потом притормаживаю, потому что замечаю Даниса. За ним тоже приехал водитель. Наблюдаю, как мужчина в черном облачении открывает для Кайсарова дверь, и ныряю в салон уже своей машинки.

– Катерина, – Владимир, как всегда, приветлив, подмигивает в зеркало, а потом вручает мне пироженку.

– Я так с вами растолстею и не влезу в машину, – смеюсь, а сама распечатываю упаковку. – Боже, с соленой карамелью. Обмомжаю, – бормочу с набитым ртом, а уже дома получаю от Лидочки нагоняй за то, что отказываюсь есть.

– Он опять кормил тебя пирожными?! – возмущается наша помощница по дому. – Катя, ты испортишь желудок!

– Лидусь, – расплываюсь в улыбке, – они такие вкусные, я не удержалась, – посылаю ей воздушный поцелуй и бегу к себе.

– Егоза, – звучит мне вслед.

Мама с папой вот-вот должны приехать. Я за это время как раз чемодан соберу.

Четыре дня. Так-с, замираю в гардеробной, что мне нужно на четыре дня?

В итоге беру пару платьев, футболок, стайлер и даже еще одни ботинки, которые больше подходят к черному платью.

– Катюня, – как только слышу мамин голос в коридоре, двигаю туда.

– Привет, – обнимаю маму, чмокая в щеку. – Вы сегодня рано.

– Обещали же. Вещи собрала?

– Почти, поможешь?

Мама с энтузиазмом следует за мной. Мы зависаем в гардеробной около часа, пока уже за нами не приходит папа.

– Вы тут живы?

– Живы-живы, – улыбаюсь, наблюдая за приближающимся отцом.

На нем футболка и серые спортивные штаны. Он садится на двухместный ярко-розовый диванчик в центре моей обители вещей, закидывая ногу на ногу.

– Ты на четыре дня едешь или на месяц от нас решила отчалить? – интересуется со смешком.

– Папа, здесь все нужное, – ворчу, пытаясь застегнуть чемодан, который ни в какую этого делать не хочет. – Поможешь? – прикусываю губу.

Папа с усмешкой поднимается на ноги и направляется к нам. Мы с мамой сидим на полу рядом с дорожным другом. Папа придавливает крышку коленом и без особых усилий застегивает чемодан. Как я застегну его потом, понятия не имею…

– Шмотница, – журит папуля.

– В маму, – вздыхаю, а потом громко смеюсь.

Мама насмешливо грозит мне пальцем, а потом задает слишком неудобный вопрос. По крайней мере сейчас.

– Как там твой друг?

– Нормально, – бормочу вымученно. – Договорились посмотреть развод мостов, кстати.

– Как романтично.

Мама широко улыбается, чего не скажешь о папе. Он вот не очень-то рад.

– Разве в вашей программе есть развод мостов?

Смотрю в пол.

– Катя, – снова папин голос, – не говори только, что хотите сбежать одни.

– Нет, нет, – отмахиваюсь, – Вертолетов сжалился и включил развлекательную вечернюю программу.

– А почему тогда именно с другом договорились? – бросает в меня моими же неосторожными словами.

Папа не мама, он все запоминает и почти всегда знает, когда я вру.

– Вань, – мама приходит на помощь моментально, – что ты к словам цепляешься?