Латгардис сощурился, вспоминая строки древнего, уже забытого пророчества безумного мага, жившего многие века назад, и сердце глухо и тревожно бухнуло, подтверждая догадки Темного Властелина.

– Выезжаем, – бросил он, взглянул на жирный пепел кострища и сел в седло. – Уже темнеет, рыцари скоро станут беспомощней котят – надо нагнать их до того, как они встанут лагерем на ночь. Негоже заставлять гостей ждать.

Воины сноровисто вскочили на лошадей, выстроились в привычный порядок, заведенный в этом отряде, и вперед умчались два разведчика. Враги были обнаружены через два часа бешеной скачки. Они не особо торопились, будучи уверенными в своей безнаказанности, и передвигались неспешно, берегли лошадей и ничуть не опасались останавливаться на ночлег на враждебных землях. Латгардис с отрядом настигли их, когда те, весело переговариваясь, расседлывали коней и готовились ко сну.

Сумерки – самое опасное время, так же, как и часы перед рассветом. Это та самая граница, когда время становится неподвластным Свету, когда Госпожа Тьма вступает в свои права: мягко, крадучись, стелется тихими шорохами по засыпающей земле, шепчет ласковым ветром среди толстых стволов вековечных деревьев, тенями струиться за спиной, сгущается в чернильные силуэты за спинами беспечных жертв. А в шелке сумерек мелькают фигуры с гротескными чертами измененных лиц – оскаленные клыки влажно блестят в пастях, а желтые звериные глаза полны ненависти.

– Двадцать пять, из них двое – магистры, – коротко доложил неслышно возникнувший рядом с Латгардисом ругару. – Наши воины на позициях.

Император ухмыльнулся. Внутри все горело от сдерживаемой ярости и желания ощутить, как жизнь врага обрывается под острым лезвием клинка, и он едва заметно кивнул головой.

Рыцари в ужасе повскакивали со своих мест, хватаясь за оружие, когда полный бешенства кровожадный вой прокатился по небольшой поляне, на которой они столь удачно обосновались. Опомниться вторгшиеся на чужие земли не успели – стремительные тени налетели на них, блеснув в отсветах заполошно заметавшихся костров короткими широкими клинками. Схватка, закипевшая посреди леса, больше походила на бойню сродни той, что была устроена в приграничной деревеньке. Коротко рявкали арбалеты засевших на деревьях стрелков, меткими ударами выбивающих противников, тонко пели крепкие лезвия, впивались между сочленениями доспехов и отворяли кровь. Голова кружилась от тяжелого металлического привкуса в воздухе, и ругару обращались полностью, вцепляясь в глотки врагов зубами, отбрасывали мечи в стороны и разрывали на части голыми руками растерянных и не готовых к нападению людей.

Император двигался быстро и уверенно, орудуя двумя длинными изящными клинками, которые чаще можно было встретить у представителей народа амисто – впрочем, этой технике его когда-то обучал Рин. Она прекрасно подходила для внезапных нападений, когда враг бестолково мечется, и его движения, ответные удары и попытки защититься слишком хаотичны, чтобы рассмотреть хоть какую-то систему в атаках – а именно такое поведение и может сбить с толку, промедление – стоить жизни. Его противники даже не успевали понять, что произошло, до того, как сталь с влажным клекотом вгрызалась в грудь, не давая дышать и двигаться. Мужчина с волосами, подобными пламени, вихрем пролетел по стану врага, в ярости не задерживал удары, повергал рыцарей одного за другим. До тех пор, пока кажущееся хрупким лезвие не столкнулась со сталью и не брызнуло искрами. Латгардис увернулся от свистнувшего в дюйме от головы меча, отделавшись лишь отсеченным клоком волос, кувыркнулся, пропуская над собой торопливо выпущенный арбалетный болт, и взвился на ноги, разворачиваясь к противникам.

– Не ждали вас так рано, – насмешливо отметил один из них, высокий, широкоплечий, темноволосый, со смуглым лицом и холодными серыми глазами.

Император ничего не ответил – нет смысла затевать разговоры с теми, кого ты собираешься убить. Слова протягивают между противниками незримые нити, которые в самый решающий момент могут помешать нанести удар.

– Неужели император так разгневан потерей жалкой деревушки, что послал вслед за нами ругару? – хмыкнул второй, чуть пониже, но коренастый и светловолосый, с теплыми темными глазами, не подозревая, что и так видит перед собой Темного Властелина.

У обоих на наплечниках красовались изображения шестиконечных звезд, окаймленных дрожащим маревом пламени. Латгардис шагнул вперед, под занесенные мечи, крутанулся, пригибаясь и ударяя противников по ногам. Темноволосый отшатнулся назад и едва не потерял равновесие, но все же смог выправиться, а его товарищ легко взвился в прыжке. Гард почувствовал легкое движение воздуха и отдернул голову – на скуле заалел тонкий порез, оставленный метательным ножом противника, но Император бросился прямо под удар, довернул кисть, когда мечи со скрежетом столкнулись, и клинок врага отлетел в сторону. Светловолосый с руганью отскочил назад и зашарил в поисках чего-то по карманам под прикрытием своего напарника.

Полыхнувшая вспышка резанула по привыкшим к сумерку глазам острой болью и ослепила на краткое мгновение, а когда Латгардис снова смог видеть, он заметил только остывающий след «червоточины», только что захлопнувшейся за спинами врагов. Досадливо зарычал и огляделся – из всех рыцарей удалось уйти только двоим магистрам, остальные были перебиты, и ругару, принявшие вновь человеческий облик, ходили между окровавленными телами и добивали еще живых врагов. Удачливые противники явно использовали один из артефактов, позволяющих на несколько мгновений открыть проход – конечно, если место для этого приспособлено. Но об этом они не могли узнать без помощи того, кто бы знал все месторасположения «червоточин» как свои пять пальцев. А значит – рыцари Сияющей Звезды имели здесь, на территориях Темных Земель, союзника. Не говоря уж о том, что они точно использовали амулеты защиты, разработанные в Империи – Латгардис успел заметить знакомое мягкое мерцание заговоренных камней в браслетах, таких же, как сейчас красовались на нем и воинах его отряда.

– Проклятье, только этого мне не хватало, – пробурчал себе под нос Гард, легким движением стряхнул алые капли с клинков и убрал оружие в ножны.

В мыслях мужчина лихорадочно перебирал тех, кому была доступна подробная информация о сетке переходов. Картина вырисовывалась удручающая – несколько магов, приближенных к императору, командиры летучих отрядов, известные своей верностью, командующий войсками Темных Земель, приходящийся Латгардису двоюродным дядей, и Вэриний, советник, старый друг мужчины. И кто-то из них являлся предателем.

Император раздраженно откинул прядь волос с лица и едва не зашипел – обожженная кожа отозвалась на прикосновение болью. Найти перебежчика будет непростой задачей: если он не обнаружил себя до этого времени, то и дальше сможет удачно скрываться. Оставалось только надеяться, что предатель не знает о том, что Темный Властелин догадался о его существовании, и теперь будет внимательно следить за каждым словом и движением тех, кто мог бы подойти на роль пешки светлых.

Ругару стащили всех убитых в одну огромную безобразную кучу, больше напоминающую помойную, и подожгли. Пламя в этот раз было багровым, почти черным, и дым столбом поднимался вверх, на многие мили вокруг оповещая всех о судьбе посягнувших на тех, кто находился под защитой Императора.

Темный Властелин тихо воззвал к Госпоже Ночи, выражая надежду, что ублюдки не найдут достойного посмертия, продолжая мучиться и после того, как их жалкая жизнь прервалась, бросил последний взгляд на дымящиеся останки и направил жеребца в раскрывшуюся «червоточину».

***

Стекло было мутноватым от осевшей на нем пыли, и лучи солнца преломлялись, сеткой разбегаясь по дорогому ковру на полу. В кабинете пахло хвоей, табаком и совсем немного – страхом. Он прятался в незаметных щелях в стенах и выглядывал из-за украшенной искусной резьбой книжной полки.

– Как все прошло? – светловолосый мужчина погладил опрятную, коротко подстриженную бородку и внимательно посмотрел на вытянувшегося перед ним командира отряда рыцарей Сияющей Звезды.

– Как вы и планировали, господин Джодок! – ответил мужчина, и легкая кровожадная улыбка тронула чуть пухловатые губы. – Деревня перевертышей полностью уничтожена.

– Мерзкие твари. – Блондин скривился и со вздохом поднялся. – Один только вопрос, Хайнц. Как ты мог допустить, чтобы отряд ругару вас не только настиг, но еще и застал врасплох?

Рыцарь замешкался, виновато глядя на своего господина.

– Мы были уверены, что информация дойдет до Темного Властелина гораздо позже.

– Мы были уверены, – передразнил его герцог и поджал губы. – У этого рыжего ублюдка служба разведки на высочайшем уровне, не говоря уж о том, что советник – не чета нашему болвану. И я тебя об этом предупреждал. Помнится, приказ был немедленно уходить оттуда, как только закончите. Разве не так? Или, может, ты подвергаешь сомнению мои слова?

– Нет, мой господин, – побледнел рыцарь и даже на шаг отступил в сторону.

Джодок отвернулся к окну и сцепил руки за спиной, задумчиво глядя на площадь перед его особняком.

– Кто-то живым им достался? – едва слышно спросил герцог, и его тон не сулил провинившемуся командиру отряда ничего хорошего.

– Да, Сайрек. Его ранили. – Мужчина судорожно сглотнул – тяжелый нрав герцога Ворракийского он знал не понаслышке и мог себе представить, чем обернется для него недовольство этого жестокого человека. – Один из перевертышей, прежде чем сдохнуть, задел его когтями.

– Где он? – Джодок в упор глянул на стоящего перед ним человека.

– Мы его бросили, как вы и говорили, – по тону рыцаря было понятно, что такое положение дел ему совершенно не нравится, но приказ он выполнил, и теперь с него взятки гладки.

– Отлично. Слабым не место на этой войне. Будем считать, что твой отряд справился со своим заданием, хоть и осталось от него всего два человека. Такого мусора, как вы, на каждом повороте по дюжине. Займись набором, и чтобы к следующей седмице сформировал новую группу. Еще один промах, Хайнц, и ты отправишься на корм псам, – презрительно бросил светловолосый и взмахом руки отпустил быстро исчезнувшего рыцаря, который никак не мог поверить в собственную удачу.

Мужчина опустился обратно в кресло, просмотрел бумаги, сложенные на столе ему для подписи, и задумчиво откинулся на спинку, глядя в потолок.

Проклятая Темная Империя, проклятый император… Его трясло от одной только мысли обо всех этих чудовищах, сосуществующих совсем рядом с ними. И он совершенно не понимал, почему король не искоренит всю тьму, глубоко проросшую хищными корнями в эту землю, в души этих людей и… нелюдей. И его просто приводила в отчаяние ненадежность людей, которые были в подчинении – кто-то искренне верил в то, что таким образом несет свет заблудшим душам, но большинство из этих отморозков – мародеры и убийцы, которым разрешили грабить и убивать под знаменем добра. Но ведь на войне все средства хороши, разве нет?

Тихий стук в дверь вырвал его из раздумий. Мужчина досадливо поджал губы и едва сдержался, чтобы не рявкнуть на тех, кто решился его побеспокоить. Но он знал, что так просто к нему обычно не стремятся, а значит, дело срочное.

– Войдите, – коротко бросил он.

В кабинете появились двое гвардейцев, крепко держа под руки совсем еще молоденькую девчонку, довольно симпатичную, но одетую в жуткое рванье. Так показалось Джодоку, когда он окинул ее мимолетным взглядом, но присмотревшись, герцог понял – одежда была грубой, но тщательно выстиранной и заштопанной, что говорило об исключительной аккуратности его невольной гостьи. Ворракийский на мгновение задумался, зачем солдафоны притащили ее сюда: обычно, если им кто и приглядывался, развлекались они с привлекшими их внимание в обход разрешения от своего господина. Чаще всего такие девчонки проходили через множество рук, и счастье – а может, и несчастье, – той, если она оставалась жива после того, как ее оприходовали с десяток гвардейцев. Впрочем, гулящих девок в городе было значительно меньше, чем желающих их общества мужчин, а уж цены частенько отпугивали солдат, не имеющих возможности утолить свой животный голод. Поэтому герцог вполне благосклонно относился к тому, что его гвардейцы, чтобы не озвереть окончательно и не нарушить приказы своего господина, изредка развлекались подобным образом. Все равно жалоб на них не поступало.

Джодок понимал, что так относиться к своим подданным – не самый лучший вариант, но ничего поделать с собой не мог. Он ненавидел находящиеся в его владениях как города, так и деревни, селения – все, где были эти людишки, которые, стоило только Темной Империи вторгнуться в пределы территорий Ворракийских, сдались и как лживые шлюхи подстелились под этих исчадий мрака. Не сопротивлялись, предпочитая жить под гнетом нелюдей, чем сложить свои жизни во имя Света. И это при всем при том, что отец делал все для того, чтобы облегчить жизнь своему народу. Будь воля Джодока, он бы просто все спалил здесь, сложил для этих предателей погребальный костер, на который возвел бы их еще живыми. И с удовольствием следил за тем, как они корчатся и воют от боли, а их души покрываются черным, жирным пеплом и падают во Тьму, в вечные мучения.

Да вот только тогда он лишится источников дохода, необходимых для содержания личной армии, необходимой ему по положению в обществе – чтоб в любой момент прийти на помощь своему монарху, и на тайные отряды вроде недавно уничтоженного ругару. Эти хорошо дисциплинированные группы мародеров и убийц, людей без чести и жалости, и жестоких ровно настолько, насколько это требовалось герцогу, он держал ради мести. И выжидал, когда же сможет нанести удар по ненавистным темным. Но цель пока еще была далека. Ради нее нужно было сделать очень многое, и Ворракийский никогда бы не свернул с намеченного пути.

Девушка непокорно сверкала серыми глазами и старалась держать спину ровной, но разбитые в кровь губы предательски дрожали, показывая, насколько ей страшно. Надо признать, мордашка у нее действительно ничего. Как и все остальное.

– В чем дело? – устало осведомился мужчина, глядя на вошедших.

– Ее поймали на краже зерна, – отрапортовал один из вояк, встряхнув девчонку.

У той лишь голова мотнулась, закрывая покрытое синяками лицо спутанными русыми волосами.

– Стараешься для них, ночей не досыпаешь, а эти неблагодарные людишки еще и заставляют тебя с кражами разбираться, – досадливо бросил Джодок. – Зачем ты воровала?

– Зачем? – изумилась девчонка и гордо выпрямилась. – Да ты посмотри вокруг! Мы голодаем, с вашими вымогателями у нас нет и семян для посевов, а значит – нет возможности даже выжить!

– Господин, – коротко сказал один из гвардейцев и наотмашь ударил ее по лицу.

– Господин, – вместе с кровью выплюнула девушка, испачкав дорогой ковер. – Повышаете налоги, обираете нас до последних рубашек – и ждете благодарности? Ее не будет – сдохните, ублюдки!

Последние слова она выкрикнула в лицо спокойно сидящего мужчины.

Он чуть приподнялся, заметив странные зеленоватые искорки, мелькнувшие на серых радужках. Светловолосый встал из-за стола и вплотную подошел к пойманной воровке. Чуть помедлил, а потом с силой ударил ее в живот. Девчонка согнулась, хватая ртом воздух, и по щекам потекли слезы боли и отчаяния.

– В моем городе не будет преступлений, – ровно сказал он. – Мне совершенно неважно, по какой причине они совершены. Не хотите голодать – работайте. Работайте столько, сколько нужно, и не смейте обвинять власти в том, что они не заботятся о вас. Вшивых и совершенно бесполезных шавках, крутящихся у ног тех, кто держит на своих плечах всю Светлую Землю. Как думаешь, сможешь отработать то, что пыталась украсть?

Она с ужасом посмотрела на него, и губы жалко искривились. Джодок смотрел на нее сверху вниз – в его глазах не было ни намека на сочувствие, лишь сдержанное любопытство. Так алхимик смотрит на подопытную крысу, на которой решает проверить свой очередной эликсир.

– С ней был еще кто-то? – поинтересовался он, не сводя задумчивого взгляда с пленницы.

– Да, – коротко ответил один из гвардейцев. – Двое парней. Одного пришлось убить – он пытался напасть на прибывший патруль с кинжалом. А второй ждет вашего решения.

– Повесить его, – распорядился герцог, и солдат кивнул. Джодок заметил, что девчонка молча разревелась: очевидно, тот был ее дружком. – Пусть эта воровка посмотрит на казнь. А после я хочу, чтобы вы с ней развлеклись, как следует. Таким, как она, должно знать свое место.

Вынося такой приговор, он рассчитывал, что девушка повалится ему в ноги и начнет вымаливать прощение, но он ошибся. В расширенных зрачках плескался ужас, она почти задыхалась от страха, прекрасно понимая, что ее ожидает в будущем, кусала губы до крови, но не сказала ни единого слова. Упрямство и готовность идти до конца, но не признать совершенное ею преступлением, поразили герцога и разгневали его. Он жестом отпустил гвардейцев, задумчиво наблюдая, как бессильно обвисшую в крепких руках девушку выволакивают из его кабинета.

Спустя несколько минут с площади послышался шум, и Джодок не смог совладать со своим любопытством: подошел к окну и с интересом проследил за разворачивающимся зрелищем.

Пойманный на краже дружок девчонки выл, рыдал и молил о прощении; кажется, клялся Светом, что больше так поступать не будет и что его вина слишком мала – им не удалось утащить из хранилища ни зернышка, – а потому он не заслуживает столь сурового наказания. Когда ему стало ясно, что решения герцога не изменить слезными мольбами, парень начал плеваться проклятиями и призывать кары небесные на голову ненавистного народу Ворракийского. Собравшаяся перед местом казни толпа вопила и улюлюкала: бесплатные зрелища, будь то повешение, четвертование или выступление циркачей, вызывали восторг у этих погрязших в невежестве оборванцев.

Девчонка с посиневшими губами следила за тем, как дрыгает ногами висящий в петле парень. Ему не повезло, шея не сломалась, даровав ему быструю смерть, поэтому он долго еще хрипел, пуская пузыри, а после затих, вывалив язык и обмочившись. Его подружке гвардейцы, наслаждавшиеся зрелищем не меньше толпы, не дали даже глаз закрыть, требуя смотреть на происходящее до самого конца – таков был приказ герцога, и ослушаться его никто не посмел.

Солдаты, предвкушающие хорошее развлечение и не желающие долго стоять в очереди, дожидаясь своего часа, споро потащили ее в сторону казарм, собираясь от души насладиться подарком герцога. Джодок посмотрел на то, как молча извивается приговоренная девчонка в руках у гогочущих мучителей, потер переносицу и задумчиво пожевал губами. Кажется, упрямую бесовку не удалось сломать, а это уже было весьма интересно. По крайней мере, для него самого. Герцог резко развернулся и быстро покинул кабинет, отчасти надеясь успеть вовремя.

Наверное, девчонка должна была благодарить Свет за то, что он вошел в полутемное помещение именно тогда, когда капитан отряда сорвал с нее одежду и с удовольствием посмотрел на обнаженную жертву, силящуюся прикрыться руками. Эта дурочка либо совершенно не понимала, что обречена и выхода у нее нет, либо просто отказывалась понимать – в неведении и с надеждой жить куда легче. Другая бы на ее месте попыталась бы хоть как-то поторговаться, надеясь вымолить жизнь хотя бы без серьезных увечий. А там, глядишь, ей бы и несколько монеток перепало, если бы смогла ублажить солдат так, как надо.

– Хватит, – кисло произнес Джодок, когда капитан, до хруста сжав запястья девчонки, перевернул ее и уткнул лицом в пол.