Глава 2. Поверить в реальность

Мир все еще кружился вихрем осколков, распадались и свивались причудливые узоры калейдоскопа. В отдалении через зыбкую пелену доносились смутные голоса, встревоженные, недоуменные:

– Несите ее, да-да, вот так, осторожно.

– Ничего себе, давно такого не случалось.

– У меня есть одно предположение.

– Думаете, она не участница отбора? А кто же тогда?

«Куда меня несут?» – хотела бы спросить Аля, но губы едва дрогнули. Она слабо закашляла, ощущая боль между лопатками.

Но она же точно помнила, что летела головой вперед! Этот ужас стремительного падения все еще длился в ее душе безмолвным криком. Тем не менее, ударилась она отчего-то спиной. Еще ныла подвернутая нога, это тоже ощущалось отчетливо сквозь хоровод теней.

– Что-то не то творится с порталами. Как считаешь, Павена? – спрашивал кто-то, но Аля все еще не решалась открыть глаза. Она не знала ни одной женщины с таким странным именем, уж точно не в стенах родного факультета. Возможно, она все-таки упала, и ее отвезли в больницу. Но почему тогда вокруг не пахло спиртом и хлоркой, а разливался приятный успокаивающий аромат меда и лаванды? Ответов по-прежнему не находилось.

– Ничего я не считаю. Я просто управляющая в гареме. Магия порталов не по моей части, – слегка сварливо отвечала загадочная собеседница, очевидно, уже немолодая.

«Гарем? Как гарем?» – ужаснулась Аля. Ее похитили? Она упала с лестницы, ее похитили, а потом продали в гарем. Какой еще гарем? Мысли путались, наслаивались туманными образами. Порой ей случалось при сильном стрессе просыпаться по несколько раз внутри сна, чтобы погрузиться в еще больший кошмар до окончательного пробуждения.

Аля нерешительно с трудом разлепила веки, надеясь, что незнакомые люди и их голоса рассеются предрассветными тенями. Но, похоже, вернуться к реальности не удалось: над ней в перевернутой перспективе плыл бордовым облаком тяжелый бархатный полог старинной кровати с витыми столбиками. Либо ее похитили и привезли в какой-то особняк, либо она все еще грезила – других логических объяснений не находилось.

Не хотелось думать, что череда ярких образов навалилась игрой последней искры угасающего сознания. Аля живо представила, как она лежит на лестничном пролете с неестественно свернутой набок шеей, из которой торчат сломанные позвонки. Но она где-то слышала, что жертвы таких несчастий перед смертью не чувствуют своего тела, буквально теряют с ним связь.

Ее же мучила тупая боль между лопаток и в подвернутой лодыжке. Аля безотчетно поклялась себе, что больше никогда в жизни не наденет высокие каблуки. Хотя разум ее все еще оставался затуманенным.

Она помнила, что бежала. Но почему и откуда? Все смешивалось, перекручивалось пластами сна. Потом смена узоров калейдоскопа застыла в отчетливом орнаменте: Денис. Ее предал Денис, ее дорогой ненаглядный жених. Из-за него она упала с лестницы и оказалась в этом месте. В месте… Где?

Аля резко дернулась, взметнув мягкое одеяло, пахнувшее лавандой, но вскочить не получилось, потому что по телу разливалась непростительная слабость. Бежать? Куда? Она не знала, куда спешила, и в тот миг, когда выскочила из аудитории. Прочь. Прочь из этой несправедливой реальности. И вот теперь она очутилась где-то в другом месте, совершенно незнакомом.

«Папа! Мама! Заберите меня отсюда! Пожалуйста!» – безотчетно заклинала она, бессмысленно разглядывая полог над головой, который подходил к интерьеру разве что средневекового замка. Ужас пронизал хрупкое тело. Ее все еще сковывало потрясение от предательства Дениса и заставляла холодеть в теплой постели предельная тревога неопределенности.

– Ты пришла в себя? Наконец-то! – раздался уже относительно знакомый голос, последовавший за тихим скрипом двери. Аля приподнялась на локтях, но снова закашлялась.

– Добрый день, – тихо и вежливо проговорила она, не зная, что еще ответить, хотя в голове роились сотни вопросов.

Вошедшая женщина выглядела лет на шестьдесят, может, чуть меньше. Носила она некое подобие платья-кимоно или турецкого халата с затейливой узорной вышивкой. Ее седеющие рыжие волосы толстыми косами оплетали голову. В руках она сжимала небольшой кубок, в котором поверх воды – или, скорее, спирта – танцевали язычки пламени, как над пуншем. Первые наблюдения не дали никаких ответов, даже наоборот – еще больше запутали.

– Я Павена, – представилась женщина. Ее артикуляция не совпадала со смыслом сказанных слов, как при озвучке иностранного фильма. Значит, говорила она явно не по-русски, но Аля отчетливо понимала ее. Сон! Точно сон! Если все считать сном, то многое обретало свою нелогичную логику. Только боль разбитого сердца и недавних ушибов отчетливо разграничивала реальность от вымысла.

– А я… Алевтина, – тихо представилась Аля, сочтя, что следует быть учтивой даже с незнакомцами из странно-отчетливых видений, тем более пожилыми и, очевидно, уважаемыми.

– Вот и славно. Здравствуй, Аля. Лежи-лежи пока. Ты ударилась, когда выпала из портала. Повезло, что тебя сразу заметили стражники, ночью в коридорах замка холодно, не хватало еще простудиться такой хорошенькой девочке, – беззлобно затараторила Павена.

После предательства жениха Аля уже сомневалась, насколько она разбирается в людях, но от новой знакомой не веяло явной враждебностью. Да и очнуться повезло не в тесных казематах, а на мягкой перине. Впрочем, это не означало, что можно считать себя в безопасности. И внутри у Али буквально зажглась тревожная кнопка: что-то не так. Везде не так! В старинной обстановке комнаты, в запахах, наполнявших ее, в