Почему она умерла, а не я. Она ведь как мать, как бабушка нужнее оставшимся в живых молодым людям – чем я. При всем своем желании я не могу ее заменить ни в какой части.
Цитаты из книги «Памяти памяти. Романс»
340
свенгали – тот, кто «манипулирует другим или чрезмерно его контролирует»; оксфордский добавляет к описанию прилагательные «зловещий» и «месмерический»
Я думала тогда, зачем им это, пока не поняла, что перечень дает иллюзию обладания: выставка должна была пройти и рассеяться, но бумага сохраняла порядок уходящих из-под носа картин и скульптур в первоначальном виде, как оно было, не давая им кончиться.
Тетрадь становится полигоном, местом для отлаживания и тренировки внешнего-себя, и, как какой-нибудь дневник Марии Башкирцевой, оказывается развернутой декларацией, нескончаемым монологом, обращенным к невидимой, но явно сочувственной инстанции.
В одной книге про устройство мозга я вычитала, что для того чтобы осознать в человеческом лице , чтобы его как лицо опознать, необходима не столько совокупность черт, сколько овал. Без овала никак не обойтись: он – то, что ограничивает нашу историю, то, что собирает ее в умопостигаемое единство. Овалом может быть сама жизнь, пока продолжается; или, уже постмортем, связующая линия рассказа о том, что было. Покорное, разом ощутившее себя мусором, содержимое этого дома вдруг расчеловечилось и перестало хоть что-нибудь помнить и означать.
Что толку в книжке, – подумала Алиса, – если в ней нет ни картинок, ни разговоров? Кэрролл
В общем, у всех родственники были фигурантами истории – а мои квартирантами, что ли. Никто из них не воевал, не был репрессирован
Поколенческая матрешка вроде как предполагала преемственность единственных дочерей
О проекте
О подписке