Цитаты из книг автора «Мария Степанова»

Квартира теперь стояла оторопевшая, съежившаяся, полная внезапно девальвировавшихся вещей. По углам большой комнаты молчали сухие остовы телевизоров.

Но и там начинался процесс разборки и переоценки; дом жил, вывалив наружу собственное нутро и не умея втянуть его обратно.

книги и бумаги переставали быть собой и становились просто узурпаторами объема: стопками и грудами, баррикадой перекрывавшими квартиру

Мертвые научились разговаривать с живыми: их письма, их записи на автоответчике, реплики в чатах и соцсетях можно разбить на мелкие элементы и запустить в программу, которая будет отвечать на мои вопросы словами тех, кого я любила. Два года, как такое приложение существует в Apple Store: там уже можно поговорить с человеком, известным как Принс, а можно – с двадцатишестилетним Романом Мазуренко, нелепо погибшим, переходя через улицу; спросишь его: «Где ты сейчас?», и он ответит: «Люблю Нью-Йорк», и никакой неловкости не произойдет, швы сойдутся, форточка не распахнется

присутствовали четыре непременных салата, морковный с орехами, свекольный с чесноком, сырный – и великий уравнитель оливье. Этого всего

Пока темно, я думаюсь в тебе, Как провиант в горбу верблюжьем,Как сувенир, нечуемый в беде,Но милый, если обнаружим.Уже, как было, собираем ужин.И в чем-то белом, как в бинте,В моем глазу на тем и сем светеВидна – а мы тужи́м и ту́жим.Я под ковром лежу лицом к ковруИ вверена его защите.Утопленник всплывает поутру,Тяжелый, сколько ни тащите,Он полон солью, зеленью, водой И как ни тщись, навеки молодой.

Руку запустишь – вынь из воды, И, тяжелея, повиснут на пальцахКраткие прихоти, сердца следы,Раки речные в накрашенных панцирях.Жадной хозяйкою день ото дняИсподволь вас приучаю к заботеИ сожалею, что после меня Сиротами побредете.

эти вещи (так богато представленные в дневниках той же Зонтаг – перечни фильмов и прочитанных книг, списки красивых слов, сушеные, как грибы, выжимки пройденного)

платоновском «Федре» о письменной памяти говорится с пренебрежением: «Припоминать станут извне, доверяясь письму, по посторонним знакам, а не изнутри, сами собою. Стало быть, ты нашел средство не для памяти, а для припоминания. Ты даешь ученикам мнимую, а не истинную мудрость. Они у тебя будут многое знать понаслышке, без обучения, и будут казаться многознающими, оставаясь в большинстве невеждами, людьми трудными для общения; они станут мнимомудрыми вместо мудрых».

тем, кого нет, и по бестолковой, точнее напрасной жизни своей, по пустоте, что на душе… Хотелось забыться. * * *