Глава 4
Тропы богов

Багровая тьма наполнялась движением. Уродливые духи, один за другим возникая из сумрака, окружали костер. Нойда узнал многих. То были духи страшных болезней, носившие обличье людей, умерших от этой болезни или близких к смерти. «Совсем меня не боятся, – отметил он. – И неудивительно… Чего им бояться – ведь здесь их господин!»

Вновь дрогнула земля под тяжелыми шагами. Духи почтительно расступились, и к костру вышел из тьмы великан. Голову его украшали турьи рога, на плечах топорщилась медвежья шкура. Его полыхающие багровым огнем доспехи озаряли туман ярче любого пожара. В руке он нес непроглядно-черный бубен. Черные волосы в беспорядке падали на плечи великана, на грудь свисали длинные усы. Огненные глаза – все три – гневно смотрели на нойду.

– Назойливый смертный! – раскатом грома пророкотал голос. – Почему ты опять сидишь здесь, перед моими воротами?

– Неужто я мешаю тебе, властитель Ерлег? – смиренно спросил нойда.

– Ты мешаешь моим духам мучить грешников!

– А я мучаюсь здесь сам.

– Это я решаю, кто тут должен мучиться! – взревел владыка Нижнего мира. – Ты загораживаешь вход в мое царство. Ты распугал всех духов, смутил мертвых… Убирайся!

Нойда поднял голову.

– Я, конечно, уйду, о земляной владыка. Кто я, чтобы спорить с господином преисподних миров? Но ведь я снова сюда вернусь…

Ерлег медленно двинулся вперед, обходя костер по кругу против солнца. Даже огонь колдовского костра стал ниже, будто прячась. Однако нойда не шевельнулся.

– Проклятый шаман! Раз за разом ты возвращаешься в Долину Отчаяния, – прорычал Ерлег, остановившись. – Тебе что, нравится здесь?

– Это худший из миров. Именно поэтому я тут и сижу.

– Ну ты и наглец! На сей раз ты напросился!

Ерлег ударил в черный бубен. От низкого, рокочущего звука у нойды заныли кости. Духи болезней, будто этого и ожидая, прянули к костру…

– Имя твое Ерлег! – звучным голосом запел нойда, подхватывая с земли свой бубен. – Те, кто уклонился с пути, – в твоей власти! Те, кто грешил, кто взращивал зло, – останутся здесь…

С первым же ударом его колотушки вокруг стало светлее.

– Те же, кто не уклонился, кто не сошел с пути, – найдут врата света! Да узрят они солнце!

Полосы багрового тумана поползли прочь. Духи испуганно заметались…

– Только не солнце! – Ерлег топнул ногой. – Прекрати, шаман! Что тебе надо от меня?!

– Наконец-то спросил, – проворчал под нос саами, а затем громко ответил: – О Ерлег, мне нужна одна душа.

– Всем вам, шаманам, нужно одно и то же! – язвительно отозвался владыка мертвых. – Душа! Душа! Кто-то из твоих близких болен?

– Нет. Этот человек давно умер.

– Ха! Ты же понимаешь, что не во власти смертного вывести мертвеца из Нижнего мира?

– Я хочу лишь найти эту душу и побеседовать с ней. Прошу тебя, о Ерлег. Мне нет покоя… и тебе его тоже не будет…

Черно-красный великан склонил голову, неприязненно вглядываясь в лицо шамана.

– Ты уберешься отсюда, если я покажу ее тебе?

– Если я увижу ее и поговорю с ней.

– По рукам, чтоб ты провалился, упрямый колдун! Которая душа тебе нужна?

– Сирри, моя невеста.

Ерлег задумчиво запустил пятерню в косматые волосы.

– Гм-м… Я помню все бесчисленные души во всех моих преисподних. Такой у меня нет.

– Ее нет и на Древе Душ, ее нет у тебя… Где же она?

Земляной владыка поманил нойду к себе.

– Иди сюда, шаман…

Нойде не очень хотелось уходить от костра – это была его дверь наверх, в мир живых. Однако он встал и последовал за царем преисподней. Идти пришлось недалеко: из тумана выступила черная арка…

– Входи, – гостеприимно повел рукой Ерлег. – Ищи ее сам!

* * *

Бубен гудел, наполняя вселенную волнами звука. Мигали звезды, вздрагивало под ногами днище небесной лодки. Нойда летел по незримым волнам, пронизывающим миры.

«Бумм, бумм!» – с каждым ударом колотушки вздымалась новая волна, бросая небесную лодку и ее хозяина в новый полет. Выше и выше, дальше и дальше!

Ласковые синие очи юной Сирри стояли перед внутренним взором нойды. Они смотрели на него с игривой насмешкой, за которой угадывалась женская опаска: «Ты ли это, единственный?», и глубинный, уверенный ответ: «Да!» Как тогда, на морском берегу, когда они подтвердили свои детские клятвы и решили быть вместе всегда.

…Похожие глаза, словно два драгоценных камня, сияли на мертвенно-бледном лице беловолосой богини. Она соблазняла его красотой, обещала неслыханное могущество, но он помнил мертвое тело Сирри на берегу, и все соблазны Седды рассыпались как песок. И сама богиня была видимостью, древним духом, искавшим себе новое земное тело…

«Я ведь убил ее, изгнал из мира… Что там Вархо болтал про глаза?»

Темнота окутала пространство. Волны звука стали черными, и звезды отражались в них мириадами летних светлячков. Бескрайние, бесчисленные миры окружали нойду. Преисподние полыхали внизу, вышние сияли над головой.

«Надо было сперва спросить Ерлега, а не нестись сквозь миры сломя голову», – запоздало подумал саами.

И в этот миг ощутил взгляд.

Взгляд, коснувшийся его, был брошен с полуночной стороны, из тех земель, где обитали боги его собственного народа. Нойду вдруг охватило настоящее смятение – то ли свое, то ли чужое, он не мог различить. Тоска, страх, надежда, изумление, радость и ужас… Будто две женщины сразу смотрели на него – и обе его знали…

Нойда узнал этот взгляд, и слезы выступили у него на глазах.

– Сирри, это ты? Веди меня, Сирри!

Ощущение взгляда внезапно пропало. Вместе с ним испарился и хаос нахлынувших чувств. Словно ночью вдалеке светил огонек у кого-то в жилище – а потом задернули полог вежи, и берег окутала тьма.

Нойда заскрипел зубами. Он очень хорошо понял, что означает это внезапное исчезновение. Тот, кто смотрел на него сейчас глазами Сирри, понял, что его тоже видят, – и закрылся. Нойда выругал себя самыми злыми саамскими ругательствами. Он допустил оплошность – показался врагу, словно глупый, самонадеянный мальчишка, только что сделавший первый бубен. Таким он когда-то и был: зазнавшийся ученик шамана, не изведавший страха, бросивший вызов грозному духу моря… И все потерявший. Род, невесту и право получить взрослое имя.

Итак, тот, кто смотрит глазами Сирри, его заметил… «Возможно, скоро мне предстоит сражаться, – подумал нойда. – Или хуже: враг спрячется так, что никто и никогда его не найдет…»

– Кто бы ты ни был, колдун, нежить или бог, – прорычал он, – ты не скроешься!

Ярость клокотала, туманя разум. Щеки горели, со лба тек пот… «Нужно возвращаться», – повторял нойда, напоминая себе, насколько он сейчас уязвим.

Но возвращаться не собирался. Просто не мог…

И тут прямо перед ним вспыхнул свет.

За свою жизнь нойда видел его дважды, но никогда бы не ошибся.

Слепящий солнечный бубен в когтистой руке. Огромные совиные крылья за спиной… Ветвистые рога великого шаманского венца, растущие прямо из головы… Личина, которая и есть настоящее лицо…

– Атче Каврай! – воскликнул нойда.

– Это я, – отозвался бог шаманов.

Схватил его за руку и рванул вниз.

Они камнем падали среди звезд, потом сквозь облака – пока не упали возле холодного костра в Долине Отчаяния. Нойда так резко вернулся в тело, что не мог не то что вымолвить слово – даже вздохнуть.

– Ты, видно, решил убить себя, нойда без имени! – укоризненно произнес Каврай, садясь у костра.

– Есть и более быстрые пути себя прикончить, – хрипло отозвался нойда, склоняясь до земли. – Приветствую тебя, о Каврай, Отец Колдовства…

Сайво-помощники внутри бубна Безымянного нойды при виде бога устроили радостную возню. Вархо благоразумно затаился.

– Ты часто звал меня, шаман со Змеева моря, – сказала белая личина. – Я пришел. Я тебя слушаю.

«Я призывал тебя много лет! – захотелось выкрикнуть нойде. – Годы одиночества в чужих землях, пустые блуждания, ложные пути во тьме…»

Но он ничего не сказал, поскольку богу шаманов это и так наверняка было известно.

– Благодарю, атче Каврай. У меня в самом деле есть просьба.

– Какая же?

– Есть мертвая девушка Сирри. Верни ей глаза, Отец Колдовства.

– Всего-то? – усмехнулся бог шаманов.

– Либо подскажи, где они, и я отправлюсь на поиски сам…

– Ох, Безымянный! Даже сам Ерлег не смог тебе ничем помочь, а души умерших – в его власти, не в моей.

– Тогда я повторю прежнюю просьбу. Позволь мне тоже умереть, – тихо попросил саами. – Я хочу вернуться на Белую Вараку к мертвым своего племени. Я хочу помогать им в посмертии, раз уж не сумел послужить при жизни…

– И с этим не выйдет, – ответил Каврай. – Мир, где пребывают души твоих родичей, для тебя тесен. Если я позволю тебе сейчас умереть – мигом окажешься на Древе Душ, на самых верхних ветках.

Нойда удивленно глядел на него. Такого ответа он не ожидал.

– И что же мне теперь делать?

– Гм… Хочешь стать моим сайво-помощником? Посажу тебя в свой бубен, как ты посадил туда своего дружка-равка…

Вархо в бубне беспокойно шевельнулся и тут же замер, опасаясь привлечь внимание Каврая.

– Великая честь, Отец Шаманов. Я недостоин ее, – склонив голову, скромно сказал нойда.

– Есть еще один путь для тебя попасть к своим, – продолжал Каврай.

– Какой же?

– Стать богом своего племени. Что скажешь?

«Это ловушка», – подумал нойда.

– Нет, атче Каврай, я не хочу становиться богом, – ответил он. – Я нойда, добрый помощник. А бог не может быть добрым. Боги порой направляют людей, точно непослушных оленей. То, что для бога – шлепок хореем, для смертного – несчастье, гибель, блуждания во тьме…

– Ты понимаешь верно, – одобрительно кивнул Каврай. – Там, где жизнь человека заканчивается, жизнь бога только начинается… Так что же мы будем с тобой делать?

Молодой саами опустил голову. Он не знал что ответить.

– Ты сбился с пути, нойда без имени. По своей вине ты потерял все, что тебе дорого. Ты блуждаешь во тьме, и это терзает тебя…

– Все это так, атче! – с мукой в голосе подтвердил нойда.

– Если ты хочешь исправить свои пути и помочь близким, что потерялись между мирами, – сделай то, что я скажу.

– Говори, о атче! Надо жизнь отдать – забирай!

Совиные крылья колыхнулись в вечернем воздухе.

– Предлагаешь мне то, что самому не нужно? Эх, мальчик… Не жизнь твоя мне нужна, а помощь.

Нойда опешил.

– Я могу помочь… тебе?! Что же я могу такого, что не под силу богам?

– То, что может сделать лишь человек.

– Но, атче…

– Вот мои слова: исполни просьбу первого, кто придет к тебе за помощью. Любую просьбу. Понял?

– Да, о Каврай!

По правде сказать, нойда не понял ничего. Но гордость не позволила ему просить разъяснений.

Солнечный бубен Каврая вспыхнул и погас. Пространство окутала тьма.

* * *

Тихо плескали у берега волны Нево. Над водами среди золотистых облаков разливался малиновый закат.

Глаза нойды моргнули. Несколько мгновений он бездумно глядел на ползущего перед самым его носом муравья. Потом скосил глаза в сторону, на лежащий рядом бубен. Сел, стащил с головы шапку-птицу. Расправил затекшие плечи и наконец взглянул на мир обычными глазами.

Встречи в Долине Отчаяния, споры с Вархо, полет к вершине мира, явление Каврая… Все это заняло мгновения. Даже солнце еще не зашло.

«Поздно уже, а так тепло, – подумал вдруг нойда. – И светло… Ну конечно. Пришло лето».