Глава 5
Звездочет и ловчий

Высившаяся на утесе Яргара была самым старым городом в землях бьяров. В незапамятные времена земная твердь здесь сломалась, как засохшая лепешка, и ее края наползли один на другой, будто ледяные торосы. На самом краю вознесшегося в небо скалистого выступа, откуда было видать чуть ли не все окрестные леса, стояла добротная деревянная крепость, а при ней – небольшой посад. Над гремящей рекой, что срывалась с обрыва поблизости от Яргары, до самых морозов висело облако из мельчайших капель.

Какие силы вздыбили здесь землю? Всякому известно – горы медленно растут из земли, будто грибы, только рост их незаметен. Горам некуда торопиться. Всякий год они, как звери, белеют к зиме и обрастают новой пестрой шерстью весной. И так – столетие за столетием. Но утес, на котором построили Яргару, явно возник иначе. Что же здесь случилось? Сражались между собой ныне забытые боги? Вырвался из заточения могущественный древний дух? Кто знает!

Река, падавшая со скалы, дальше устремлялась в большое озеро, питавшее несколько мелких речушек. Считалось, что именно здесь находится исток Ратхи. Когда-то берег озера облюбовали бьяры для менового торга с арьяльцами. Позднее на скале над водопадом велением Аратты был выстроен укрепленный городок. Яргара стала последней настоящей крепостью в этих землях. Бьяры считались миролюбивым племенем, оттого постройку других укреплений в столице сочли излишней. Полторы сотни домов и складов, незатейливый частокол, чтобы медведи не заходили, одна надвратная башня и три сторожевые – вот и вся Яргара.

Местный городской голова сперва обомлел, когда к нему заявился Каргай со своим ловчим войском. В первый миг он решил было, что нагрянул неведомый враг, который разнесет его жалкие укрепления в мелкие щепки. «О Святое Солнце, что за жуткая рожа! – думал он, глядя на одноглазого маханвира самой свирепой наружности. – А еще говорят, бьяры не воинственны!» Однако, выяснив, что Каргай никакой не мятежный бьяр, а государев человек с особо важным поручением, градоначальник еще сильнее пригорюнился. Сотни воинов, десятки возов, волы, кони – поди все это размести и прокорми! Делать нечего – приказ блюстителя престола надо выполнять. К облегчению посадника, Каргай своих людей внутри городских стен размещать не стал. Он устроил стан на склоне горы и лишь изредка заезжал в город обсудить дела.

Огонек светильника едва позволял разглядеть буквы на тонкой коже тайного свитка. Впрочем, и в ясный день Каргаю проще было выстроить линию колесниц или усмирить неотесанных вояк, чем заставить буквы заговорить. Он поглядел на оттиснутую на воске голову вепря, сломал печать и привычным движением перебросил свиток сидевшему рядом старичку – жрецу Исвархи.

Седобородый жрец развернул свиток:

– «Киран, блюститель престола, – маханвиру Каргаю». – Нараспев прочтя обычные слова чествования, он откашлялся и огласил: – «Посылаю к тебе одного из моих ближних людей, благородного Анила из рода Рашны. Предписываю дать ему отряд в двадцать всадников, да изловит он злокозненного беглого жреца Хасту и сопровождающих его накхов, кои отправились в бьярские земли чинить разбой и разжигать пламя мятежа. Повелеваю, чтобы сей Анил имел в надлежащей мере боевое снаряжение для своих воинов и овес для коней…»

– Все? – без всякой радости глядя на юного посланника, спросил Каргай.

– Тут еще имеется приписка, что обо всем прочем посланец расскажет сам, – добавил жрец, с поклоном возвращая свиток.

– Можно подумать, меня это занимает, – буркнул военачальник.

Анил надменно вскинул голову и с неприязнью поглядел на маханвира ловчих. Прежде, в столице, он его не встречал и теперь понимал почему. «Ну и страшилище, – думал юный арий. – Один его вид оскорбил бы своды Лазурного дворца! Скуластый, рябой, одноглазый, да еще шрам распахал лицо сверху донизу… Уцелевший глаз – что у кабана, маленький, злобный… Дикий, как леса вокруг этого жалкого городишки! И чем этакая зверюга ухитрилась заслужить милость ясноликого Кирана?»

– О чем же таком он мне расскажет? – рявкнул Каргай, обращаясь к жрецу и будто нарочно не замечая знатного гонца. – О ценах на торгу в Нижнем городе?

– Я прибыл с важным поручением…

– Ах он прибыл! – Каргай наконец повернулся к юноше. – Скажи, о чем они думают в столице? Им там мнится, что я умею делать воинов из шишек? Подойду, тряхну елку, прочитаю заговор – и у меня двадцать лишних всадников! Может, они там уже научились так делать? Тогда иди потряси елку!

– Это приказ престолоблюстителя, – закипая с каждым его словом, процедил царедворец.

– А я-то сразу и не понял! Спасибо, что растолковал! Ты сам посуди – у меня четыре сотни всадников. Ими я перекрываю отмаши, – Каргай повел рукой, – пять дней налево, пять дней направо. Я должен отслеживать десятки бьярских селений, держать заставы на дороге, засады на тропах… И еще здесь оставить отряд, чтобы, если что стрясется, поспешить на выручку. А теперь еще двадцать всадников отдать тебе… А зачем тебе двадцать всадников? Сколько накхов в этой шайке?

– Не менее трех, – мрачно ответил Анил.

– Не менее… Хорошее словцо! Вот что я тебе скажу: уж не знаю, имел ли ты прежде дело с накхами или нет, но они вырежут двадцать всадников и тебя убьют вместе с ними, и никто ничего не узнает – вы просто исчезнете бесследно в здешних дремучих лесах… Расскажи лучше, парень, чем ты так прогневил ясноликого Кирана? И почему он не мог прикончить тебя прямо в столице? Кстати, ты ведь должен был прибыть с охраной. Ну-ка, расскажи, где ты ее потерял?

– По пути сюда с нами случилось несчастье, – едва удерживаясь, чтобы не наговорить ответных грубостей, ответил Анил. – Моих воинов погубила богомерзкая бьярская нечисть, и сам я едва выскользнул из ее когтей. Однако то же горестное происшествие подарило мне человека… Своего рода тайное оружие.

– Человека? – протянул Каргай. – Ну-ка, расскажи, чем нынче вооружают смертников в столице?

– Он не из столицы. Это бродячий звездочет, провидец и заклинатель.

Анил ожидал новых насмешек, но на лице маханвира неожиданно мелькнуло любопытство.

– Ему дано от богов истинное ви́дение, – воодушевился Анил. – Если бы я был поумнее и послушал его при нашей первой встрече, возможно, мои воины были бы живы, да и сам бы я избежал прикосновения зла…

– Слыхал я уже эту побасенку, – кивнул военачальник. – Дескать, какое-то лесное чудище напало на твой отряд, сожрало четырех стражников и двух коней и едва не откусило тебе ногу.

– Так и есть. Могу показать следы от когтей.

– А то я ран прежде не видел, – отмахнулся Каргай.

– Но только это было не чудище. Это была бьярская темная богиня… – Анил нахмурился, вспоминая, – по имени Тарэн. Она подстерегла меня в озере, обратила своих бобрих прекрасными девами моим воинам на соблазн, и когда б не помощь того доброго и знающего странника…

– Погоди, юный господин, – встрепенулся скромно стоявший рядом старый жрец. – Говоришь, Тарэн подстерегала тебя в озере?

– Так и было.

– Вот же диво! – покачал головой старичок. – Доблестный Каргай, позволено ли мне будет с глазу на глаз побеседовать с этим… премудрым звездочетом?

– Отчего ж нет? Анил, где твой спаситель?

– Ждет в моем шатре.

– «Моем», – передразнил Каргай. – В шатре, который я тебе выделил! Отведи-ка нашего славного жреца к твоему провидцу. Мало ли, какого колдуна или оборотня сдуру в лесу подобрал…

Молодой вельможа, стиснув зубы, склонил голову.

– А я пока буду думать, как выполнить приказ.

* * *

Анил приподнял кожаный полог шатра, пропуская сухонького седобородого жреца. Тот благодарно поклонился и вошел, оглядывая шатер изнутри. Хаста сидел в углу подле светильника, развернув на коленях свиток и что-то в нем тщательно зарисовывая.

– Да озарит Исварха твои дни! – поприветствовал его жрец.

– Да ниспошлет он всем нам свет и тепло! – ответил Хаста, поднявшись и вежливо склонив голову.

Жрец удовлетворенно кивнул и, указав на рисунок, спросил:

– Можно полюбопытствовать?

– Конечно.

Хаста протянул старичку свиток.

– Что это за точки и линии?

– Я лишь запечатлеваю плоды моих наблюдений.

Жрец покрутил рисунок, силясь понять его тайный смысл, недовольно нахмурился… Хаста не заставил себя расспрашивать.

– Перед тобой – звезды здешнего неба.

– Ах вот что. – Жрец вгляделся внимательнее. – Да, я вижу Лосиху. Но ты, видно, не слишком силен в рисовании. Ты изобразил ее совсем неправильно…

– «Лосиха», – повторил Хаста, улыбнувшись уголками губ. – Я будто воочию вижу сидящих у костра охотников, которые тщатся разглядеть в небе зверей, упущенных накануне… В наших землях эти звезды зовутся домом Семерых Мудрецов. Видишь ли, каждую звезду мы почитаем обиталищем того или иного бога либо богини. Семеро же взяты богами на небо за свою праведность…

– «Богами»? – поднял бровь старик. – Не ты ли только что призвал благословение Исвархи?

– Слава Солнцу, величайшему среди небесных домов, – невозмутимо ответил Хаста. – А начертание мое верно. Может показаться чудом, но в тех краях, откуда я родом, звезды стоят иначе. Здесь я как раз указываю точками место пребывания звезд в этой земле, а крестиками – то, как они расположены над моим царством.

– Где же твоя родина?

– Далеко на юге, за полуденными горами, вне пределов Аратты. В наших землях ходят удивительные рассказы о чудесах, происходящих тут и еще далее на севере. Я решил дойти до края земли, дабы убедиться в существовании этих чудес или в том, что это всего лишь выдумки.

– Что же у вас рассказывают? – с любопытством спросил жрец, возвращая свиток.

– Здесь, в Бьярме, на краю мира, – «звездочет» величаво повел рукой, – весь небесный круг жизни, проходимый Исвархой за год, состоит из одного дня и одной ночи.

– Как это?

– Полгода здесь царит ясный день, а полгода – непроглядная ночь, – пояснил Хаста. – Еще говорят, морозы этой долгой ночью порой такие лютые, что дыхание замерзает, а железо крошится, как песок… Лишь чудесные девы в прозрачных зеленоватых покрывалах танцуют в небе диковинный танец, призывая Исварху согреть их…

Старый жрец хмыкнул, однако ничего не сказал, внимательно слушая иноземца.

– Говорят, в тех краях проходит земная ось, соединяющая небеса с твердью. Что там водятся медведи белой шерсти… И много других чудес.

Старик покачал головой:

– Однако у вас немало знают о Бьярме.

– Увы, не так много, как мне хотелось бы, – со вздохом отозвался Хаста.

Жрец покосился на Анила, с широко распахнутыми глазами слушавшего рассказ звездочета о чудесах полночных пределов.

– Сходи поговори с людьми, юный господин. Тебе еще по здешним лесам рыскать, а они ох как опасны…

– Я опытный охотник! – возмутился тот.

– Накхи-то пострашнее секача будут, – продолжал жрец, еле заметно подмигнув ему.

Анил нахмурился и нехотя вышел из шатра.

– Так на чем мы остановились? – Старый жрец наморщил лоб, будто вспоминая, и вперил в Хасту острый взгляд. – Ах да! О познаниях. В твоем царстве мудрецов, где даже звезды на небе стоят иначе, хорошо знакомы с нравами Тарэн?

– Нет, об этой свирепой богине я узнал только здесь. Странствуя, я расспрашиваю местный люд о нравах и обычаях, слушаю в городах и весях сказки и песни…

– О! – Старый жрец расплылся в редкозубой улыбке. – Я тоже люблю слушать побасенки бьяров о всяких чудесах, диковинных обычаях и языческих суевериях! – Он вновь почесал затылок. – И вот теперь стою тут и думаю – кого же из нас обманули? Меня или тебя?

Хаста напрягся.

– Исварха уже двадцать с лишним раз обошел круг жизни с той поры, как я впервые услышал о Тарэн. Позволь, я немного расскажу тебе о Матери Зверей, которую бьяры именуют богиней. Они поклоняются ей как благой, хоть и яростной госпоже этого мира. Воины приносят ей кровавые жертвы, призывая поддержать их в битве. Есть и третье обличье богини – ночное, темное, неназываемое… Но, – старичок воздел палец, – нигде и никем не упоминалось, что Тарэн обитает в озере и поедает неосторожных купальщиков! – Негромкий, чуть скрипучий голос жреца вдруг окреп и зазвучал жестко. – Тебя кто-то обманул – или ты пытаешься обмануть меня?

– Ты, говоришь, двадцать с лишним лет здесь? – уклонился от ответа Хаста, разглядывая потрепанное жреческое одеяние собеседника.

– Так и есть!

– Стало быть, ты не явился в Яргару вместе с отрядом Каргая?

– Я служу тут Исвархе с младых ногтей, – гордо ответил жрец.

Хаста широко улыбнулся:

– Что ж, это к лучшему.

Он поднялся и сделал шаг к собеседнику. Тот попятился:

– Если ты удумал что-то недоброе, лучше позабудь об этом! На мой крик сбегутся десятки воинов! Тебя разорвут, как жареную куропатку!

– Думаю, жареную куропатку мы совместно разорвем нынче за ужином.

Хаста сунул руку за пазуху.

– Полагаю, нет нужды объяснять, что это? – спросил он, доставая и поднося к лицу собеседника золотой перстень с солнечной печатью.

Тот, осознав, что́ перед ним находится, вытаращил глаза.