Зима думал только об одном – с кого начать. Был авторитет и трое его приближенных, которые знали о деле Смолина. Если убрать сначала шестерок – то вполне возможно, что главный насторожится и усилит охрану. Нет, конечно же, киллера не волновали сложности, для него любая охрана не была помехой, просто тогда его план мог затянуться на неопределенное время, что было чревато неприятными последствиями. Убрать главного – вот цель номер один. А потом уже не торопясь можно заняться чисткой его окружения – вряд ли они после смерти лидера будут покушаться на Смолина, да и вообще вряд ли будут что-то предпринимать в отношении него, но их излишняя осведомленность о Лёхе предопределила их дальнейшую судьбу.

***

      Закинув руки за голову, Дмитрий лежал на диване, глядя в потолок. Завтра он намерен нанести первый удар. Механизм слухов и сплетен уже был запущен. Дезинформировать противника – лучшая тактика ведения войны. Эта тактика поможет ему отвести подозрение от самого себя. О фотографии в конверте знал наверняка он и заказчик, остальные были не в курсе того кто избран в качестве исполнителя, что было на руку Зимовскому. Наутро у него была назначена встреча с проверенным временем поставщиком оружия. На обед сама операция. Дмитрий всегда просчитывал каждый свой шаг – не должно быть никаких непредвиденных ситуаций – все четко распланировано по минутам, даже по секундам. Упустить одну секунду для киллера – то же самое что упустить свою жизнь. Один неверный шаг и ты труп.

А еще Дмитрий знал, что в той жизни, которую он выбрал себе, нет места эмоциям. Поддавшись эмоциям, ты можешь упустить ту самую жизненно-важную секунду. Не думай лишнего во время операции – действуй четко на автомате.

На мгновенье из памяти вновь всплыла картинка из прошлого. Он никогда не забудет тот день, когда Смолин во второй раз спас ему жизнь.

«Буду должен, брат», – шептал он окровавленными губами, понимая, что рано или поздно, возможно даже не в этой реинкарнации, настанет тот день и час, когда он сможет отплатить Алексею Смолину той же монетой, жертвуя своей собственной судьбой ради его спасения.

***

      Дмитрий знал наверняка, где будет авторитет именно в это время. Впервые за свою карьеру работал в маске. Заранее пробрался на крышу дома, из которого мог свободно вести обстрел

Когда машина въехала во двор, телохранители плотным кольцом обступили вышедшего из салона клиента. Такой поворот мог смутить кого угодно, но не Зимовского. Доля секунды – на землю полетела граната, сопровождаемая громким криком «Ложись!». Охрана тут же повалила авторитета на землю. Телохранители легли по бокам от него, закрывая своими бронежилетами от гранаты. Они ждали взрыва, не поднимались. Нникто и подумать не мог, что «гранатка» окажется без запала. Неподвижный клиент лежал на земле – такой мишени желал в своей жизни любой снайпер – открытая и недвижимая. Зимовский достал его сверху. Быстро. Профессионально. Без лишней суеты. Настоящий спец.

Усмехнувшись, «Ромашка» разобрал винтовку, сложил ее в спортивную сумку, после чего спокойно вышел из подъезда с другой стороны от двора, где, проходя мимо мусорного контейнера, с улыбкой выбросил сумку.

«1:0, товарищи… 1:0…»

Со смертью жены жизнь Белова практически потеряла смысл. Мать, с которой в последнее вреня у него были сложные, натянутые отношения, находилась при дочери неотлучно, но чем могла помочь пожилая женщина бьющейся в истерике внучке?!

«Я умер…» – стенобитной машиной стучала в голове одна-единственная мысль. Не в состоянии находиться в доме, где всё напоминало ему о Наталье, Белов, вероятнее всего, спился бы, но любовь к дочери держали его на плаву, не позволяя окончательно сойти с ума.

«Почему, Наташка, как же так…»

Павел вскочил с места, схватил стоящий на столе портрет покойной жены, всматриваясь в до боли желанные черты лица.

«… несчастный случай… не справилась с управлением…примите наши соболезнования…»

– К ЧЁРТУ ВАШИ СОБОЛЕЗНОВАНИЯ, – Белов рухнул на колени, раскачиваясь из стороны в стороную.

– Наташа, почему, почему ты оставила меня, сейчас, когда Смолин скоро окажется за решёткой, почему…

«Лерочка, мама…наша мама…»

«Я ЗНАЛА, ЗНАЛА, ПАПА, ОН УБИЛ ЕЁ, ПАПА, Я ЗНАЛА!» – орала дочь, с совершенно безумными глазами бросаясь на него с кулаками.

«ПОЧЕМУ, ПАПА, ПОЧЕМУ ОН УБИЛ ЕЁ!»

– Я СОЙДУ С УМА, – пошатываясь, полковник ухватился за край стола, на котороме стояла чашка с недопитым кофе,а рядом начатая бутылка виски.

– Плохо, без тебя, плохо, – Белов, по стеночке добравшись до кровати, рухнул лицом в низ, совершенно не стесняясь своих слёз.

– Почему… – прошептал он, но ответом ему была гробовая тишина, царившая в его загородном коттедже.

Нутром Белов чувствовал причастность Смолина, но даже если в аварии не было его прямой вины, именно с того самого момента, ограбления Волгоградского банка, после задержания криминального гения в аэропорту, и началось чёрная полоса в жизни полковника.

Он лежал без сна, наглотавшись корваллола, перед глазами мелькали видения – Артём, Даша, Юлия и она, Наталья. На ум приходили слова Смолина: «Я заберу у тебя всё». Раз за разом он прокручивал их диалог после того как он прикончил его брата и каждый раз пытался убедить себя в невиновности Смолина.

«Завтра он идёт по этапу. Из «Чёрного дельфина» ещe никому не удавалось совершить побег. Шах и мат. Смолин в Соль-Илецке, но отчего так тревожно сжимается сердце?»

Промучившись до утра, Павел Дмитриевич и сам не заметил, как заснул. Во сне Белов снова увидел Смолина.

Как-то слишком уж отстранённо полковник наблюдал за тем, как Смолин поднимается по трапу самолёта, а через несколько мгновений стальная птица скрывается за горизонтом, унося Чёрного Ферзя в заоблачные дали. Там же, среди облаков, далеко за горизонтом, он увидел её, единственную и любимую, ту, которая никогда больше не улыбнётся и не позовёт ласково «Белов, очнись, заработался!».

Наташа шла медленными шагами, опустив голову, в ореоле слепящего белого света, ступая осторожно, как по минному полю. Даже во сне Белов ощущал, как гулко колотится его сердце. Он хотел двинуться ей навстречу, но словно врос в землю, не в силах ступить ни шагу.