Я посмотрел на него.

– Ты умеешь читать мысли?

– Да, и не только это, – старец усмехнулся. – Я – Николай!

– Ну мое имя ты уже знаешь. А Лора? Она тоже.?

– Не каждому вампиру дана сила. Лишь избранные владеют определенным даром.

– А я?

Николай закашлялся.

– А ты быстр! Недавно хотел убить меня, в моем собственном доме. Хотел убить Лору. А сейчас ты спрашиваешь, есть ли у тебя дар? Наглости тебе не занимать.

Мне не понравился его тон. Мне он вообще не нравился. Дерзкий старик! Но я не хотел драться. Я хотел пить. Я умирал от жажды.

8

Когда родился Влад, его мать, Джулианна взяв сына в руки, внимательно осмотрела его, моля Бога, чтобы не найти метку. Но, перевернув ребенка на животик, она вздрогнула. На спине красовалось огромное пятно в виде круга, в центре которого находилась луна. Это был знак! Знак оборотня!

Александр, отец Влада, увидев отметину на спине сына, расплылся в улыбке:

– Угодила ты мне, жена!

Джулианна вздрогнула от его слов, держа ребенка в руках. Мать всматривалась в лицо сына и видела в нем своего нового мучителя. Муж всегда бил ее. А она всегда терпела. Он был жестоким с ней до превращения, а после становился совсем неуправляемым. Джулианна еще тогда поняла при встрече с ним, что никогда не будет уважать его. Любить его. Да и как можно было любить, если она была ему продана? Отец проиграл в карты деньги, дом и свою дочь. Ее бедная мать валялась у него в ногах, умоляя Александра взять ее с собой, даже в качестве прислуги. Но он сказал твердое «нет». Конечно, ему не нужны были свидетели. В мире людей, таких, как Александр, презирали. Но еще и боялись. Быть оборотнем – значит нести свой крест до самой смерти.

Как же она тогда рыдала, прощаясь с мамой. Отец заклинал простить его. Но девушка лишь презренно смотрела на него. С раннего детства она ненавидела мужчин. За что их было уважать? Разве у нее был достойный пример? Ее отец, пьянчужка, вваливался в дом со своими дружками, такими же непутевыми, как он. Они громко хохотали, пели непристойные песни и всегда пытались схватить ее за зад.

Фигурка ее бедной матери таяла перед ее глазами, так быстро бежали кони, унося экипаж в неизвестные дали. Джулианна тряхнула волосами. Всё в прошлом. Сейчас она – мать! И должна позаботиться о своем дитя. Она сунула грудь ему в рот. И почувствовала отвращение. Она хотела забрать грудь, но представила, как ребенок будет кричать. Нет уж, пусть молчит. А она как-нибудь потерпит! Она на всю жизнь возненавидит своего сына.

Поляна, залитая солнечным светом. Небо голубое-голубое. Маленький мальчик гуляет, собирая цветы для своей постоянно грустной матери. Потом резко падает на землю, опрокидывая корзину с цветами. Влад закрывает глаза и вновь открывает. На поляне темно. Лунный свет бьет по глазам. Большая полная луна.

Влад смотрит по сторонам. Боже! Правая рука темнеет на его глазах и начинает покрываться шерстью. Влад переводит взгляд на левую руку. Ногти чернеют и вытягиваются, превращаясь в длинные когти.

Влад услышал треск, как будто ломались ветки, а потом пришла боль. Нарастающая, ломающая все внутри, боль. Спина выгнулась дугой. Влад попытался встать. Но боль не дала ему подняться. Боль удерживала его тело, продолжая ломать его кости.

– Мама, мамочка! – позвал Влад и заплакал. Ведь ему было всего пять лет. Ему было очень страшно. Он не понимал, что с ним происходит.

– М-А-М-А!

Эхо прокатилось воем по всему лесу. Влад от страха и боли пытался говорить, но изо рта лишь вылетали звериные звуки. Он превращался во что-то большое и мохнатое.

Джулианна услышав вой, выронила тарелку из рук. Бросив ненавистный взгляд на спящего мужа, она поежилась. Она понимала, что ее сын в эту ночь принял первое превращение. Превращение в оборотня.

9

Дин лежал на крыше дома, закинув ногу на ногу. Закрыв глаза, он вновь и вновь прокручивал сцену из далекого прошлого.

Они сидят на кровати, не шелохнувшись. Он боится дышать и смотреть в ее сторону. И все же, он безумно счастлив. Она рядом, такая красивая! Хочется взять ее за руку, и прильнуть губами к ее бархатной коже. Насладиться близостью ее тела. И продлевать этот момент вечно. И никуда не отпускать такую девушку. И как бы ее глаза не блестели от счастья, он видел, что в глубине ее души живут страх и боль. И он готов был раскинуть невидимый ореол, и спрятать ее, не дать ей вновь страдать. Это все любовь!

– Дин! – ее голос, как звон колокольчиков.

Как же она прекрасна!

Дин открыл глаза. Он протянул руки к небу. Как же ему не мила смерть после жизни. Да, в смерти есть свои плюсы. Он пробовал искать ее. Задавал вопросы даже черным посланникам смерти, да и ангелы отворачивались при виде Дина. Надоел он им! Существуют же некие правила. И он обязан им подчиняться!

Рина вернулась в гостиницу. Сев перед окном, она заплакала. Почему все так? Она вновь одна. Сейчас ей было так плохо, как тогда, когда она кидала куски земли на гроб. Вспомнив Инира, она зарыдала еще громче.

Он был самым лучшим братом. Братом-близнецом. Они были похожи лишь внешне. Инир рос спокойным, тихим мальчиком. Она же нет, настоящая бунтарка! Мама всегда ругала ее, а Инира ставила в пример.

Они учились в одном классе, и Роуинна всегда списывала у брата. А если ребята обижали его, она смело вставала на защиту брата. Он был ее ровесником. Но она всегда относилась к нему, как к маленькому. И Инир не отвергал ее, не обижался. Иногда он даже подшучивал над ней, называя ее «сестричка-наседка». И, вообще, они были очень дружны. До шестнадцати лет.

На последний год их учебы в класс, пришел парень с обалденной внешностью. И, конечно же, Рина влюбилась в него. Были забыты давние подружки, посиделки дома с семьей. И даже мама, чей авторитет являлся для Рины самым главным в жизни, все это девушка оставила в прошлом. Для нее на первом месте стоял Роен. Парень ее мечты! От него шли такие бешеные флюиды. Когда он поворачивал голову, и смотрел в ее сторону, она внутренне сжималась и смущенно опускала глаза. Она начинала любить его какой-то странной любовью. Ей нравилось писать стихи о невзаимной любви. Ей нравилось плакать из-за него. Ей безумно нравилось страдать, она упивалась своими чувствами. Она, как будто открыла новый мир и шагнула туда, и не просто сделала шаг, она вбежала в него и захотела остаться там.

Теперь Инир взял на себя роль старшего брата. Он вытаскивал ее на руках из ванны, с красными опухшими глазами. И врал матери, что она ела и ночевала дома, когда Нина возвращалась с ночной смены. Он вел длительные беседы, но все было напрасно. Она отворачивалась от него, закрывалась. Она стала вести дневники. Иногда прочитывая их, Рина брала ножницы в руки и медленно разрезала листы, на которые она совсем недавно писала свои откровения. Она еще не понимала, что сходит с ума. Рина думала, что это нормально. Это же любовь, так и бывает, тем более первая.

Инир переживал. Да все переживали. Лучшая подружка, Марика, хотела даже подраться с Риной. Думала, путем пощечин она приведет подругу в порядок. Инир не позволил.

– Так нельзя! Это же не выход из положения!

– Инир, да ты что! Она же губит себя, – шипела Марика. – И этот козел лощеный, он ведь даже не в курсе, что из-за него столько проблем. Теперь я готова ему морду набить.

– Успокойся! Она одумается, вот увидишь. Вот увидишь.

Они сидели на скамье. Парень и девушка. Брат и подружка, той девчонки, которую они оба любили и так хотели вытащить ее из этой бездны проклятой любви.

Я всегда умел распознавать опасность. Но здесь я ее не чувствовал. Здесь ею не пахло. Тогда какого черта старый козел, Леон, разыгрывает эту несмешную комедию?

– Ну что ж, Дэниел, как тебе твоя новая подружка? – Леон самодовольно улыбнулся. Фу, он мне напоминает жирного кота, который вытирает лапой свои жирные, слипшиеся от сметаны усы.

– Какая еще к черту, подружка? – я оторопел.

Майк вышел из толпы, и подошел ко мне.

– Послушай, Дэниел, мы возлагаем на тебя большие надежды.

Я отодвинулся от него. Я никому не доверял.

– Послушайте, ребята, – я начал уверенно, – я завтра уеду. А вы все катитесь к черту! И не нужно добрых слов в путь-дорогу, поберегите свой словарный запас.

Я сказал и дерзко посмотрел Леону в глаза.

Ему явно были не по душе мои слова. Он так скривил свое лицо, будто с ним случился приступ язвы. Ха! Он же вампир! Значит, приступа язвы ему не видать еще очень много лет. Но я не мог подавить в себе смеха.

– Ну, нет, дружок! Так дело не пойдет! Ты нам очень нужен! Подтвердите, ребята! – он взмахнул рукой.

От стены отделился молодой парень, лет двадцати пяти. Он подошел ко мне и поднял руку в знак приветствия.

– Я – Рай. Очень рад с тобой познакомиться с тобой, Дэниел!

Он протянул руку для пожатия. Я долго смотрел в его черные глаза, потом протянул руку и пожал. Его пожатие было сильным. Я это оценил.

Вслед за ним подошла девушка.

– Я – Нэнси!

Она кивнула головой и улыбнулась. Она была очень хорошенькой. Девушка с фиалковыми глазами и белой кожей. И я бы без сомнения влюбился в нее, если бы мое сердце не было отдано девушке с зелеными глазами.

Я поймал ее пальцы и прикоснулся к ним губами в знак симпатии. Она оценила мой порыв.

Другие вампиры подходили знакомиться: Кайла, Мэтт, и остальные…… У меня была не такая хорошая память.

Я стоял и молчал. Я ждал. Я умел ждать.

Первым не выдержал Леон:

– Мы не желаем тебе зла, Дэниел! Но ты нам нужен! Ты не можешь уехать! Не сейчас!

Он говорил, а я краем глаза заметил быстрое движение. Я не успел увернуться. Марика! Она прыгнула мне на грудь. Я взмахнул кулаком, и ударил ее по лицу. Она удивилась, но продолжала сидеть на мне.

Рай подлетел к нам, схватил ее за плечи, швырнул ее в сторону. Зная его силу, я проследил за курсом Марики, она улетела на другую сторону комнаты, упечаталась головой в стену, оставив на ней вмятину. Вскрикнув, она потеряла сознание.

– Долго я буду ждать объяснений? – холодно поинтересовался я.

– Леон, давай я объясню Дэниелу суть происходящего, – Уэнда улыбнулась мне.

– Ну да, лучше ты. А то я не собирался оставаться у вас ночевать, – пошутил я.

По залу полетели смешки.

–Ты очень остроумный парень, Дэниел! – съязвила Уэнда. – Но все же, ближе к делу! Наши, отошедшие в другой мир, вампиры недавно сообщили нам дурную весть.

Ну не мог я удержаться от колкости:

– А что, каждую неделю они присылают вам письма и шлют подарки на Рождество?

Грянул раскат смеха.

– Да что он себе позволяет? – Леон подскочил ко мне и заорал:

– Идиот! Пока ты здесь паясничаешь, наши дни идут на минуты. К черту, он нам не поможет! Зря это все!

Тут мне стало интересно.

– Извини, – выдавил я из себя. – Продолжай, Уэнда!

Уэнда сдвинула брови, но продолжила рассказ:

– Наши друзья, семейная пара, вампиры – Гарри и Мелинда, сообщили, что в аду жуткий переполох.

В аду? Какого черта? Я слышал про ад. Мои знакомые ребята из России, рассказывали всякие истории. С демонами лучше не связываться. Себе дороже.

Я поднял руки.

– Я не с вами, ребятки! Здесь я отступаю. Не хочу вечных проблем себе на голову.

Рай подошел ко мне:

– Ты не понимаешь, – сказал он. – Если ты не поможешь, проблемы все равно будут. Ты должен сделать выбор: либо ты с нами на ад, либо ад на тебя. С Максимом шутки плохи.

Вот уже несколько лет я слышал имя этого таинственного Максима. Но когда я услышал то, что я должен сделать, мне стало не по себе. Впервые в своей недолгой вечности я чувствовал себя неуверенно.

К двенадцати годам Влад, наконец, понял ненависть матери. Она больше ненавидела не самого Влада, а его сущность. И каким бы ласковым он не был сыном, как ни пытался завоевать любовь своей матери, все равно она оставалась к нему холодна.

Отца часто не было дома. Ездил охотиться в дикие леса. Как-то и взял Влада с собой. Влад привык к своим превращениям, но, увидев отца, превращающегося в огромного черного волка, он испугался.

– Ррр! – прорычал волк.

Александр был недоволен. Не такого сына он хотел. Он хотел видеть продолжение «себя». Властного, жесткого, авторитарного, кровожадного волка. Но, смотря на Влада, он понимал, нечем гордится. Его сын против него. Он не будет волком. Он будет всего лишь жалким подобием собаки. Щенка, вечно плетущегося в конце стаи.

Черный волк долго смотрел в глаза сына. Затем открыл пасть, из которой стекала слюна:

– Ррррррррр, арр!

Влад услышал злобный голос отца в своей голове. «Превращайся!».

– Я не хочу! Мне это не нужно!

– Ррр! – волк, виляя хвостом, медленно надвигался на него. Приблизившись к парню, он поднял лапу и ткнул ею в плечо.

Владлен упал на снег.

– Ты не понимаешь, – закричал Влад, – мне не нужно это! Я не просил этого у тебя. Я уезжаю домой.

«Превращайся!»

Влад поднял голову, расставил руки в сторону. Неведомая сила нарастала с глубины его души, он всеми силами выталкивал ее наружу. Он открыл рот, и мощный рев раскатился эхом по всему лесу.

Он сделал шаг назад, и резко рванул вперед. Грудная клетка натянулась, кожа лопнула, в глазах потемнело, и вновь Влад почувствовал нескончаемую боль. Пути к отступлению не было.

Через минуту на снежной поляне, в горах, уже стояло два волка. Напротив, как враги, они гипнотизировали друг друга взглядом.

«Ну вот, теперь я вижу перед собой своего сына!» – гордо подумал черный волк.

Серый волк стоял настороже. Он не понимал, почему его превращение состоялось днем. Ведь обычно это происходило в полнолуние.

«Не удивляйся, сынок. Это единственное место, где мы можем быть волками в любое время суток».

«Почему?»

«Это Волчья долина. Я расскажу легенду позже. Бежим, охота началась!

– Убирайся!

Я взял стакан с мартини и бросил в Дина. Мы познакомились недавно. Вернее, он просто появился в моем доме и почему-то подумал, что я нуждаюсь в друзьях. Но он мне нравился. Дин был прозрачен, и стакан угодил в камин. Языки пламени заплясали еще ярче.

– Какого черта тебе надо?

– Дэниел! – Дин приблизился ко мне. – Тебе придется выбирать, ты за них или за нас?

– Да уж, даже призраки умеют молоть всякую чушь.

Дин наклонился и завопил мне под ухо:

– Война, скоро война!

– Сгинь! Не до тебя сейчас! Ты мне мешаешь размышлять…

– МАКСИМ!

Я обернулся и хотел схватить его за горло. Моя рука прошла сквозь него, я вновь чертыхнулся.

– Говори все, что ты знаешь о нем! Сначала сделай выбор, Дэниел, – протянул Дин самодовольно и растворился.

Я проклинал себя вновь и вновь, за то, что приехал в этот город. Я думал, что найду здесь покой, отдохну немного от женщин, разгульной жизни. Но, похоже, я нашел только неприятности и проблемы. И, от чего меня больше всего бросало в дрожь, я боялся, что я найду здесь свою смерть.

Я раньше думал, что я вампир – с рождения. Настолько было проще жить нечеловеком. Пить кровь, убивать, наслаждаться властью. Заглядывать в глаза очередной жертве, и ловить при этом неземной кайф.

Власть, как теплая, пульсирующая кровь. Даже любовь не сравнится с этим. Да что я вообще знал о любви? Мое сердце перестало биться в ночь, когда клыки Лоры прокусывали мою шею.

Да, Рина изменила мою вечность. Но, сейчас я должен забыть о ней. Вычеркнуть ее из своего сознания. Ради нее же самой. Я поставил на кон свою жизнь, и я не мог рисковать. Не имел права.