Цитаты из книги «Можно я побуду счастливой?»

И мы снова попали в удивительное место! В место, где звучала истинно русская, очень правильная, теперь позабытая речь – красивая, слегка манерная. Пожилые дамы в платьях с воротничками из старинных, чуть пожелтевших кружев поправляли прически морщинистыми, но ухоженными руками, в старинных перстнях, с обязательным маникюром.

«Русские люди! Любите Россию! Где бы вы ни были – любите и помните! Прошлую, настоящую и будущую!»

Пирожки лежат в красивой корзинке, прикрытые кружевной салфеткой – важна еще и подача! Французы – большие эстеты. На прилавке – хохломские уточки, самовар, богородские игрушки – маленький уголок моей любимой России.

Я надела павловопосадский платок, украсила рабочее место хохломскими ложками, плошками и ладьей, включила записи удалых русских песен – «Вдоль по Питерской», «Калинку» – и вперед! Где наша не пропадала!

Дома голодные дети. Есть что-нибудь сильнее, чем эта мотивация?

«Ничего! – я утешаю себя. – Марина Цветаева в эмиграции вязала шапочки на продажу!»

А еще десятки сортов свежей рыбы, которая с утра еще точно плавала. Если попросишь – почистят, нарежут на нужные куски да еще и скажут спасибо. В пакет с нарезанной рыбкой положат петрушку и пару лимонов. И все – с улыбкой, с прибаутками и пожеланиями хорошего дня.

Французы – народ бережливый. Не скуповатый, как принято считать, а именно бережливый, расчетливый. У них нет нашей русской удали, когда все нипочем. Они заботятся о завтрашнем дне, скрупулезно просматривают чеки, продумывают бюджет. И еще для них важна сила привычки: покупать у того, кто тебе давно знаком, с кем ты уже почти подружился. И покупать то, что знакомо, что уже пробовал.

Теперь по ночам я пекла пирожки. Почему по ночам? Да потому что рано утром, уже в шесть часов, открывались рынки, и мои пирожки должны были быть свежими, еще теплыми. Во Франции нет понятия «вчерашний хлеб» и «вчерашние булочки» – знаменитый французский багет к столу покупают ежедневно перед обедом и ужином. А то, что не раскупили, отдается в приюты для бездомных или просто тем, кто не хочет или не может платить.

После праздничных, сказочных картинок, после красивейших европейских городков, аккуратнейших, ярко освещенных поселков, после Франции, Бельгии и Германии, после серой и довольно мрачной Польши мы въехали в Белоруссию. Из окна купе я вижу на перроне деда, старого, сгорбленного, в лысой ушанке, в огромной телогрейке, в кирзачах, с папироской в углу беззубого рта. Я смотрю на него и – реву! Как я люблю этого деда, господи! Как мне хочется выскочить, обнять и расцеловать его! И я понимаю, что здесь, в этой стылости, в этой серости, в этом убожестве – вся я и вся моя жизнь! Здесь мое место. Я – дитя этой страны, и меня потрясает это открытие.