Цитаты из книги «Неизгладимые знаки: Татуировка как исторический источник»

По мнению Э. Шредер, в своей строгой иерархии российский преступный мир конца XIX – начала XX вв. стал соответствовать российскому общественному устройству, насаждаемому начиная с правления Петра I, когда каждому чину должен был соответствовать свой порядок. Это объяснение кажется нам наивным. Впрочем, нельзя не признать, что иерархическая структура российской тюрьмы заслуживает пристального внимания как весьма наглядный пример самоорганизации изолированных человеческих коллективов, как модель карцерной группы, способная многое рассказать о мотивах общечеловеческого поведения.

Однако в 1845 году царь все же отдал распоряжение клеймить беглых каторжников и ссыльных. Тогда же министр внутренних дел Перовский придумал регламентировать надписи в клеймах как обозначение статуса в зависимости от меры наказания. Аббревиатура «СБ» означала ссыльных и бродяг, «СК» – ссыльнокаторжных. Впервые стало применяться клеймение бродяг в европейской России, а не только беглых и ссыльных в Сибири. В 1846 году в соответствии с этим законом заклеймили около тысячи человек. В следующем году – уже в три раза больше. Согласно концепции Э. Шрэдер, именно этот период служит поворотной точкой в возникновении специфической тату-культуры в криминальном мире России.

Клеймение, позаимствованное у греков и римлян, продолжало традиции ранних эпох и было совершенно отчетливой разновидностью гражданской и физической казни. Собственно, идея, согласно которой человек отвечает за совершенное преступление целостностью своего тела, не нова, мы видим ее в основе юридической системы Хаммурапи почти четыре тысячи лет назад.

Согласно указу Петра I от 1712 года клеймили левую руку рекрутам, втирая в место ожога порох. До 1757 года осужденным вырывали ноздри и выжигали на лбу и щеках буквы «ВОР» и «КАТ». Кроме того, людей клеймили аббревиатурами «С.К.» – ссыльнокаторжный, «СП» – ссыльный поселенец. Это жестокое наказание, призванное обозначить статус осуждаемого, его инакость и обособленность, сохранялось вплоть до конца правления столь гуманного и просвещенного императора, как Александр I.

Тот, кто не будет иметь знаков на теле, не подготовлен к загробному существованию. То есть метка на теле – зримое воплощение мифа, сакральный текст. Поэтому так важна легенда новозеландских аборигенов, повествующая про путешествие культурного героя в загробное царство и про обретение татуировки. «Орфический миф» про Матаору ясно свидетельствует: наколка – не просто украшение или даже оберег, а дар богов людям и одновременно дар (жертвоприношение) людей богам.

Как мы могли убедиться, нанесение татуировок сопровождает взросление детей, инициацию подростков мужского и/или женского пола, вступление в брак, траур по покойному. Это те наиболее уязвимые моменты бытия, когда, по представлениям носителей традиционной культуры, истончается грань между реальным и сверхъестественным, когда, меняя свой статус и природу, человек совершает временное путешествие в загробный мир. Неудивительно, что возвращается он оттуда обладателем важного мнемонического символа – татуировки или шрама.

раскраска носит временный характер, ее легко смыть, смазать, и, тем самым, «потерять лицо» »). Моко нижнего мира нельзя утратить, она создается навсегда, причем далеко не безболезненно. В повествовании неоднократно подчеркивается кровавый и болезненный характер процедуры. Это не случайно, поскольку татуировка здесь имеет отчетливое значение искупления грехов, жертвоприношения и сакрального дара. Другой смысл моко, по-видимому, связан с посвящением. Мотив мужской инициации возникает в связи с нанесением совершенно определенных орнаментов, знаков, имеющих свое название и несущих информацию о владельце. Неоднократное упоминание в этом достаточно позднем повествовании ящерицы, скорее всего, не метафора, а отголосок древних тотемических представлений. Все эти обстоятельства помогают нам понять необычайную важность татуировки для новозеландских аборигенов

Нас же должно более всего интересовать, как в этом мифе трактуется происхождение татуировки. Во-первых, это произведение рассказывает о таком существенном событии, как окончательное разделение мира мертвых и мира живых. Соответственно, все, без исключения, детали повествования приобретают особый смысл. Здесь можно видеть набор необходимых элементов, свойственных подобным мифам: сакральный брак; вину героя (нарушение испытаний; обретение новых свойств, умений, предметов, спутников; новое нарушение запретов, имеющее экзистенциальные последствия для всего человечества. Что же можно сказать о татуировках маори, исходя из истории о Матаоре и Нивареке? Обычай раскрашивать лицо, принятый в «мире света» живых людей, отчетливо противопоставляется «настоящей моко», создаваемой Уетонги.

Знаки, которые были вырезаны на лице Матаоры ножом Уетонги, были (эти линии идут от носа вокруг рта к подбородку); а также две спирали по бокам от носа

Среди животных преобладают рисунки тигров, дракона, карпа. Карп, благодаря своей способности плыть против течения, стал на Дальнем Востоке олицетворением стоицизма и воплощением мужского начала