Два дня спустя. Земля. Побережье Охотского моря. Камчатка-сити. Центральный район. 350-этажное здание компании «Илистрон». 349-й этаж, личные апартаменты семьи Илистрон. Правое крыло, да-да, все тех же Илистронов… (Ой, короче, мой кабинет.)
Сидя за широким темным рабочим столом, заваленным информационными ватманами, обычной бумагой, пластиковыми угольными карандашами, голографическими ручками и прочей канцелярией, я в который раз всматривалась в бледные линии чертежа станции «Ойкон-13», парящие в трехмерном окне у самого моего носа.
Значит, где-то здесь таится ошибка! Сто четыре человека и один пушистый кот на моей совести из-за некоего недочета, который я в упор не вижу.
Злость затмевала разум.
Закрыв глаза, в очередной раз воссоздала в малейших деталях схему строений и коммуникаций в голове. Я видела каждую мелочь: изгиб, поворот… Сеть разбегающейся в разные стороны проводки. Канализация. Водоснабжение. Система подачи воздуха. Кислородные баки. И ничего. Идеальное строение.
«Ойкон-13» была совершенством инженерной мысли. Нет, погрешности быть просто не могло. Я никогда не ошибалась! Никогда!
В силу своих проклятых мутаций, я просто не способна на это. Но между тем станция молчит, и о судьбе ее первых жителей ничего не известно.
Первых… Хм… А рабочие, что строили станцию? Постойте-ка! А этой информации у меня не было.
Активировав вход в архивные базы данных компании, аккуратно взломала код доступа к ним. Да, полномочий там шастать у меня не было, но не моя вина, что пароль отщелкивается на раз-два…
«Доступ разрешен», – высветилось на моем экране.
В общем, если дверь открыта, то можно и войти в гости. Что у нас тут по «Ойкону»?
На первый взгляд, все было чисто. Семь вахтовых смен.
Первые пять – ни одного нарекания. Ни одного случая производственных травм, смертей. Работа выполнена в полном объеме.
Шестая вахта… Рабочие пробурили скважины в глубь планеты и установили отопительные станции, кислородные баки с водорослями, фильтр.
Я замерла, увидев одну из строк отчета: «Обнаружено плотное скопление неясной этиологии на глубине двадцать метров от поверхности станции».
Что? Что за скопление? Чего? Что это вообще такое? Но самое странное, что дальше отчет будто стерт. А это предложение вроде как не заметили.
Это озадачило.
Седьмая вахта вернулась в срок. Отписки о завершении наземных работ они предоставили. За период, проведенный рабочими на станции, зарегистрировано три несчастных случая. Хм… Все три эпизода на глубине в отопительных подстанциях.
И опять что-то неясное. Ни причин травм, ни степени их тяжести, ни медицинских отчетов. Ничего! Что там у них приключилось? Одновременно они там пострадали или поодиночке? Летальные исходы или нет?
Чудесато.
Я полезла дальше. Вскрыла отчеты, присланные с «Ойкона» за последние полгода. Все нормально. Все протекало в штатном режиме. Проводилась повторная геологическая разведка. Обнаружили запасы ценных металлов, минералов…
Весьма богатая планета. Но это я и так знала, иначе не тратила бы наша корпорация столько сил на ее заселение.
Осмий, скандий, рений, платина, иридий… Да, эта планета была напичкана редчайшими металлами. И все же…
Откинувшись на спинку кресла, обхватила руками голову. Мигрень била по вискам. Мучительная боль опоясывала черепную коробку и отдавала в затылок. Отдохнуть бы. Но увы. Даже сейчас мой мозг лихорадочно работал и не желал сдаваться.
– Да хватит! – взмолилась я.
Схема в моей голове медленно растаяла, проясняя зрение. Моргнув несколько раз, прослезилась. Перед глазами, раздражая, бегали черные мушки.
Боль усиливалась.
Открыв ящик стола, нащупала рукой баночку с пилюлями. Обезболивающее. Только в нем мое спасение.
На экране, вмонтированном в стол, сработал сигнал внешнего вызова. Поморщившись, я мельком взглянула на аватару нарушителя моего спокойствия и вывела видеозвонок на вертикальный трехмерный экран. Все равно это надолго.
Мелькнули кривые полоски соединения, изображение пару раз моргнуло и зафиксировалось.
Передо мной, развалившись в стареньком бордовом велюровом кресле, восседал молодой чернокожий мужчина дотошной наружности. Нет, внешности он был привлекательной, атлетически сложен, имел короткую модную стрижку, но наружность все же была дотошной.
Мой личный психотерапевт приветливо улыбнулся и расстегнул манжеты кипенно-белой рубашки.
Хлопнув ладонью по зеленой сенсорной кнопке громкости, я снова откинулась на спинку своего черного кресла.
– Давайте уже, – махнула рукой вместо здравствуйте и вам не хворать, – слушаю.
– Лидия, вы преотвратительно выглядите! Мешки под глазами, серая кожа, кровеносные сосуды в склерах лопнули, – рассыпался в комплиментах мой нежданный собеседник. – Просто загляденье. Словно передо мной оживший покойник двухдневной свежести.
– Спасибо, доктор Дигри, вы милы, впрочем, как всегда, – кивнула я, соглашаясь со всеми его словами.
Ну разве что чувствовала я себя как трехдневный трупочок-с, но сути дела это не меняло.
– Наверное, вы догадываетесь, по какому вопросу я связываюсь с вами. – Доктор поиграл бровями.
Хм… я недоуменно поморщилась и даже пожала плечами.
– Ну, хоть какое-нибудь предположение?
– Слушайте, док, в больницу я не лягу. В своей голове ковыряться вам не дам. Или есть еще что-то?
– О, Лидия, вы столь наивны, что я каждый раз этому поражаюсь. Ваш мозг я уже давно изучил вдоль и поперек. Для меня там не осталось загадок. С закрытыми глазами вашу ДНК нарисую на бумаге простым маркером. А вот насчет больницы – это вы зря. Но об этом я вам еще пять лет назад сказал, повторяться не буду.
Я тяжело вздохнула: значит, Маркус Дигри придумал что-то новенькое. Предчувствуя новые проблемы, поставила локти на стол и уперлась в ладони подбородком.
– Давай, док, жги, – дала ему отмашку и приготовилась внимать голосу его разума.
Мозгоправ все-таки, а с ними не шутят. Папочка мне еще в подростковом возрасте психотерапевта прописал, но просчитался. Маркус Дигри оказался тем единственным, с кем я могла поговорить, посмеяться и даже немного пожаловаться. Временами мне казалось, что он мое окно во внешний мир.
Но порой док чудил…
– Милая моя, а что это у вас в руке? М-м-м? Ага, я вижу, вы плотно подсели на пилюли. Они вредны! Выкиньте! Там столько побочных эффектов…
От его рыка баночка выпала из моей ладони. От удара о поверхность стола крышка открылась.
– Не слушайте его, мои маленькие. – Я по одной собрала в баночку рассыпавшиеся таблетки. – Этот большой дядя не хотел вас обижать.
Док захохотал и вытер проступившие слезы:
– Лидия, вы неисправимы. Я не знаю никого, кто так бодро и с юмором загонял бы себя в кремационную камеру.
Его слова напомнили мне об «Ойконе». Вновь впав в уныние, шумно выдохнула и покосилась в голоокно.
– Да, доктор Дигри, вот если коротко о смерти, то спешу сообщить вам, что я улетаю в систему Цефея. Сколько меня не будет, даже предположить не могу, так что…
– Да-да, – важно закивал он, – собственно, поэтому я и звоню. Не поверите, я купил билет на этот же корабль!
– Что? – У меня дернулся глаз. – Какой корабль, док, да я сама не знаю, как туда доберусь! Жаль, пешком нельзя и такси не подвезет. Так что увы, но билеты на Ойкон не продаются. И вообще, вы что удумали?
За моей спиной раздался грохот.
«Двадцать ноль-ноль, – подсказал мозг, – экспресс Венера – Земля, вечерний рейс».
Обернувшись, я успела поймать взглядом последние, сверкающие розовой неоновой подсветкой вагоны.
– Лидия, повернитесь ко мне. – Моргнув, я перевела взгляд на голоокно. – Вы знаете, у меня есть уши в вашей компании, и слушок, что сегодня принесла птичка в клювике, мне не понравился от слова «совсем». Я правильно понимаю, вас обвиняют в ситуации с «Ойконом-13» и требуют немедленно принять меры?
– Это знаем лишь отец и я, откуда там птичке взяться? Доктор Дигри, что за слух?
– Нет, ваш папенька, чтобы ему от кишечных колик загнуться, уже взял ваше отправление в свои руки. И я не думаю, что вам подойдет тот способ, которым он собрался перекинуть вас на эту, по-видимому, мертвую станцию. Поэтому у меня несколько иной план.
– Да какая разница как…
– Большая, Лидия, но это вы предоставьте мне, а сейчас просто расскажите, что стряслось.
– Я не понимаю, что могло случиться на «Ойконе-13». – Поджав губы, я медленно моргнула. Зрение меня подводило, перед глазами все начинало двоиться. – Я весь вечер сижу и всматриваюсь в чертежи… Разбираю каждую подстанцию, каждую систему на составляющие. Нет ошибок в конструкции. Их просто нет, док, ни одной. Все идеально, все выверено. Но они безмолвствуют. Система связи в норме, а от них ни звука. Только гудение главного котла отопления. И все!
– А с чего, мой гениальный друг, вы взяли, что причина молчания экспедиции – ошибка в вашей конструкции? Что заставило вас прийти к такой нелепой мысли?
Я замерла и, склонив голову к плечу, уставилась на дока. В его карих добрых глазах я видела смех.
А ведь действительно, что, если причина исчезновения сигнала со станции вовсе не там, где я ищу?!
– Лидия, мир несколько сложнее, чем вам видится. Там могло случиться все, что угодно. И возможно, сигнала нет…
– Потому что его никто не посылает? Они мертвы, все так говорят.
– Да, – кивнул док.
– Я продумала все возможные ситуации: пожар, холод, поломка той или иной системы жизнеобеспечения…
– Всегда есть человеческий фактор, и его вы формулами не просчитаете.
Подняв баночку с лекарством, я покрутила ее в руках. Повисло молчание. За окном медленно проплыл торговый онлайн-супермаркет, на его баннерах ярко высвечивалась реклама товаров на каждый день.
– Вы нашли корабль, Лидия?
– Нет…
– Дайте угадаю: не понимаете, как его нанимать и где вообще обитают вольные корабли?
– На Марсе и на орбите Нептуна. – Я оторвала взгляд от красочных картинок.
Огромный дирижабль медленно приземлялся на стоянку нашего здания на двухсотом этаже.
– Лидия…
– Да, Маркус, я знаю, где есть корабли, но их нанимают при личной беседе. – Поморщившись, обхватила виски пальцами. Боль не утихала.
– Слишком много мыслей. – Голос моего собеседника стал тише.
– Двое суток не спала, – простонала я, – закрываю глаза и вижу эту проклятую схему «Ойкона». Не отпускает. Эти линии… они везде.
– Вас не отпускает совесть. Просто поймите, что тут нет вашей вины, и все сразу исчезнет.
– Целая экспедиция, док. И полная неясность. Они должны были вернуться десять дней назад. Корабль вылетел, но всего один. Один из десяти – и тот пропал. Сигнал исчез. Он не покинул систему Цефея. От людей ни звука. Еще и кот!
– О да, – Маркус хмуро усмехнулся, – в СМИ поднялась настоящая шумиха.
– Вам не кажется странным, что за одно животное переживают больше, чем за сотню человек?! – Открыв крышку, я все же приняла лекарство, несмотря на недовольный взгляд личного психотерапевта.
Потянувшись, мужчина взял со своего стола кружку с дымящимся ароматным напитком.
– Меня удивляет, Лидия, что вас это удивляет. Котики давно правят этой системой. А у нас пропал лучший из пушистого рода.
Я лишь тяжело вздохнула.
– Да, жизнь сложна, – продолжил док. – Это вам не чертеж планетной станции. Но как бы там ни было, я приеду к вам завтра, и мы отправимся на Нептун искать подходящий корабль. Вместе! Раз появился такой шанс вырвать вас из этого мерзкого окружения, то чего тут думать!
У меня возникли смутные подозрения:
– Вас заставил отец?
– О нет, – рассмеялся он, – боюсь, от него нам стоит ждать чего-то иного. Вы моя любимая пациентка, куда я без вас?
– Док, вы с ума сошли?
– Лидия, сколько лет мы знакомы?
– У вас еще не было практики, и, помнится, вы подрабатывали у нас фельдшером…
– Да, вечность. – Он потер щетину. – Вы для меня уже как родная, считай, что сестра. Столько лет бесед, ночных посиделок перед экраном…
– Да, – я улыбнулась, – нам осталось только перейти на «ты» и распить по молочному коктейлю.
Отключив трехмерный голоэкран на столе, я опустила спинку кресла и откинулась на нее. Перед глазами все так же расползались сетью линии коммуникаций проклятой станции.
Выходит, завтра мне предстоит лететь нанимать корабль.
Я не представляла, как это вообще осуществить. Никогда не покидала здания «Илистрон Корпорейшн». Парковки, зеленые аллеи и терраса трехсотого этажа не в счет. Все мое существование ограничивали эти стены. Собственные апартаменты в три комнаты. Кабинет здесь же. Ресторан двумя этажами ниже. Личный лифт, ведущий туда, и столик у окна, за которым я завтракала еще ребенком.
О проекте
О подписке