Глава 6

Закрыв глаза, я, кажется, задремала. Вагон шёл плавно, а лёгкий методичный гул ядра головного корабля укачивал. Краем уха я улавливала движения рядом, неразличимое бубнение.

Вагон тряхнуло.

Приоткрыв глаза, с трудом сообразила, что мы только на станции «Ледо». Огромный вокзал больше напоминал пункт приёма металлолома. Всё сварено из труб, то тут, то там валялись отломанные, или чем-то спиленные вандалами арматуры. Как только умудрялись, но факт на лицо. И всё это в окружении сферического купола. Нелепость страшная. На подлёте эта станция напоминала больше дёшево сделанное пресс-папье.

Послышался сигнал, и вагон тронулся.

А я больше просто не могла стоять. Покосившись на десяток пассажиров, которые и сами клевали носами, махнула на всё рукой и уселась прямо на пол. Согнула ноги и положила голову на колени. Уже было не до приличий. Никто даже виду не подал, что что-то не так. Меня окружали такие же работяги.

Я незаметно погрузилась в сон.

У меня было ещё полтора часа. Косморобус куда медленнее экспресса, и сейчас это мне показалось просто замечательным.

Лёгкий толчок вывел меня из тяжёлой дремоты. Сразу глянув в угол рядом с собой, выдохнула. Коробка с овощами осталась на месте. Хотя вот брюквы, что лежала сверху, не хватало. Да и бог с ней. Спишем это на благотворительность. Не обчистили насухо, и за то огромное спасибо.

В наше время даже воры были с понятиями.

Подняв ящик, двинулась на выход.

Энцелад.

Как я ненавидела свою колонию.

Серая, неуютная, жутко депрессивная.

Дома – железные коробки, которые за пару лет построили первые поселенцы, – как времянки. Нам обещали отличное жильё, надёжный купол… хотя и сейчас это обещают. А мы как жили в консервных банках, так и живём.

Хотя по визору в экспрессах и в космопортах рассказывают о программе переселения, о том, как хорошо работает принцип «одна семья – один ребёнок». Проблема у них с контролем рождаемости решена, и нелегалов с каждым днём становится всё меньше.

А в народе, смотря на это, шутили и предполагали, что где-то нас втихую отстреливают. Это был чёрный юмор, нашёптанный самой жизнью. Создавалось впечатление, что правительство пояса Сатурна обитает где-то на Земле и смотрит, как у нас тут дела, в телескоп.

Выйдя из вокзальной зоны, перехватила коробку с овощами удобнее. Ноги неприятно холодило. Отопительные экраны, отделяющие ледяной океан планеты от тонкого покрытия городка, давали сбой. Это не радовало. Значит, и дома прохладно.

Пройдясь по разбитому тротуару до остановки общественного транспорта, смекнула, что быстро в свой район я не попаду. Народу стояло прорва.

Вот гадство. Нужно что-то срочно предпринимать. Я и так лишний час на дорогу потратила.

Смачно ругнувшись, поставила коробку на землю и, расстегнув пуговицы на рубашке, подвязала её под грудью. Раз есть достоинство третьего размера, грех им не пользоваться. Подняв руку верх, махнула перед первой же магнофурой. Машина притормозила и зависла надо мной, подавляя габаритами. Из кабины высунулся бородатый здоровяк и нырнул взглядом в моё декольте. То, что надо! Довольно ухмыльнувшись, я выпятила без того нескромную грудь.

– Довезёте девушку до семнадцатого района? – мягко пропела, надеясь, что это не маньяк. Я редко пользовалась автостопом, потому что можно было крепко встрять в неприятности.

Мужик моргнул и поднял взгляд на моё лицо.

– Чем платить будешь? – он задал правильный вопрос.

– Не натурой, – сразу обозначила я рамки, – но смотреть ведь никто не запрещает, всё в дорожке веселее. Ну и сверху двадцать галов, вам ведь всё равно по пути, нелишним будет.

Бородач оскалился в улыбке.

– Ага, крохотуля, смотреть можно, а трогать? – мне показалось, что он надо мной подшучивает. И это немного меня приободрило.

– Нее, котик, исключительно созерцать, но можешь и помечтать, – подыграла я ему, а затем, хлопнув ресничками, наклонилась и, прогнув спинку, подняла свою нелёгкую коробку. – Ну как, подвезёшь, или мне другого счастливчика тормозить?

Ждать его решения мне не пришлось. Дверь за водительским сидением отъехала в сторону и навстречу мне поползла лестница. Обрадовавшись, было, я сообразила, что с коробкой не залезу. Это была проблема.

– Ну, – я укоризненно склонила голову набок, светлые локоны упали на моё плечо, – а помочь?! Я девушка хрупкая, но вон какая хозяйственная.

– На ступеньку ножку ставь, красавица, и взлетишь, – засмеялся дядечка. Его лицо вдруг смутно показалось мне знакомым. Может отца друг какой давний. Но вот видела я его уже, и всё тут.

– Поторопись, хозяйственная, я по графику иду. Время!

Просияв, я сделала, как сказали, и точно лестница подняла меня в кабину. Впихнув свою коробку, оглянулась. И тут же поймала на себе парочку злых осуждающих взглядов. Может быть, меня это и задело, если бы я не считала себя вправе хоть где-то получить поблажку. Я так устала, что готова была уснуть прямо на месте, так что пусть подавятся своей жёлчью. Оставив овощи сзади, проползла на переднее пассажирское место.

– Куда вести, лапушка? – бородач скользнул взглядом по моим затянутым в узкие брючки бёдрам.

– Семнадцатый район, как я и сказала.

– Дом какой? Семнадцатый или девятнадцатый? – уточнил он, чем вызвал во мне ещё большее подозрение.

– Да, не надо дом, – тут же затараторила я.

– Слушай, не дури голову. Вижу же ящик тяжёлый, на ногах не стоишь. Из доков Трамана? Всё там стоишь?

– Эээ, – я опешила немного, – а откуда вы знаете?

– Жена у меня там работала и с тобой в смене, бывало, стояла. Ты же там самая мелкая. Да и с такими же коробками возвращалась часто. Сиди, малявка, отдыхай. Довезу.

– Спасибо, – вся напускная игривость сошла с моего лица, – очень вам благодарна.

– Как там сейчас, всё те же зверские условия? – тягач плавно тронулся вперёд, мужчина внимательно следил за дорогой и не кидал в мою сторону даже мимолётных взглядов. А я вспомнила Нюру и её фразу, что бывают нормальные мужчины. А этого водилу я действительно видела и не раз: он часто жену свою встречал. Коробки таскал. Вот и сейчас мне помог. Найти бы ещё такого. Наверное, это удача редкая.

– Чего молчишь? Ты не спи. Скоро уже дом.

Я резко встрепенулась.

– Рано мне ещё спать. А работа там всё такая же, аванс стали с недавних пор выдавать. Это порой просто спасает. Контрабандисты всё чаше своих на охрану старят, а не местных. Те и не смотрят, что мы там несём. А в остальное: всё, как и было.

– Сколько ты там уже? – мужчина покачал головой.

– Шесть лет, – не без гордости похвалилась я. – Как мамы не стало, её место и заняла.

– Ого, выдержка у тебя что надо, – водила глянул на меня с уважением.

– Да просто деньги нужны, а там платят, сами знаете, – отмахнулась я.

– Ну да, хотя бы платят, – кивнул он в знак согласия, – и не дурят. Сам думаю на погрузчик на какой-нибудь корабль-дальнобой уйти. Но жена с дочкой удерживают. Страшно их оставлять. Вот шабашу, коплю денег на переезд. Да, хоть на тот же пояс Юпитера, всё спокойнее.

– Везёт вам, – немного завистливо пробурчала я.

– А ты сиднем не сиди, крутись. Мир одним Энцеладом неограничен. Да, опасно кругом, а ты не бойся. Прорвёшься.

Да, что они все сегодня сговорились, что ли?! Шмыгнув носом, я уставилась вперёд на дорогу.

Так лениво болтая ни о чём, мы неспешно катили вперёд.

Время от времени я поглядывала в визор заднего вида, но маршрутка так и не появилась. Наверное, опять сбой в центральном рейсовом центре. Искусственный интеллект – это тебе не человек. Если «глюкнет», то надолго. Ещё год назад у нас были допотопные автобусы на воздушной подушке. Управляли им люди и всё было в порядке.

Ну, подумаешь, всё скрипело и дребезжало во время поездки, но мы хотя бы были уверены, что автобус прикатит, и до дому мы доберёмся. А теперь пригнали новенькие магнотакси и толку?! Вместимость до пятнадцати человек, управляет искусственный интеллект. Где нужно не остановит, не подождёт, если ты опаздываешь и бежишь к нему.

Ерунда полная.

Да, всё бы ещё ничего, так «глючат» же через раз. Вообще, может и не приехать, и не довезти. Но наши жалобы никто не слышит. У них же нет проблем. Это у нас они есть, а у них там наверху всё чин по чину!

Тягач завернул за угол и плавно снижал скорость.

– Столпотворение какое-то. Что это там случилось? – вывел меня из раздумий водитель.

Нагнувшись вперёд, я пыталась понять, что за скопление народа посреди улицы. В основном соседи, бабушки да домохозяйки.

– Может собрание жильцов, – предположила я.

Мужчина почесал затылок.

– Да, нет. Машины законников стоят. Убили кого-то, что ли, – мой взгляд метнулся в сторону, и точно три чёрные спецмашины с мигалками. На крыше каждой эмблема Сатурна и весы правосудия в него вписаны. Опера.

А значит, мой знакомец прав – кого-то там порешили.

Глава 7

Мне вдруг стало не по себе. Плохое предчувствие, что грызло весь день, встрепенулось и завопило громче.

– Останови здесь, приятель, – глухо пробормотала я.

– Да зачем, давай уж в объезд, чего тебе там смотреть. Что жмуров в жизни мало было?

Мужчина уже вывел тягач на верхнюю трассу, чтобы совершить разворотный манёвр, но я положила ладонь на его руку. Отчего-то знала, нужно пойти и глянуть, что там случилось. Непонятный и абсолютно необоснованный ледяной страх сковал сердце.

– Нет, мой дом второй отсюда, – голос предательски дрогнул. – Вы потратите время. Это ни к чему. Я вам очень благодарна и признательна. Я оплачу и выйду.

Предчувствие, оно просто вымораживало душу.

– Ну, как хочешь, но денег не возьму. Считай, болтовнёй расплатилась, – бородач внимательно всмотрелся в моё лицо. – Что-то ты побледнела. Знаешь, кого там уложили? У твоего дома ведь.

– Нет, не знаю. И пусть будет так, что там кто залётный, – прошептала я в ответ.

– А чего руки трясутся? – только сейчас я обратила внимание, что мои ладони предательски дрожат.

– Сестра, – глухо выдохнула я, – неделю не появлялась. Я отправила ей вечером сообщение, она его получила, но не ответила. А утром не пришла домой.

На мгновение я проявила малодушие. В моей голове вспыхнула мысль, уехать отсюда подальше и не проверять, с кем там приключилось такое горе. Однажды я уже стояла девчонкой на том самом месте, глотая слёзы. Ну не может же судьба ударить дважды. Это было бы слишком жестоко.

– Ну что ты так сразу, – мужской голос привёл меня в чувство. – Может, забегалась она.

– Да, – от его слов легче мне не стало, – добегалась.

Сухо попрощавшись с водителем, я, вцепившись в коробку, прошлась вперёд. Люди странно расступались и отводили от меня взгляд. Мои ладони вспотели. Но я упрямо передвигала ноги. Добравшись до оперов, остановилась и забыла, как дышать.

Нет, жизнь может ударить дважды.

Аника!

Моя сестрёнка.

Она лежала на тротуаре лицом вниз, раскинув руки. Будто поломанная кукла. Под ней расплывалось огромное бордовое мерзкое пятно. Оно выделялось жуткой кляксой на белом мелком гравии. Внутри меня что-то оборвалось. Эмоции схлынули. Словно со стороны я наблюдала за всем происходившим.

Вокруг ходили мужчины в серой форме с эмблемами Сатурна на рукавах и нагрудных карманах. Ни капли жалости или сострадания на грубых усталых лицах. Они что-то обсуждали, снимали на микрокамеры. Их голоса врезались в мою голову: молодая женщина, ножевые ранения, смерть наступила до приезда бригады медиков…

Осмотревшись, я поняла, что здесь нет спецмашины скорой медицинской помощи. Ни одного белого фургона. Они и не приезжали. Это вызвало во мне приступ гнева. В глазах потемнело. Они должны были находиться тут, делать осмотр.

Адекватно я понимала, что возможно спасать мою сестрёнку было уже поздно, но они не приехали. Не явились, чтобы официально зарегистрировать смерть.

А может, ещё можно было спасти.

Но никто не пожелал этого делать.

Я стиснула челюсть так, что мне стало больно. Законники здесь, а медиков и не видно. Никто не собирался её спасать: всем всё равно – мертва она или ещё дышала.

Блюстители закона нагло врали на свои диктофоны, что жертва была осмотрена, а всё это ровным текстом тут же ложилось на информационную бумагу в их кабинетах.

Два опера рядом со мной опрашивали старушек из соседнего дома. Слыша каждое их слово, я с трудом дышала. Боль сжимала грудную клетку так, что не хватало воздуха. Женщины затравленно поглядывали на меня. Словно им было стыдно передо мной за что-то.

А может это была простая жалость.

Мой взгляд постоянно возвращался к сестре. Слёзы жгли глаза, но я не могла позволить себе расплакаться. Просто не могла. Как она посмела взять и оставить меня. Я ведь столько раз просила её жить дома. Быть с нами. Заботиться о дочери, а она…

Хуже всего далось мне осознание того, что она сама во всём виновата. Сгубила и себя, и нас. Она предала. Оставила одних. Мне больше некому звонить, некому писать и просить о помощи. Она была моей семьёй. Той, в ком я хотела видеть опору. А теперь её просто нет.

Моей Аники больше нет.

Даже мёртвой она выглядела настоящей красавицей, только нелепо открытый рот портил её лицо. Словно предсмертный крик застыл на губах. Я не могла оторвать взгляд от её рта. Казалось, я слышу родной и такой знакомый шёпот.

Это сводило с ума.

Перед глазами стояли картины из детства. Она любила меня, несмотря ни на что она любила. Я это точно знала. Приходя с учёбы, сестра усаживала меня за стол на кухне и начинала свои занятия, воображая себя учителем. Тогда она мечтала заниматься с детьми, работать в местной школе. И у неё было всё для того, чтобы воплотить это в жизнь. Благодаря ей я умела и писать, и читать. Она дала мне больше, чем занятия в приюте.

Но постепенно всё изменилось.

Моя Аника пропала, и появилась себялюбивая чужачка.

Сглотнув, я всматривалась в такие родные навечно застывшие черты лица. Я не хотела помнить её такой, но эта картина, казалось, навсегда врезалась в мою память. Вокруг неё ходил молодой опер и снимал с разных ракурсов положение тела. Он делал это так небрежно. Со скучающей рожей. В какой-то момент, не заметя, он наступил на её красивые светлые локоны, обрамляющие безжизненное лицо.

Я пошатнулась и тяжело задышала.

– Крав, осторожнее. Смотри, куда ноги ставишь, – рыкнул на молодого законника усатый мужик в форме. Он бросил короткий взгляд в мою сторону, будто зная, кто я.

Фотографирующий отошёл на шаг и сплюнул. Коробка дрогнула в моих руках, и крупный картофель покатился по тротуару. Сволочь. Одинокая слеза скатилась по щеке. Они все вели себя так, словно она панельная девка. Будто тут проститутку убили. Я не знала, чем зарабатывала на жизнь Аника, но всё вокруг меня откровенно пугало и наводило на нехорошие мысли.

Неужели я чего-то о ней не знала.

Но их жесты, обрывки фраз, выражение лиц и пренебрежение.

Нет. Сглотнув, я не знала, что мне делать. Чувства, они вдруг исчезли, я впала в ступор.

Аника. Что же ты сотворила, сестрёнка. Как ты могла вот так со мной и дочерью.