В студенческой общаге нашего универа я второй раз в жизни за полтора года обучения. Первый раз я приходила к Машке в гости, а сегодня я собиралась побывать на супер-пупер-попойке с пятикурсниками. В отличие от нее, я живу дома, с родителями, и меня отпустили в общагу, чтобы «готовиться к коллоквиуму».

Я нервничаю, потому что в общагу проникла нелегально и не хочу, чтобы меня вышвырнули отсюда посреди ночи. У нас тут октябрь, а не май, и мне придется до утра шататься по улицам, потому что на такси до дома у меня денег нет.

– Ну а если настучат? – не унимаюсь я. – Я не хочу из универа вылететь.

– Господи, ну какая же ты задротка, – возмущается Машка, сворачивая на лестничный пролет. – Руслан – председатель студсовета и в профкоме тоже заседает, так что никто тебя не отчислит.

– Твой Руслан? – уточняю я, спускаясь по лестнице вслед за ней.

– Да, – хихикает она.

Она познакомилась с этим парнем, когда дежурила в своей секции. Она мыла полы в коридоре, а он проходил мимо и галантно предложил помочь, то есть сделал это за нее. Помыл эти полы.

Машка отлично вертит парнями. Внешность позволяет, и язык у нее подвешенный.

Этот парень, Руслан, пригласил ее на сегодняшнюю тусовку, а тусовки Машка обожает больше всего остального. Я тоже не ханжа, но помню о том, что нам завтра на занятия.

На подруге короткое леопардовое платье-стрейч, а на мне ее юбка-солнце, которая должна быть до колен, но я выше Новиковой на десять сантиметров, поэтому у меня едва прикрыта середина бедра. На ногах у нас обеих домашние тапки, просто суперстайл.

– Слышишь? – ускоряется она.

Я слышу.

Когда спускаемся на один пролет, попадаем в другое измерение.

Снизу доносится музыка и хохот.

И это в девять вечера.

В нос ударяет запах сигаретного дыма, потому что на подоконнике курят две девушки, а еще ниже, на площадке перед дверью в комнату номер 440 тусуется человек пять парней.

Они с любопытством на нас поглядывают, а Машка объявляет:

– Салют!

– Прошу, – открывает один из них для нас дверь.

Их слишком много, и, чтобы глаза не разбегались, как у дурочки, я опускаю их в пол. Это еще хуже, потому что выглядит так, будто я стесняюсь. Но я и правда стесняюсь, не зная, как себя вести. Эти парни слишком взрослые даже на первый, очень быстрый, взгляд, а с такими я никогда не общалась.

Я чувствую на себе взгляды, когда прохожу мимо, и от этого смущаюсь еще больше.

– Привет, – бормочу под нос, переступая порог вслед за Машкой.

Глядя через ее плечо, передергиваюсь и натягиваю на похолодевшие пальцы рукава водолазки.

Ого…

Это очень большая комната. Человек на семь, не меньше. И у нее есть свой балкон, двери открыты настежь, поэтому по полу гуляет сквозняк.

Повсюду народ, на балконе тоже. Они валяются на кроватях, гогочут. В углу парень играет на гитаре, и вокруг него подпевающая кучка девиц.

Я здесь никого не знаю…

Ни единого человека, кроме Маши.

– Пошли… – тянет меня за руку.

Тащит мимо общего стола, за которым играют в карты, к кровати, поперек которой лежат два парня с пивными стаканами в руках. Один щуплый, но очень симпатичный, а второй высокий, спортивный брюнет в футболке «Металлика».

– Привет, Рус, – объявляет Машка, притормозив нас обеих напротив этих двоих.

Тот, что крупнее, выпрямляется, глядя снизу вверх, и я пялюсь на него осторожно.

Симпатичный.

Широкие плечи, длинные ноги, обтянутые синими джинсами. Короткая стрижка и расслабленный взгляд очень голубых глаз, который он переводит на Машку.

– Привет, – он улыбается, приподняв вверх уголки полных губ.

– Это Оля, – подруга машет в мою сторону рукой и принимается накручивать на палец прядь своих светло-русых волос. – Как дела?

– Хорошо, – встает он. – Привет, – бросает на меня мимолетный взгляд.

– Привет, – отзываюсь, переминаясь с ноги на ногу.

Он очень симпатичный.

И подкачанный.

Здесь, в общаге, есть спортзал, судя по всему, он оттуда не вылезает.

Правда, я вижу, что на плече его футболки разошелся шов, да и вообще, она вся застиранная. Аппликация на широкой груди солидно осыпалась, и я не думаю, что он продолжает ее носить, потому что она какая-то особенная, судя по тому, как стоптаны его кроссовки.

До меня вдруг доходит, что все это время они с Машкой разговаривают, просто Руслан говорит тихо. Чтобы его услышать, нужно все внимание концентрировать на нем.

Вместо этого я с отстойным ханжеством рассматриваю его убитые кроссовки, а когда поднимаю глаза, вижу прямой вызывающий взгляд голубых глаз на своем лице.

Мне мгновенно становится стыдно.

Ну да, не у всех обеспеченные родители, как у меня, но я не высокомерная сука.

Кажется, он другого мнения.

У меня начинает колотиться сердце.

Обняв себя руками под грудью, смотрю в потолок.

– Что будете пить? – слышу дружелюбный вопрос, от которого веет все тем же вызовом.

Кажется, этот вызов для меня…

Подняв глаза, смотрю на парня исподлобья.

Насмешливо выгибает брови, глядя на меня в ответ.

– Я буду портвейн и колу, – объявляет Маша.

– А ты? – спрашивает все с той же усмешкой.

– Я… – пытаюсь не тупить. – Вино…

– Вино… – повторяет так, будто я только что вбила гвоздь в крышку его мнения обо мне. – Вино, вино… – напевает.

Протянув руку, берет с подоконника резиновый прыгающий мяч и, отведя ладонь, запускает его в другой конец комнаты.

– Миллер! – кричит вдогонку. – У нас вино есть?

Бросив взгляд в ту сторону, куда полетел мяч, вижу, как тот врезается в ногу парня, слившегося в страстном засосе с какой-то брюнеткой, сидящей у него на коленях.

– Какого хрена! – возмущается тот, оторвавшись от ее губ. – Чего?!

– Вино у нас есть? – повторяет этот.

– Есть, – со смехом отзывается девушка. – В морозилке.

Она красивая – это все, что успеваю зафиксировать, потому что они возобновляют свой поцелуй.

– Я сама возьму… – бормочу, отыскивая взглядом холодильник.

– Правее, – слышу брошенное мне указание.

Скосив глаза правее, нахожу этот холодильник в углу между обеденным столом и шкафом.

Я чувствую на своем лице чужой взгляд и быстро разворачиваюсь на пятках, убираясь подальше от Машкиного «друга». Но, когда открываю морозилку древнего советского агрегата, вижу, что внутри всего одна бутылка белого, и она не вскрытая.

Достав ее оттуда, осматриваю застеленный выцветшей, заляпанной чем попало клеенкой стол, пытаясь понять, где у них тут хранится штопор.

Обернувшись, осматриваю набитую людьми комнату, чтобы проконсультироваться на этот счет хоть с кем-то, но первым делом взгляд падает на этого Руслана.

Он будто ждал.

Сложив на груди руки и ведя беседу с Машей, наблюдает за мной через всю комнату.

Отвернувшись, открываю висящий на стене ящик, но там внутри гора немытой посуды.

– Фу… – закрываю его тут же.

Открыв соседний, нахожу там склад консервов.

Мой затылок печет.

Нервничаю, хоть и знаю, что отлично выгляжу, но по ногам в тонких черных капронках все равно гуляет легкая дрожь.

– Дай сюда, – слышу у себя над ухом.

Развернувшись, прижимаю к груди запотевшую холодную бутылку и смотрю на него.

Я не дылда, во мне метр семьдесят, и этого мало для того, чтобы наши лица были на одном уровне, поэтому мне приходится приподнять подбородок.

С серьезной миной Машкин Руслан забирает у меня бутылку и выдвигает ящик тумбочки, на которой стоит электрическая плитка.

Отхожу в сторону, задев его плечо своим.

Он с тихим «чпок» извлекает из бутылки пробку. Открывает холодильник и достает оттуда запотевший бокал под вино. Все это время я исподтишка за ним наблюдаю.

На среднем пальце правой руки у него кольцо «спаси-сохрани», в ухе маленькое колечко серебряной сережки.

– На кого ты учишься? – спрашиваю осторожно.

Наливая в стакан вино, бросает на мое лицо взгляд.

Мимолетно смотрит на мои губы, потом в глаза. Будто провел предварительную оценку, прежде чем решить, отвечать или нет. Я не святая и сама изучаю его лицо, каждую секунду натыкаясь то на глаза, то на рот.

Здесь столько посторонних запахов, что я не могу понять, чем от него пахнет. Для этого мне пришлось бы ткнуться носом в его футболку.

Начинаю вибрировать, потому что мне вдруг хочется это сделать. Прижаться. Просто без смысла и цели хочу почувствовать его тело, потому что оно мне нравится! У него отпадная фигура.

– Строительство и эксплуатация зданий и сооружений, – отвечает, вручая мне бокал.

На его подбородке проклевывается темная щетина. Меня опять встряхивает от кульбитов в животе, потому что он очень-кошмарно-ужасно притягательный. И он нравится Машке…

– Я думала… – откашливаюсь. – Это общага инязевцев и экономистов.

– А ты когда-нибудь в других была? – спрашивает, складывая на груди руки.

– В смысле? – смотрю на его бицепсы. – Здесь, то есть у инженеров и архитекторов?

– Угу.

– Нет… а что там?

– Там некомфортно.

– Тут тоже не Майами, – фыркаю, осматривая покрытый разводами потолок.

Посмотрев на него вслед за мной, Руслан склоняет набок голову и разжевывает:

– Зданию восемнадцать лет. Строилось в период острого дефицита годных стройматериалов, поэтому начала вылезать плесень. Конкретно этой комнате из-за большой площади не хватает еще одного радиатора для обогрева. Этот блок комнат страдает больше всего на всех восьми этажам, но жить здесь можно. Бесплатное жилье никогда не бывает пятизвездочным, андестенд?

Сделав большой глоток из своего бокала, спрашиваю:

– В чем проблема завести пару обогревателей?

– Ни в чем, – усмехается. – Просто я тут проездом.

– Ты здесь не живешь? – скребу ногтями свой бокал.

– Нет.

Чувствую, как на теле проступает испарина.

От вина печет в желудке, но еще больше печет под кожей.

Я должна задать вопрос. Он ждет его от меня. У меня бухает в груди.

Повернув голову, ищу глазами Машу.

Она уже за главным столом. Смеется и пьет портвейн с колой.

Облизнув губы, смотрю на Руслана.

В его глаза, а потом на его губы. Резко поднимаю глаза к потолку, спрашивая: