Глава 6

– Что такое презерватив? – запыхавшимся голосом тараторит в трубку Рита. – Это такая жвачка, да?

Прислонившись спиной к старой кирпичной стене, строго спрашиваю:

– Откуда ты взяла это слово?

– Рекламу видела по телеку, – сообщает она. – Так это жвачка, да?

Киваю пожилой соседке, выгуливающей белого пуделя, и делаю шаг назад, чтобы спрятаться в тени за углом дома. Я не хочу, чтобы парень Марины видел меня. Он может вернуться с работы, и случайно пересечься с ним – это последнее, чего бы мне сейчас хотелось.

Вдохнув сырой холодный воздух, отвечаю:

– Это не жвачка.

Понятия не имея, что должна говорить.

Пытаюсь вспомнить, что знала о презервативах в ее возрасте.

О них я узнала в шестнадцать, причем опытным путем, и я это была ошибка.

– А что тогда? Аня говорит, что знает, но не расскажет. У неё дома есть интернет…

– Кто такая Аня? – перебиваю ее. – Тебе ещё рано знать, что такое презерватив.

– Аня со мной в классе. У нее по математике четверка, мы сегодня будем заниматься.

Какая ещё Аня? Я про такую в первый раз слышу.

– Где заниматься?

– У нее дома.

– А ее родители?

– У нее мама медсестра. Она сегодня на работе.

– А отец?

– Не знаю.

– Рита, – выпрямляюсь и отрезаю. – Ты сейчас пойдешь домой. Никаких Ань!

Я лучше чем кто-либо представляю, чем будут заниматься две десятилетки без присмотра старших и при наличии интернета. Уж точно не математикой. У Риты по математике перманентная двойка, и я ничего не знаю об этой Ане.

Мне придется позвонить учительнице. Я так не хотела этого делать, будто сама все еще школьница, но надо узнать, кто такая Аня. И спросить номер телефона ее матери.

– Не пойду домой! – ожесточенно выкрикивает сестра.

– А я сказала – домой!

– Нет!

– Рита! – предупреждаю я. – Позвоню через час, если тебя не будет дома…

– Ненавижу тебя!

Ее крик сменяют короткие гудки.

– Засранка! – рычу я.

Откинув на стену голову, делаю глубокий рваный вдох, давя непрошенные слезы. В последнее время я стала такая… дерганая, что мне самой противно. Я должна быть легкой и воздушной, именно к таким все тянутся.

Всхлипнув, подставляю щеки ветру.

Ни за одного человека на этом чертовом свете я не боюсь так, как за нее. Я знаю, сколько дерьма может прицепиться к находящемуся без присмотра ребенку, тем более такому вспыльчивому, как моя сестра.

Шелест шипованных шин по асфальту заставляет мое сердце сделать небольшой рывок.

В узкий, присыпанный желтыми листьями двор въезжает машина такси класса «комфорт». Об этом сообщает поступившее на мой телефон сообщение от адресата «Богатый говнюк». Не думаю, что человек, у которого откуда-то завалялись лишние десятки миллионов может оказаться не говнюком. Славные и милые парни становятся миллионерами в исключительных случаях, уверена.

– Да уж… – шмыгаю носом, быстро засовывая в карман телефон.

Усевшись на заднее сиденье машины, складываю на коленях руки и бездумно слежу за тем, как меняются за окном картинки.

Больше не хочу думать.

От мыслей и волнений мне кусок в горло не лезет. Особенно последние дни, потому что я все еще не принята на работу, хотя моя стажировка уже три дня как закончилась. Я очень старалась. Ни разу не опоздала. Ни разу не спустила на тормозах ни одного телефонного звонка! Чего им еще надо?

Прижавшись лбом к стеклу, проваливаюсь в фотографии на своем телефоне и листаю, решая, что лучше отправить сестре, Кремль или… небоскрёбы, а когда вижу их совсем близко, сжимаю телефон в ладони.

Внутри этого огромного района настоящий муравейник. Машины, люди и опять машины, и, несмотря на то что я уже бывала здесь, совершенно ничего не узнаю и не ориентируюсь тоже. Здесь внутри гораздо больше всего, чем кажется снаружи. Здесь настоящий город в городе. Один Бог знает, как я вообще смогла выбраться отсюда самостоятельно.

Машина заезжает на парковку перед плоским и бесконечным зданием, и среди припаркованных там автомобилей яркой вспышкой пролетает зелено-серый «Мерседес».

Машина тормозит через пару рядов, и я понимаю, что мне пора выметаться.

В лицо ударяет порыв ледяного ветра, от которого спирает дыхание. Скручиваю жгутом волосы и прячу их под пальто. От холода вжимаю голову в плечи.

Добравшись до «Мерседеса», вижу, что внутри никого. Топчусь на месте, но, как только оборачиваюсь, вижу пересекающую парковку мужскую фигуру, и у меня в животе что-то ухает вниз.

На нем серая водолазка, джинсы и кожаная куртка, на ногах строгие ботинки, и я клянусь, что он не выглядит миллионером, хотя до него я ни одного не встречала.

Он выглядит, как обычный человек.

Ну, почти.

Как обычный человек, который очень дружит со спортом. Он очень с ним дружит, это точно…

За прошедшие дни я успела подзабыть черты его лица, но, как только на него падает свет фонаря, память возвращается мгновенно.

Окруженная аккуратной бородой челюсть, высокий лоб, ровный нос, прямые брови и складка между ними. Выглядит сосредоточенным и задумчивым.

Боже, он большой. Об этом я тоже немного подзабыла.

Энергично переставляя длинные ноги, роется в кармане куртки, и машина за моей спиной издает громкие пищащие звуки.

Чем ближе он, тем отчетливее чувствую его взгляд. Я прекрасно знаю, как выгляжу. Точно так же, как и неделю назад. Его глаза задерживаются на моем лице, когда он обходит меня, задев грудью плечо. Вместе с порывом ветра ловлю терпкий запах его парфюма. Он щекочет нос, а когда наши глаза встречаются, у меня предательски слабеют колени.

Он тоже такой же, как и неделю назад. Первоклассный. И настолько реальный, что я опять начинаю волноваться, будто первый раз вижу живого мужика. Еще больше я волнуюсь от того, что боюсь показаться ему… скучной. Неинтересной.

Боже…

О чем мне с ним говорить?

Открыв пассажирскую дверь, молча предлагает сесть внутрь, и это чертовски знакомая ситуация, но на этот раз я хотя бы представляю, чего ожидать…

Поежившись от холода, забираюсь в салон. Тону в глубоком кресле, обтянутом белой кожей. Она пахнет дорого. И выглядит так же.

Он… Роман обходит капот и через секунду оказывается в машине.

Разряды возбуждения жалят мои нервы, пока мужчина по-хозяйски устраивается в кресле. Он чужак и… несмотря на это, я все равно не могу контролировать свое тело. Кажется, оно помнит все, что он делал. Все.

Пф-ф-ф…

Я должна быть легкой и непринужденной. Мужчины не любят женских проблем. Я просмотрела триллион видео на тему того, как нужно вести себя с мужчиной. На первом месте всегда только он и его проблемы. И больше никак. Только он и его чертовы соображения. От этого они чувствуют себя значимыми. И они все… все одинаковые…

– Как дела? – мой голос хрипит, и я откашливаюсь.

Его глаза снова останавливаются на моем лице.

Положив руку на руль, откидывает голову на спинку и продолжает молча на меня смотреть.

Проглотив свой вопрос вместе с воздухом, задерживаю дыхание.

Длинные пальцы постукивают по рулю. Ерзаю по сиденью, отворачиваясь к окну.

– Есть хочешь? – спрашивает он вдруг, игнорируя мой вопрос.

Он все еще смотрит. Знаю. Его голос, в отличие от моего, не выдает никаких сюрпризов, но сердце все равно дергается.

– Я… – втягиваю носом воздух. – Э-м-м… немного…

У идеальной женщины вообще никаких потребностей, кроме сексуальных, быть не должно, но я и правда голодная. Уже второй день толком ничего не ем…

Мотор издает рычание, от которого на моих руках шевелятся волоски.

Дернув свой ремень, Роман пристегивается, и я делаю то же самое. Вцепившись пальцами в кресло, кусаю губу, потому что, как только машина трогается, в моем животе, как и в прошлый раз, начинаются кульбиты.

Я просто ненормальная, но меня дико заводит эта машина!

Щеки вспыхивают, когда ловлю на себе удивленный и немного ироничный взгляд водителя.

Прячу от него лицо, глядя в окно.

За ним настоящий муравейник. И это несмотря на промозглый вечер. Этот город никогда не спит. Я понимаю, что веду себя как дикая, но все равно подаюсь ближе к стеклу, чтобы увидеть, как вверху, над головой, извиваются светящиеся небоскребы.

Машина проносится по улицам и через десять минут тормозит, занимая парковочное место вдоль дороги.

Посмотрев в зеркало, открываю дверь вслед за водителем.

Перебрасывая ключи из одной руки в другую, он ждет меня на тротуаре.

Его взгляд медленно следует вдоль моего тела. По плечам, поясу пальто. По моим ногам. Добирается до туфель на ненавистной десятисантиметровой шпильке, потом возвращается обратно и заглядывает в мои глаза.

Засунув руки в карманы куртки, Роман разворачивается и медленно трогается по улице, ожидая, что я последую за ним. Держась от него на расстоянии шага, переставляю ноги с полным ощущением того, что о моем присутствии забыли, но, оказавшись возле двери какого-то кафе, он открывает и придерживает ее для меня.

– Спасибо… – бормочу, проскальзывая внутрь.

Запахи еды просто сбивают меня с ног.

Господи, какая я голодная…

Здесь полно людей. Круглые столы на длинных ножках… самое обычное кафе с самообслуживанием.

Обернувшись, вижу, как широкоплечая фигура направляется к свободному столику у окна, и снова следую за ней. Положив на стол телефон, Роман сбрасывает с плеч куртку и оставляет ее на стоячей вешалке, а потом усаживается на барную табуретку, упершись одной ногой в пол.

От вида его мощного тела у меня сосет под ложечкой. У меня не было предпочтений в мужчинах. Кажется, это уже, черт возьми, не так.

Он мне никто. И останется никем! Я не хочу, чтобы он мне нравился. Он… не должен мне нравиться… это просто секс и все.

Распустив пояс пальто, осматриваюсь и раздеваюсь, а когда подхожу к столику, меня охватывает просто кошмарная неловкость. На мне ужасно короткое леопардовое платье, и под острым взглядом зелено-карих глаз я вдруг понимаю, что оно еще и ужасно безвкусное. Неподходящее этому месту, где все выглядят так, будто только что выбрались из своих офисов. И мужчины, и женщины.

Боже…

Его лоб прорезает складка. Почесав языком зубы, нейтрально смотрит в мое лицо.

Щеки начинает жечь.

Что, черт его дери, я еще должна была надеть? Долбаные джинсы?

Он и подцепил меня только потому, что я была одета точно так же. Чертов… лицемер.

Взобравшись на стул рядом с ним, хватаю со стола меню и прикладываю ладонь к пылающей щеке.

Пляшущие перед глазами буквы наконец-то складываются в какие-то слова, но еще пара минут у меня уходит на то, чтобы успокоиться и понять, что они означают.

Звон дверного колокольчика сопровождается порывом сквозняка, который проходится по моим ногам и забирается под платье. Впиваюсь глазами в картинки с сочными стейками и жареными крыльями, комкая край меню. Я ни в одном кафе не была, с тех пор как приехала. Такие глупости не заложены в мой бюджет. Какой к черту бюджет? Такие, как Роман Гец, на носки больше тратят. Как его вообще занесло в это кафе? Да еще со мной, одетой… в идиотский леопард…

– Мне… кофе и… – бегаю глазами по строчкам, понимая, что не смогу сидеть тут с ним и наслаждаться вкусным ужином.

С досадой понимаю, что мне уже хочется, чтобы все поскорее закончилось. И ужин, и вечер. Ну почему я такая впечатлительная дура? Мне все на свете хочется послать к чертям собачьим. Нет, не все на свете. Мне хочется послать к чертям собачьим сидящего рядом мужчину. Вместо этого откладываю меню и бормочу:

– Брускетту с уткой…

Обняв себя руками, смотрю на холодную улицу за окном. Там зеленый «Мерседес», на который пялятся шастающие мимо туристы. В оконном стекле вижу наши искаженные отражения и слышу спокойный низкий голос рядом:

– У тебя чулок виден.

Поджав губы, втягиваю носом воздух.

– А ты что, баптист? – мрачно бросаю, не двинувшись с места.

– Агностик, – говорит он вежливо. – Я рад узнать, что ты сегодня в чулках и без лифчика, но я хочу поесть спокойно, а не думать, надела ты трусы или нет. Пацан за столиком справа тоже этим вопросом мучается, так что поправь платье.

Медленно перевожу глаза на господина Геца, пораженная.

Постукивает пальцами по столу, лениво осматривая помещение поверх моей головы.

Что за… хренов снобизм?!

Он снял меня в клубе, мы оба прекрасно это понимаем, а теперь приказывает одернуть платье, будто я устроила тут стриптиз прямо на чертовом столе!

– Ты серьезно? – спрашиваю возмущенно.

– Да, – опускает на меня непроницаемые глаза.

– Это просто чулок!

– А у меня просто стоит, – ровно замечает он.

Поперхнувшись воздухом, оглядываюсь по сторонам, будто кто-то мог это услышать, истинная же причина этого бегства в том, что на мне есть трусы, и в них только что произошел микровзрыв!

По груди и шее ползут пятна. Взгляд падает на его ширинку. Мое горло топит слюна. Он не пошутил. Смотрю в его глаза, чувствуя, как по ногам поднимается жар.

Он что… из армии вернулся, чтобы вот так реагировать на мои чулки?!