Под рычание мотора вжимаюсь в кресло.
Кажется, я люблю скорость. Это плохо, потому что означает проблемы с инстинктом самосохранения, разве нет?
Терзая пальцами застежку сумки, кошусь на водителя.
Пытаюсь получше изучить черты лица человека, под которого собираюсь лечь после тридцати секунд общения.
Сжимая руль двумя руками, он сосредоточенно смотрит в лобовое стекло.
Машина разноцветная. Это говорит о том, что у ее хозяина, кроме денег, есть фантазия. Мандражу внутри меня на это плевать.
Если про тебя забыли, выжди немного и напомни о себе сама. Это не какой-то мудрец, это из Cosmo. И ещё, если не знаешь, что сказать, лучше помалкивай.
Мужчина выглядит глубоко задумчивым.
Мужчина…
Слово «парень» к нему ни с какого бока не применимо.
У меня никогда не было тяги к… мужчинам постарше, а сейчас я, как воровка, скольжу глазами по крупному широкоплечему торсу, разведенным коленям, его выпирающему паху…
Быстро отворачиваюсь к окну, принимаясь пересчитывать попадающиеся по дороге фонари, чтобы успокоить нервы.
Я и сама могу получить от всего этого удовольствие. Если захочу. Могу получить гораздо больше. Например, приглашение на какую-нибудь тусовку, где найду… все те же полезные связи…
Машина снова меняет полосу, обходя попутки.
Хватаюсь за потолочную ручку, ощущая прилив адреналина.
Посмотрев исподлобья, ловлю на себе мимолетный молчаливый взгляд, будто хозяин этой машины только что вспомнил о том, что он здесь не один.
Рассеянно мазнув по мне глазами, снова смотрит на дорогу.
Отвернувшись, делаю то же самое. Смотрю на проносящийся за окном проспект.
Сворачиваем с шоссе, и я вдруг вижу очертания знаменитых столичных небоскребов, а когда становится окончательно понятно, что мы направляемся именно туда, сердце ускоряет ритм.
Ого…
Снова кошусь на водителя.
Кто он такой?
Минуем КПП и ныряем в тоннель, а потом заезжаем в подземный паркинг.
Я здесь не бывала, только издалека видела, поэтому, когда выходим из лифта в вестибюль, стараюсь смотреть себе под ноги, чтобы не глазеть вокруг, как дикая.
Мой спутник уверенно движется вперед. Семеню следом, бросая взгляд на белую стойку администратора и стаю искусственных журавлей под потолком. Остановившись за его спиной, наблюдаю за тем, как мой спутник прикладывает к замку лифта карту и выбирает… семьдесят второй этаж.
Подняв глаза, встречаюсь с ним взглядом в зеркальной двери лифта.
Противное давление внутри меня нарастает с каждой минутой.
Весь этот мрамор так ярко подсвечен, что я вижу каждый нюанс его лица. Неглубокие морщины на лбу, легкий загар на коже, четкую линию челюсти под бородой. Зелено-карие глаза задерживаются на моих. Спокойные и неподвижные.
Я не умею так смотреть на мир. Будто ты уже везде успел. Я всю жизнь только и делаю, что куда-то спешу.
Тру вспотевшие ладони о пальто, отводя взгляд.
Лифт добирается до семьдесят второго быстрее чем за минуту. У меня закладывает уши. Усиленно сглатываю, глядя на коротко остриженный темноволосый затылок.
Семьдесят второй этаж – длинные широкие коридоры, закатанные в один сплошной мрамор. Свернув пару раз, останавливаемся у черной двери с номером 225Б. Она обита деревом и у нее электронный замок. Проведя по нему картой, мужчина открывает дверь, пропуская меня вперед, и тут же заходит следом. Упершись рукой в стену, сбрасывает туфли и проходит в апартаменты, по дороге включая свет.
– Ванная здесь, – надавливает ладонью на стену, и в ней приоткрывается замаскированная дверь.
Снимаю туфли и, прижав к груди сумку, осматриваюсь. Стопы ноют так, что мне хочется зареветь от облегчения.
Здесь нет никаких видимых шкафов, и я не знаю, куда деть свои вещи.
Господи, здесь потрясающе…
За сплошной стеклянной стеной ночной город с высоты птичьего полёта и соседние небоскребы.
Мы что, выше облаков?
Топчась на месте, пытаюсь осмотреться.
Вся мебель «мужская», и она точно с каких-то выставок, на которых зависают всякие модные дизайнеры, которым платят огромные бабки за то, чтобы они обставляли твой дом чем-то немыслимо дорогим и желательно ручной работы.
Я на такой была. Пыталась изучать дизайн, потому что это модно, но потом… просто бросила. Я никогда не смогу заниматься «дизайном», если не найду себе спонсора.
Достав из кармана перцовый баллончик, перекладываю его в сумку и снимаю пальто, аккуратно кладя его на безликий, а значит, дорогущий комод у входа. Зажав под мышкой сумку, просачиваюсь в ванную и плотно прикрываю за собой дверь.
Найдя выключатель там, где ему и положено быть, смотрю на свое отражение. На свое лицо. У меня под глазами круги, и вообще вид замученный. Он такой, с тех пор как я сошла с самолета три месяца назад. Это от всей этой беготни и постоянного страха, что Марина попросит меня съехать.
Не знаю, что тогда стану делать…
Вернусь домой? И выйду замуж за первого встречного, чтобы убраться из квартиры, в которой была восьмой на очереди в ванную? Мой отец и мачеха, ее придурошный сынок с женой и двумя спиногрызами, и моя младшая сестра.
Я готова все отдать, чтобы забрать ее оттуда. Но мне даже отдать нечего, потому что у меня своего почти ничего нет! И в городе, кроме Марины, у меня больше никого нет. И денег тоже почти нет, потому что в автосалон меня взяли на трехнедельную «стажировку», за которую не платят!
«Нет». Ненавижу это слово.
Вся эта роскошная обстановка невыгодно подчеркивает мое платье. Оно выглядит дешевкой, а моя фальшивая «Шанель» вообще кошмаром.
– Ну? – зло кручу все ручки подряд, пытаясь включить дурацкий дизайнерский кран.
ЕМУ плевать на мое платье. И на сумку тоже, как и на меня саму.
Мою ледяные руки и проверяю, на месте ли презерватив, который всегда ношу с собой. Естественно, он на месте, куда ему деться…
Закрыв глаза, выдыхаю так, что раздуваются крылья носа, а когда открываю, выхожу из ванной, прихватив сумку.
Гостиная-студия оснащена хитрой подстветкой, которая вырывает из полумрака огромный угловой диван и два футуристических кресла и скрывает растянувшуюся по всей стене кухню.
Все это пространство имеет форму прямоугольника, и стеклянная стена вместе с городом за ней выглядят настолько нереально, что я не сразу понимаю – здесь никого нет. Двигаюсь вдоль окон, влекомая приглушенным голосом где-то поблизости. Дойдя до обеденной зоны со стеклянным столом на шесть персон, вижу полоску света на полу и открытую дверь, ведущую в отдельную комнату.
Пройдя внутрь, наталкиваюсь на голос хозяина.
– Я говорил не звонить мне на мобильный, – строго бросает он в трубку. – Ты забыл, в какой стране живёшь?
Повернувшись спиной, смотрит на ночной город, расстилающийся вокруг, потому что здесь три стены из четырех стеклянные!
Боже мой…
Вот это вид.
Но вместо того, чтобы открывать от восторга рот, я, наоборот, захлопываю его поплотнее.
Затаившись, смотрю на стоящую у стены высокую босую фигуру, одетую в черные джинсы.
Не надо было с ним ехать. Почему я сначала делаю, а потом думаю?! Почему?
Он не идиот, не безмозглый мажор. Он мужчина с очевидными навыками раздавать приказы и, судя по выговору, выпускник чертового МГИМО! Мне с таким никогда не справиться.
Но я уже стою в его спальне. Я согласилась на это сама. Куда мне деваться?
В отсветах потолочной подсветки отчетливо видны мышцы, впадины и бугры. Линия позвоночника и ямки у его основания. Я спускаюсь взглядом ниже. К узким бедрам и длинным ногам, на которых идеально сидят любые штаны, не сомневаюсь.
И раньше было понятно, что он не сахарный, но сейчас я просто в ступоре. Несмотря на зарождающуюся в душе панику, животные инстинкты откликаются мгновенно. Тело у него такое живое и сильное, что у меня по бедрам поднимаются колкие мурашки, которые скапливаются где-то между ног.
Совершенно точно у меня просто беда с инстинктом самосохранения.
«Тебе его явно недодали при рождении, Юля».
Настороженно смотрю на огромную кровать в центре комнаты, понятия не имея, что конкретно должна делать.
Раздеться и лечь?
– Завтра в офисе в десять, – оборачивается хозяин, окидывая меня взглядом.
Сжимаю ладони в кулаки и складываю на груди руки.
Положив трубку, он молча проходит по комнате и кладет телефон на прикроватную тумбочку.
Не моргая, рассматриваю широкие плечи.
Плоский живот, крупные ребра, проступающие косые мышцы пресса… поросль темных волосков на груди и ниже пупка.
Я в курсе, что такое голый мужчина. Но… этот отличается от тех, что я видела голыми раньше.
Смочив слюной присохший к небу язык, говорю ему тихо:
– Я не люблю жестокость.
Не глядя на меня, спрашивает:
– Что ты понимаешь под этим словом?
– Причинение боли, – злюсь от того, что мой голос звучит как комариный писк.
– Ясно, – говорит себе под нос, изучая содержимое прикроватного ящика.
Жду каких-то гарантий, но вместо этого он захлопывает ящик и просто укладывается на кровать прямо в джинсах, бросив на тумбочку пакетик с презервативом и закинув за голову одну руку.
Опускаю руки вдоль тела, впервые за все это время становясь объектом его внимания. Растянувшись на кровати и положив на живот ладонь, он начинает изучение с моих слегка подрагивающих ног. Неторопливо поднимается вверх и окидывает взглядом лицо.
Хорошо, что здесь приглушенный свет, и он не видит, как я кусаю изнутри щеку и мечусь внутри себя кроликом.
Я знаю правила этой игры. Я приняла их, когда села в его машину. А потому делаю шаг к кровати.
Подойдя, тянусь к боковой молнии и расстегиваю платье. Стягиваю его через голову и бросаю на пол, оставаясь в одних чулках и черных кружевных стрингах.
У моего тела все пропорциональное, и грудь не исключение. Она не маленькая и не большая. Она такая, как надо. Такая, чтобы я могла надеть платье без лифчика, и это всем было бы понятно. В том смысле, что я могу себе это позволить…
Подхватив ладонью волосы, отбрасываю их за спину, наконец-то решаясь поднять глаза.
Соски сжимаются. От соприкосновения с прохладным воздухом и от его взгляда. Он смотрит, со спокойным интересом скользя взглядом по моему телу.
Подцепив пальцами стринги, стаскиваю их с себя и отбрасываю вслед за платьем. Именно от этого мои щеки начинают гореть огнем. Пока на мне был этот микроскопический кусок ткани, я не чувствовала себя голой, а теперь у меня даже кончики ушей горят, потому что там у меня ноль волос и от этого… чувствую себя уязвимой. Выставленной напоказ.
Шагнув к кровати, перекидываю через него ногу и усаживаюсь верхом на обтянутые черными джинсами бедра.
Я не стану ему отсасывать. Ни за что…
Наблюдает за мной, убрав за голову руку.
От контакта с его пахом меня начинает потряхивать. Он не возбужден. Я и не ждала, что он возбудится от вида моей груди. Еложу, упираясь руками в его пресс.
Рвано выдохнув, смотрю на рельефный торс между своих ног. Пытаюсь сконцентрироваться на ощущениях, но не выходит. Я не чувствую никакого контакта с этим телом, хотя оно в потрясающей форме.
Подняв глаза, смотрю в его лицо. Вблизи оно вызывающе мужское. Не похожее на те лица, что я видела раньше. Он просто… из другого теста, вот в чем дело. Совсем из другого теста.
Облизнув губы, провожу кончиками пальцев по его груди и животу, задевая короткие волоски, которые на ощупь оказываются жестковатыми.
Опустив глаза, он наблюдает за моими руками.
Добираюсь до пояса джинсов и вздрагиваю, получая толчок между ног.
От неожиданности издаю дурацкий всхлип.
Соски сжимаются до дискомфорта. Тягучего. Такого же, как и между ног. Сердце ускоряется, и руки начинают подрагивать, когда я повторяю процедуру и получаю еще один толчок.
Опустив голову и зажмурившись, непроизвольно двигаю бедрами и трусь о его нарастающую эрекцию. Тело подо мной вздрагивает. На бедра ложатся горячие ладони и сжимают их.
Мне хочется схватиться за свою грудь.
Слышу, как участилось его дыхание, и как тело ожило.
Упираюсь руками в подушку вокруг его головы. Не глядя в глаза, целую его грудь и делаю вдох.
Его запах взрывает мои рецепторы. Так, что я отшатываюсь. Вскидываю голову и смотрю в его лицо. Его губы приоткрыты, пальцы сжимают мою задницу, у него эрекция в два раза больше, чем секунду назад, но взгляд все такой же! Осмысленный и прямой.
Эмоциональное бревно. Вот он кто.
Он давит на меня внизу так, что я чувствую, как на его ширинку оседает влага.
Сжав пальцами подушку, раскачиваю бедра и трусь сосками о его грудь, уткнувшись головой в подушку.
– Блин… – шепчу, поджимая пальцы на ногах.
– Я привез тебя сюда не для того, чтобы в штаны кончить, – хрипло говорит он.
– Хочешь кончить? – дрожит мой голос.
– Разумеется. У меня стоит.
Отлично.
Меня так трясет, что я не против.
И закончим на этом наше знакомство. Я не сомневаюсь, что продолжения не будет.
Выпрямившись, хватаюсь за пуговицу на его джинсах и расстегиваю ширинку. Под штанами белые боксеры и здоровенный бугор. Дернув вниз трусы, достаю его эрекцию, сглатывая затопившую горло слюну.
Он вздрагивает, а я шиплю от прилива возбуждения, сжимая в руке его каменный член. Он у него просто идеально вписывается во все, что я уже о нем знаю! Как и темные короткие волоски в паху. Меня прошибает пот.
Не смотрю ему в лицо, когда он берет с тумбочки презерватив и быстро раскатывает его по себе.
Я без секса уже два года, поэтому, когда пытаюсь на него опуститься, у меня ни черта не выходит.
Пытаюсь давить писки. Мне больно. Черт, черт, черт…
Он вибрирует в моей руке, когда пробую опять.
– Твою мать… – рычит, хватая меня за плечи.
Опрокидывает на спину и, усевшись на колени между моих ног, трет меня пальцами, распределяя влагу.
Кусаю кулак, вскидывая бедра. Его дыхание надо мной частое и тяжелое.
– М-м-м… – жмурюсь, отвернувшись, когда толкает в меня палец, надавливая большим на клитор, а потом добавляет второй.
Трахает меня ими. Сначала осторожно, а потом выворачивает их так, что меня подбрасывает на матрасе. Впиваюсь ногтями в его запястье, вскрикивая.
– Нет! – рычу, отползая.
Его пальцы давят на эту проклятую точку «Джи», в которую я никогда не верила. Рука сжимает мою шею, заставляя лежать смирно.
Это так остро и непонятно. Я не знаю, что делать с этими ощущениями, и что должна от них получить! Но уж точно я не хочу выяснять это с ним здесь и сейчас.
– Отпусти! – изворачиваюсь, пытаясь свести ноги.
Смотрю на него в панике и встречаю почерневший давящий взгляд.
– А-а-а-а… – визжу, когда он понимает, что нащупал все нужные места, и нажимает на них одновременно.
Мои бедра взлетают вверх. Его рука на моей шее давит, не душа, а потом вдруг отпускает. Как только это происходит, я просто запрыгиваю на его колени. Как ненормальная. Обхватив рукой свой член, помогает на него опуститься. Опускаюсь нетерпеливо, царапая его плечи. На секунду сжимаюсь от дискомфорта, но плюю на него.
Он начинает двигаться, толкая на себя мои бедра. Падает вместе со мной на кровать, начиная вколачиваться так, что перед глазами пляшут белые круги. С еле слышным стоном, на который мне плевать, пытаюсь сдержать собственные, кусая губы и сжимая челюсти.
Я забыла эти ощущения. Забыла, каково это. А теперь вспомнила так, что начинаю постанывать на каждый его толчок.
– Как ты кончаешь? – хрипит надо мной, замерев и вжав мои бедра в постель своими.
Мое сердце колотится, и кровь шумит в ушах.
– Никак… – отрезаю, коротко дыша.
Я не собираюсь с ним кончать. Я ни с одним из своих мужиков не кончала. Потому что… не могла. Не могла, потому что не хотела. И с ним не хочу. Оргазм – это… слишком личное. Я не могу делить его с кем попало. Просто не могу.
О проекте
О подписке