Цитаты из книг автора «Мария Летова»

Настя, я хосю подарочек… – сообщает моя малышка. – Какой такой подарочек? – утирая слезы, спрашиваю я. – Не знаю… – дует она губы. Женщины…

В этот раз Альбина превзошла себя. Нашла в B тренера международного класса, который сейчас работает с местным чемпионом, но будет два раза в неделю сам приезжать ко мне домой (у меня в цоколе спортзал в семьдесят квадратов). Не знаю, сколько она ему за это отстегнула, не интересовался. Но понимаю, что на Альбину где сядешь, там и слезешь, так что я, скорее всего, не разорен.

У Насти звонит телефон, и я уверен, что это пацан. Я ему, блин, Альбину отдал, чего ему неймется? Мне пришлось оплатить ей день в двойном размере, чтобы она отыскала в себе навыки приходящей няни.

Ей невдомек, что моя ревность – это наша проблема, а не повод для веселья. К тому же она всего лишь хвост дракона, потому что я испытываю довольно сложный спектр всевозможных чувств. Как только сели в машину, Настя забралась ко мне на колени и устроила себе петтинговую пирушку. Трогает меня везде, где вздумается, целует, трется своей пышной задницей о мой стояк.

Верни его обратно, – требую, придя в себя. – Не буду, – бросает он, демонстративно погружаясь в телефон. На меня снисходит вселенское откровение. Внезапно мне становится безразличен Олег. Пусть бы Артем его вообще выслал. Я так быстро рассталась со своими принципами, дешевка. Но у меня голова кругом. Подаюсь вперед, будто нас кто-то может услышать. – Артем… ты что… ты ревнуешь, что ли? – спрашиваю, с восторгом наблюдая за ним. Он поднимает на меня флегматичный взгляд и ровно спрашивает: – Чему ты, бл*ть, так радуешься, не пойму? Это значит ДА? О добрые ангелы… Ревность – такое отвратительное чувство. Да, Артем Андреевич? Поднимаю меню, прикрывая им свой растянувшийся в улыбке рот. – Настя… – угрожающе говорит Иноземцев. – Можно мне… эм-м-м… шампанского? – спрашиваю, хлопая ресницами. В ответ получаю свирепый взгляд черных глаз.

Я сам тебя отвезу… – хрипло говорю ей и отворачиваюсь. Сегодня воскресенье, так что я могу себе это позволить. Степенная прогулка на свежем воздухе. Что может быть ужаснее? Только ее попытки женить меня, конечно же. Мне кажется, ради этого она и выкарабкалась. Чтобы пристроить меня, так сказать.

У нас обоих большие проблемы, потому что я, кажется, на нее запал. Это значит, что теперь я буду всюду совать свой нос, лезть в ее дела, ревновать. Много и часто. И еще черт знает какое дерьмо из меня полезет. И, естественно, я хочу от нее не меньше. Хочу, чтобы она запала на меня тоже. Да, у нас проблемы. Все мои рейтинги сейчас не работают. Думаю, для Насти нужна отдельная шкала. Например, от одного до десяти – насколько она бесит меня сегодня? Или какова вероятность того, что я придушу ее сегодня? Если говорить о сексе, тут вообще что-то новое, мною не изученное. Секс с ней – это как на пятнадцать минут выпасть из реальности.

Поднимаю на него покорные завороженные глаза. – Еще не вся кровь тобой выпита, – хрипловато говорит Артем, кивая на свой стояк. – Да когда я ее пила?.. – хмурюсь в ответ. – Постоянно… – тихо отзывается он, нежно проводя большим пальцем по моей раненой щеке.

Я и так бочку говна сожрал, пока договаривался. Ну как договаривался. Либо аффилированные структуры теряют бабки, потраченные на то, что уже было построено до моего вмешательства, и остаются вообще ни с чем, либо забирают свое дерьмо с собой и строятся в другом месте (да, место уступает предыдущему, но зато бесплатное) при поддержке региона. Ничего не напоминает? Мне вот очень напоминает позицию «либо с гондон*м, либо никак». Последние два дня мы не общались. Желания нет, потому что она меня и так на неделю вперед выбесила. И дети тут ни при чем. Я со всем разберусь. Меня снедает мелочное и тупое желание ее помучить, потому что она заявилась в мою жизнь и пытается везде устанавливать свои правила. До сих пор не могу понять, на фиг мне весь этот геморрой? Потому что любого другого мужика она в бараний рог свернет. И ходить ей, вредной дуре, век недотраханной. Помогу, так уж и быть. Так ее поимею, что она десять раз будет думать, прежде чем свой красивый ротик открывать. Своего дэпээсника она будет нагибать, не меня. Хотя его она теперь не увидит.

Почему ты говоришь «дети» во множественном числе? – Потому что Варя, племянница, останется со мной… – тараторю я. – Она приболела, и… и… – Ты можешь сразу все свое дерьмо на меня вывалить? Хочу понимать размер этой, бл*ть, черной дыры. – Мои дети не дерьмо! – ору я. – Я не называл твоих детей дерьмом, – грохочет он. – Я сказал, что ты настоящая заноза в заднице!