Цитаты из книг автора «Мария Корелли»

Теперь скоро настанет конец, еще несколько тяжелых вздохов и я буду на покое. Я рада этому: этот мир и я, мы никогда не были друзьями, я убеждена, что если бы мы знали до рождения, что такое жизнь, мы никогда бы не захотели жить, но нас не спрашивают.

Из всех разнообразных типов человеческих существ, мне кажется, я ненавижу класс поэтов. Я любила их и верила им; но теперь я знаю, что они – только ткачи лжи, строители воздушных замков, в которых ни одна трепещущая жизнь не может дышать, ни одно усталое сердце не найдет приюта. Любовь – их главный мотив; они или идеализируют, или унижают ее, а о той любви, которую мы, женщины, ищем, у них нет понятия. Они могут только воспевать или животную страсть, или этические невозможности; о взаимной великой симпатии, о нежном охотном терпении, о любящей снисходительности им нечего сказать. Между их преувеличенной эстетикой и разнузданной чувствительностью мой дух был подвергнут пытке и растерзан колесованием… Я думаю, не одна несчастная женщина, разбитая разочарованиями любви, проклинает их, как и я!

Хорошо, что у меня нет друзей, хорошо, что я испытала лицемерие и общественную лживость этого мира и что я изучила и знаю к своему горю, что бескорыстная любовь не существует также, как не существует дружба без эгоизма, религия без скупости и добродетель без сопровождающего ее порока. Кто, зная все это, может пожелать жить?

Лень, эгоизм, злость и расточительность женщин заставляют мужчин быть такими ничтожными, как они есть.

масса женщин, как курицы в курятнике, закудахтали о своих правах. Их высшие права и высшая привилегия в том, чтобы направлять и охранять души мужчин. Но в большинстве случаев они это право отвергают. Аристократки, даже женщины королевской семьи, поручают своих детей наемным лицам из низшего сословия и потом удивляются, что эти дети делаются или мошенниками или – идиотами.

Большинство женщин не имеют настоящих чувств и серьезных ощущений, конечно, кроме тщеславия; они не знают, что такое настоящая любовь, а просто жаждут победы и, если это им не удается, то изливают свою досаду в припадках истерики, которая у некоторых делается хронической.

Положим, убеждение, что, когда мы лично страдаем, никто уже не смеет веселиться, распространено между всеми, мы даже требуем, чтобы природа приняла жалостный вид, когда наше я чем-нибудь расстроено, так далеко заходит наше самомнение.

Полное забытье – совершенное разрушение для грешной человеческой души было бы большим милосердием, чем страшный Божеский дар бессмертия.

Все, что существенно, касается лишь денег и нашего аппетита! Шире этого ничего быть не может. Но вы говорили о любви; мне кажется, что любовь должна быть вечна как ненависть.

И я не сомневаюсь, что когда-нибудь исполню свой сон любви, если не в этой жизни, то в будущей. Я могу подождать.