Обескураженный амир пытался убедить сионистов в необходимости создания арабо-еврейского государства во главе с самим собой. Еврейское агентство^[47] выплачивало Абдалле субсидию под видом арендной платы за землю (аренда была продлена до 1939 года, но это не афишировалось). Трансиорданцы и палестинцы уже не питали обоюдной неприязни друг к другу – теперь они вместе ненавидели евреев. На Ближнем Востоке поднималась волна антисионистских настроений. Поползли слухи, что Абдалла связан с Еврейским агентством. В лучшем случае арабы не воспринимали эти слухи всерьез, в худшем – подозревали амира в предательстве. Впрочем, эмирату ничто не угрожало. Урожаи 1937–1938 годов выдались изобильными. Осенью 1939 года трансиорданцы могли поздравить себя с долгожданным процветанием – причем именно тогда, когда у соседей дела обстояли плачевно.

Абдалла находился в Трансиордании уже 18 лет. Первые годы правления оказались для него не самыми благоприятными, но за 1930-е годы отношения между амиром и англичанами наладились. Хашимита больше не считали глупым и эгоистичным. В 1939 году суровый Генри Кокс покинул пост главного резидента. Его место занял коммуникабельный и остроумный Алек Киркбрайд. Израильский журналист Рон Пундак писал: «В 1939 году для Абдаллы завершился период опеки и начался период партнерства».

В годы Второй мировой войны авторитет амира продолжал расти. Самый кровавый конфликт XX века оживил экономику Трансиордании. Англичане нуждались в инфраструктуре на Ближневосточном театре военных действий – и потому развернули масштабные строительные работы на юге страны. Зимой 1941 года только в районе Акабы на прокладке дорог трудилось около 8 тыс. человек.

Система госзакупок для британской армии озолотила трансиорданских коммерсантов. Спекуляция зерном, рисом, стройматериалами и автозапчастями достигла невиданного размаха. Еще одним способом «сколотить капитал» являлась контрабанда топлива. Оноре де Бальзак говорил: «За всяким большим состоянием кроется преступление». Слова французского классика XIX века наглядно иллюстрируют то, что спустя столетие творилось в эмирате. Если в 1937 году в Аммане было 27 автомобилей, то в 1943 году – уже 600. Трансиорданцы богатели.^[48]

После войны британские власти намеревались и дальше поддерживать Трансиорданию. Мир менялся, и процесс деколонизации уже начался. К 1945 году статус эмирата стал аномальным. Формальная независимость Египта была провозглашена в 1922 году, Ирака – в 1932 году, Сирии – в 1941 году, Ливана – в 1943 году. Трансиордания являлась единственной из пяти стран – основательниц ЛАГ, которая не обладала суверенитетом. Отказывая ей в независимости, Лондон тормозил развитие своего арабского союзника.

На этом фоне был заключен новый англо-трансиорданский договор, который прекратил действие мандата. Хашимитское Королевство Трансиордания родилось 25 мая 1946 года, но его независимость имела номинальный характер. Правительство финансировалось из Лондона. Армией командовали британские офицеры. Резидент Киркбрайд превратился в королевского советника.

Все эти факты говорили об отсутствии у Трансиордании реального суверенитета. Арабские лидеры – особенно египетский монарх Фарук I – презрительно отзывались об Абдалле, хотя сами вряд ли могли похвастаться выдающимися достижениями.

На личности Фарука стоит остановиться отдельно. Ему – единственному сыну и наследнику египетского короля Ахмеда Фуада I – с детства было дозволено все, кроме чревоугодия. Но, вступив на престол летом 1937 года после смерти отца, 16-летний юноша, что называется, «сорвался с цепи».

Фарук буквально проедал и пропивал свое государство. Он проводил большую часть времени в европейских ресторанах, казино и стрип-клубах. Помимо пьянства и обжорства, король славился кутежами, карточными долгами, тягой к невероятной роскоши и успехом у женщин – Фарук хвастался, что одержал пять тысяч любовных побед. По свидетельствам приближенных, они никогда не видели монарха читающим или пишущим. Вскоре главными проблемами Фарука стали лишний вес и сопутствующие заболевания. Сотрудники ЦРУ называли его «жирным ублюдком».

Также король собрал одну из самых больших в мире коллекций порнографии (после революции 1952 года правительство распродало ее и выручило свыше $ 1 млн), украл карманные часы у Черчилля, перестрелял всех львов в Каирском зоопарке и запретил в Египте красные автомобили – такие могли принадлежать только монарху. При этом Фарук мечтал основать халифат и стать лидером исламского мира. Желание избавиться от англичан привело к тому, что во время Второй мировой войны он, подобно муфтию аль-Хусейни, поддержал Гитлера.

В итоге Фарука возненавидели все. Подданные знали, что монарх грабит их и ведет аморальный образ жизни. Политики и аристократы негодовали, ибо правитель раздавал своим сомнительным друзьям ответственные должности, воинские звания, почетные титулы и награды. Для международного сообщества Фарук превратился сначала в посмешище, а с 1939 года – еще и в пособника Третьего рейха. Египтяне говорили: «Если на свете только семь смертных грехов, то наш король найдет восьмой».

Несмотря на критику, Трансиордания находилась в гораздо более выгодном положении, нежели иные страны региона. Абдалле на момент коронации исполнилось 64 года, и он обладал богатым опытом, необходимым правителю. Мекка, Стамбул, Великое арабское восстание, взаимодействие с англичанами – ничто не прошло для амира бесследно. Ближний Восток убедился в этом, когда грянула Арабо-израильская война (1947–1949).

Война имеет предысторию. В 1939 году – после очередного восстания в подмандатной Палестине – Лондон издал новую Белую книгу.

Согласно документу, на территории исторической Палестины предполагалось создать два независимых государства – еврейское и арабское.

Конечно, Абдалла предпочел бы союз Палестины и Трансиордании под собственным руководством. Но король предусмотрительно поддержал британцев. Взамен он надеялся получить Иудею и Самарию – палестинские регионы, предназначенные для арабского государства. Однако Великобритания делегировала рассмотрение «палестинского вопроса» ООН.

В октябре 1947 года еврейская делегация встретилась с лидерами Лиги арабских государств. Но генеральный секретарь ЛАГ египтянин Абдул Рахман Хассан Аззам заявил, что арабы не отдадут ни пяди палестинской земли. «Это будет война на уничтожение, – сказал Аззам, – молниеносная бойня, о которой будут вспоминать так же, как о резне монголов или о Крестовых походах».

29 ноября 1947 года Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию № 181 («план по разделу Палестины»). Отныне Палестина гарантированно подлежала разделу с последующим образованием еврейского и арабского государств. Иерусалим передавался под международную юрисдикцию. Евреи согласились с резолюцией, но арабы ее отвергли. Теперь война была неизбежна.

Еврейское агентство, сотрудничавшее с Абдаллой в 1930-х годах, искало сотрудничества с ним и в 1946 году. В августе стороны договорились, что Хашимит возглавит арабскую часть Палестины, которая войдет в трансиорданско-палестинское королевство. Никто не желал, чтобы инициативу перехватил муфтий аль-Хусейни. К тому же Абдалла в качестве правителя арабской Палестины импонировал англичанам. С момента Восстания Западной Стены минуло 17 лет – и теперь усиление Трансиордании подразумевало укрепление британских позиций на Ближнем Востоке. В феврале 1948 года Лондон намекнул, что благосклонно отнесется к «правильному» использованию Арабского легиона.^[49]

Но Абдалла не спешил вторгаться в Палестину. Арабский мир не должен был догадаться о его экспансионистских устремлениях. Королю «помогла» резня, учиненная 9 апреля 1948 года еврейскими боевиками в арабской деревне Дейр-Ясин. Теперь палестинские арабы умоляли Абдаллу защитить их от «сионистского террора». Воодушевленный монарх обратился к ЛАГ с пламенной речью о спасении Палестины – и сорвал бурные аплодисменты.

Беспорядки в Палестине давно стали обыденным явлением. Эпизодически они происходили с 1930-х годов, а с ноября 1947 года не утихали вовсе – поэтому начало Арабо-израильской войны датируется 1947 годом.^[50] В полночь на 15 мая 1948 года – сразу после провозглашения Государства Израиль – на него напали Трансиордания, Египет, Ирак, Ливан, Сирия, Саудовская Аравия, Йемен и Судан, а также Арабская освободительная армия (силы ЛАГ под командованием Фавзи аль-Кавукджи) и Армия Священной войны («личная армия семьи аль-Хусейни»^[51]).

Арабский лагерь раздирали разногласия. Аль-Кавукджи, Абдалла и его иракские родственники терпеть не могли муфтия аль-Хусейни (это было взаимно). Фарук I насмехался над Абдаллой. Ибн Сауд не забывал о традиционном противоборстве с Хашимитами. Тем не менее, арабы даже не сомневались в триумфе. Руководство ЛАГ поклялось «сбросить евреев в море». Аль-Хусейни призывал единоверцев к джихаду. «Я объявляю священную войну, братья мусульмане! – кричал муфтий. – Убивайте евреев! Убивайте их всех!» ЛАГ назначила Абдаллу главнокомандующим арабскими вооруженными силами. Король был польщен – но понял, что на него возложили ответственность за исход конфликта.

Наградой в этой войне являлся Иерусалим – священный город иудеев, христиан и мусульман. Происхождение Хашимитов от пророка Мухаммеда означало, что Абдалла непременно заинтересуется Иерусалимом. Однако в соответствии с резолюцией № 181 нынешняя столица Израиля передавалась под международный контроль – и король не имел права посягать на этот древний город. Впрочем, юридические нормы не смутили Абдаллу. Он приказал Глаббу взять Иерусалим.

Опасения арабских лидеров подтвердились: трансиорданский монарх не собирался уничтожать сионистов. Его армия оккупировала часть палестинских территорий, отведенных для арабов по плану ООН.

К июню 1948 года Арабский легион занял Иудею и Самарию, включая Восточный Иерусалим.^[52] Тогда же появился термин для их обозначения – «Западный берег реки Иордан». Государство Абдаллы, считавшееся маленьким и слабым, превзошло в военном плане все остальные арабские страны.

«Десять дней боев» (9-18 июля 1948 года) лишили арабов шансов на победу. Евреи разорвали коммуникации между арабскими силами в Иудее и в районе Газы. К 18 июля стороны заключили перемирие, продлившееся до 15 октября, – но исход войны был предрешен.

Территориальные выгоды Трансиордании в ходе войны приобрели очевидный характер. Прочие арабские государства чувствовали себя некомфортно. Успех Аммана подчеркивал недостатки союзников – особенно Каира и Эр-Рияда – поэтому вместо борьбы с Израилем они старались унизить Абдаллу. Арабские политики ожесточенно конкурировали друг с другом, и попытки нейтрализовать Хашимита приобретали парадоксальные формы.

Летом 1948 года ЛАГ приняла ряд резолюций в пику Трансиордании.^[53] Затем руководство Лиги решило настроить арабов Палестины против Абдаллы – и обратилось к аль-Хусейни. Муфтий с энтузиазмом откликнулся на призыв ЛАГ и сформировал Всепалестинское правительство. Оно находилось в Газе, занятой египетскими войсками, не обладало реальной властью и просуществовало всего несколько месяцев. Однако из всех членов ЛАГ администрацию аль-Хусейни не признали только хашимитские Ирак и Трансиордания.

15 октября 1948 года израильтяне начали против египтян наступательную операцию «Йоав». Каир неохотно попросил Амман о помощи. Арабский легион вошел в Хеврон – но лишь для того, чтобы египетские силы, отрезанные от основной армии, смогли к ней присоединиться. Это было все, чего Фарук I добился от Абдаллы. Хашимит возглавлял арабские вооруженные силы – но помощь арабским государствам-соперникам была для него нецелесообразной. Здесь интересы трансиорданцев и евреев совпадали – поэтому американский историк Ури Бар-Иосиф называет их «лучшими врагами».

Война завершилась 20 июля 1949 года победой Израиля. Его противникам пришлось пойти на значительные уступки – например, трансиорданская армия освободила юг пустыни Негев и долину Вади-Ара (аграрный район с большим количеством крестьян). Однако, потеряв Вади-Ара, Амман сохранил за собой Западный берег. Спустя 30 лет Абдалле наконец-то удалось приблизиться к династической мечте Хашимитов – великому арабскому королевству.

Уже тогда было ясно, что проблемы статуса Иерусалима, Западного берега и сектора Газа лягут в основу арабо-израильского конфликта.^[54] В международной политике появилось понятие «зеленая линия» – так называлась демаркационная линия, проведенная между Израилем, с одной стороны, и Ливаном, Сирией, Трансиорданией, Египтом – с другой. Абдалла находил такое положение вещей в корне неверным и собирался исправить его, присоединив к Трансиордании «оккупированные» Израилем арабские земли. Но для этого требовалось, чтобы палестинцы сами изъявили желание войти в состав трансиорданского государства. Объединение двух берегов Иордана должно было выглядеть не как экспансия Хашимитов, а как великодушный королевский жест, сделанный Абдаллой по просьбе угнетенного арабского народа.

Осенью 1948 года в Аммане состоялся Палестинский национальный конгресс. В нем участвовали сторонники Абдаллы и арабские беженцы из Палестины – всего несколько сотен человек. Они восхваляли мудрость и храбрость монарха. Конгресс был оплачен трансиорданским правительством. Во второй раз он прошел 1 декабря 1948 года в городе Иерихон на Западном берегу – и собрал уже 3000 человек. Мероприятием руководил шейх Мухаммад Али аль-Джабари – мэр Хеврона и давний друг короля.

Рядовые палестинцы решили, что присоединение к Трансиордании неизбежно, – и покорились судьбе. Весной 1950 года группа палестинских депутатов в парламенте Трансиордании предложила объединить Западный и Восточный берега. Предложение было принято единогласно. Жители Иудеи и Самарии не возражали – по замечанию английского историка Питера Мэнсфилда, они «пребывали в состоянии политического шока и не задумывались об альтернативе».

24 апреля 1950 года Трансиордания аннексировала Иудею и Самарию в одностороннем порядке. Теперь Абдалла правил Иорданским Хашимитским Королевством, или просто Иорданией. Государство раскинулось на обоих берегах реки Иордан, и приставка «транс-» из его названия пропала.^[55]

Сегодня Иорданское Хашимитское Королевство – одно из трех государств в мире, названных в честь правящей семьи (Хашимитов), наряду с Королевством Саудовская Аравия (его возглавляют Саудиты) и Княжеством Лихтенштейн (владением аристократического рода Лихтенштейн).

Союз Трансиордании и Западного берега был неравным. Старая восточная часть королевства (Трансиордания) содержала 94 % территорий, но лишь треть населения (1,5 млн человек). 90 % местных жителей не умели читать и писать. Промышленность отсутствовала. Крупным городом являлась только столица – Амман. Иные населенные пункты представляли собой разросшиеся деревни. В новой части королевства (Иудее и Самарии) ситуация обстояла гораздо лучше. Арабы Западного берега успешно занимались земледелием, получали образование и проживали в развитых городах – Рамалле, Наблусе, Вифлееме и других. Формально Трансиордания аннексировала Западный берег, но возникал вопрос: какой из двух регионов будет играть ведущую роль в судьбе Иордании?

После провозглашения Иорданского Хашимитского Королевства Абдалла недолго наслаждался плодами своих трудов. 20 июля 1951 года в Иерусалиме его застрелил палестинский боевик – родственник муфтия аль-Хусейни.

В день убийства 69-летний Абдалла был доволен собой – в отличие от 21 ноября 1920 года, когда он, молодой и амбициозный, только приехал в Маан. Придя к власти в Аммане и Иерусалиме, первый король Иордании наконец-то «сравнял счет» со своим братом Фейсалом I. Он заслужил уважение англичан. Он основал государство – гораздо более стабильное и гармоничное, чем многие на Ближнем Востоке. Он прожил яркую жизнь, полную труда и борьбы, и до последних дней отличался прекрасным здоровьем. Его смерть была мгновенной, а для такого благочестивого мусульманина, как Абдалла, – достойной и прекрасной. Монарх, облаченный в арабские одежды, испустил дух на пороге Аль-Аксы,^[56] когда в мечети еще читали Коран. Рядом находился его любимый внук Хусейн – будущий правитель Иордании. Умирая, Абдалла мог гордиться, что оставляет после себя нечто большее, чем пустыню.