– То, что мы сделали, – уже немало, – Визгликов покачал головой и добавил: – Не знаю, как долго будет проходить процесс восстановления психики у ребёнка, и неизвестно, знает ли Аня о том, что у неё больше нет семьи. Ну и будущее у неё не самое радужное: бабушка там совсем старенькая, так что, скорее всего, после лечения она попадёт в детский дом.

– Мне казалось, что наша работа – это пресечение преступных действий, – Лисицына отвернулась от окна, – а всё остальное – дело социальных служб. Если мы будем слишком близко впускать каждую подобную историю, то отдел превратится в богадельню. Постарайтесь об этом не забывать, потому что у нас ещё очень много дел, – холодно добавила женщина.

– Чёрт, – несильно стукнул кулаком по столу Визгликов, – мы с Погореловым с утра должны были пойти квартиру этой посмотреть, – он пощёлкал пальцами, – ну, жены мужика со склепом.

Дверь отворилась, и в кабинет, шурша пакетами, ввалились Латунин с Погореловым и остановились на пороге.

– Чё за похоронное настроение? – Рома обвёл взглядом собравшихся.

– Да как-то не до веселья, – пожала плечами Глаша.

– А мне кажется, очень даже до веселья, – Погорелов вытащил из пакета бутылку водки и водрузил её на стол. – Точнее сказать, мне кажется, сейчас самое время для тимбилдинга.

– Серёжа, ты уверен, что правильно понимаешь назначение тимбилдинга? – спросила Лисицына.

– Я? Да! Ведь буквально – это командная работа, а вот то, что всё должно проходить по прописанному сценарию, могут думать только ограниченные люди, – Погорелов поставил перед Глафирой пакет. – Глаша, мы выполнили мужскую часть работы и припёрли ужин с напитками, а ты, будь добра, преврати всё это, – он задумался, – ну короче, чтобы жрать не из пакета и не с бумаги.

– Ладно, пусть будет тимбилдинг, – тихо сказала Лисицына.

***

Утром Визгликов проснулся возле своей кровати на полу, он с трудом оторвал щёку от кожаной поверхности ботинка, который почему-то заменял ему подушку, нащупал плед, который скомканный валялся у него на спине и почувствовал, что у него на голове лежит чья-то рука.

– Доброе утро, – сказал он, поднимая голову на уровень кровати и разглядывая лицо смешно сопящей Анны Михайловны.

Лисицына медленно открыла глаза и проговорила:

– Опять?

– Фиг знает, я на полу проснулся, – Стас завернулся в плед, с трудом поднялся и, взглянув на часы, покачал головой. – Блин, мы с Погореловым вчера договорились на квартиру ехать к девяти, сейчас уже половина. Я побежал.

Выскочив из квартиры, Визгликов пробежал несколько пролётов, но вдруг остановился, потому что понял, что он не так уж сильно опаздывал, а просто позорно смысля из собственной квартиры. Стас выдохнул, натянул тонкий джемпер поверх футболки и вышел из подъезда. Сейчас ему меньше всего хотелось копаться в гудящей с похмелья голове и выискивать тот момент, когда его здравый смысл впал в анабиоз. Сейчас Визгликову нужна была большая чашка кофе и какой-нибудь бутерброд.

Через час они с Погореловым подъехали по указанному Лидией адресу и, поднявшись на этаж, позвонили в квартиру.

– Иду я, – послышалось из-за двери, – иду, не трезвоньте. – Лидия наконец справилась с замками и, неодобрительно глянув на Стаса и Сергея, поджала губы. – Ну чего вчера-то не пришли?

– Так сложились обстоятельства, – безучастно произнёс Стас. – Мы войдём?

– Чай будете? – спросила женщина посторонившись.

– Нет. Вы с дачи переехали? – кивнув на нераспакованные вещи в коридоре, спросил Стас.

– Конечно, чего мне там в одиночестве кукукать. Да и сыкатно несколько, – женщина запнулась, – ну в смысле страшно.

– Ну я понял, – Визгликов огляделся. – Где комната мужа?

– Вон там, в конце коридора, кабинет у него, – она кивнула на длинный проход, где в конце светлым пятном падал проём. – Только вы сами там, мне особо некогда, на работе зашиваюсь, вас-то ещё вчера ждала, – она неодобрительно покачала головой.

– А где работаете? – Стас покосился на старинные часы, висевшие в большой гостиной.

– Учётчица, – коротко ответила Лидия. – Ну, я пойду в комнату поработаю, а вы копайте, чего вам надо.

– Все бы обыски так проходили, – вздохнул Погорелов. – Чего ищем? – он посмотрел на Визгликова.

– Вчерашний день, – раздражённо ответил тот, – откуда я знаю? Исходные данные у тебя есть. Хозяин пропал, в его склепе неизвестные трупы. Вот и работай.

– Что-то вы сегодня не в духе, товарищ начальник.

– А у меня просто до фига поводов для радости, – отрезал Визгликов и пошёл к книжному стеллажу, где сверху донизу теснились внушительные тома разномастных изданий. – Напомни мне, а кем работал наш искомый Пётр?

– Инженер, – Погорелов подёргал ящики стола, но почти все они были заперты.

– А! Ну по профильной профессии у него тут две-три книжки. Всё остальное сильно смахивает на эзотерическую литературу.

– Какую? – оживился Погорелов.

– Не на ту, которая тебе послышалась, – не отрываясь от созерцания корешков книг, сказал Визгликов. – Духовная и эзотерическая.

– Понятно, – протянул Погорелов. – Ящики заперты, надо ключи.

– Серёжа, тебе подсказать, как добыть ключи? – Стас посмотрел на него. – Или всё-таки ты что-то о дедукции слышал?

– Да что вы все заладили, – раздражённо всплеснул руками Погорелов и вышел в коридор.

– Жениться тебе нужно, вон какой нервный стал, – пробормотал ему вслед Визгликов и набрал номер телефона. – Глафира? Я тебе сейчас адрес скину, тут у меня как раз для тебя работёнка. Тихая и непыльная, и ты сто процентов не вляпаешься в неприятности. Так что руки в ноги и ждём тебя с Погореловым на месте, – Стас повесил трубку и пошёл искать Лидию. – Хозяюшка, – Визгликов остановился на пороге комнаты и посмотрел на Лиду, – сотрудница наша сейчас приедет, и мы её с вами оставим, раз уж вы пока дома трудитесь, – Визгликов остановился возле ноутбука, где на мониторе виднелись большие буквы заголовка «Психоанализ и религия».

– Беру подработку, печатаю быстро, тексты набираю для людей, – перехватила она взгляд Стаса. – А чего сотрудница делать-то будет?

– Ну, так сказать, посвятит осмотру комнаты всё своё свободное время. Вы ключи от стола нашли?

– Да в жизни у меня никаких ключей не было. Я и не знала, что он запирает. И убирался Петя сам всё время в своём кабинете, а я и не настаивала, – она пожала плечами, – мне делов меньше. Ну, пусть едет сотрудница, мне всё одно, кто его искать будет, лишь бы нашли. Даже если к молодой сбежал, я хоть знать буду.

– Так, а если наш криминалист аккуратно ящики вскроет, вы не против будете? – спросил Стас. – Ломать-то не хочется.

– Не хочется им, – пробурчала женщина, – конечно, не хочется. Зовите специалиста, пусть вскрывает, так-то вещи у Пети ценные, старинные, добротные, портить не нужно.

– А давно Пётр эзотерикой увлекается?

Женщина посмотрела на Стаса долгим, прозрачным взглядом и переспросила:

– Это вы намекаете, что он извращенец какой-то?

– Ну если только духовный, – устало пробормотал Стас. – Давно ли Пётр интересуется вопросами целительных практик и мистикой?

Лида подняла брови и вздохнув сложила руки на животе:

– Вы меня, конечно, простите, я женщина очень простая, но кое-что понимаю. Вы сейчас его в шизики записать хотите и потом снять с себя всякую ответственность и пристрелить при поимке?

– Мне кажется, мы с вами на одном языке говорим, но друг друга совсем не понимаем. У Петра в кабинете полно литературы по мистике и так далее, поэтому я и спрашиваю, – как можно спокойнее объяснил Стас.

– Так если он к молодухе ушёл, то зачем вам его книжки? – Лидия в упор посмотрела на Стаса.

– И правда, – выдохнул Визгликов, – о чём это я, – он всплеснул руками и пошёл к входной двери. – К вам приедет Глафира Польская и криминалист Казаков. Всего доброго.

– Стас, ты куда? – на площадке Визгликова догнал Погорелов.

– Серёжа, я работать, иначе в состоянии аффекта совершу противоправные действия. А если я эту бабу задушу, то вряд ли смогу доказать, что это была самооборона, – Визгликов похлопал Погорелова по плечу. – Дождись Глашу и Казакова. Мучайтесь тут сами.

Когда Визгликов вышел из подъезда, то увидел, что у него несколько пропущенных звонков от судмедэксперта.

– Нинель Павловна, вы мне по делу звонили? – спросил он, набрав номер.

– Нет, Стасик, за жизнь покалякать. Мне же заняться нечем, – недовольно отрезала Нинель.

– Ой, ну я не то имел в виду.

– Ты далеко от нас?

– Не очень. Могу заехать.

– Давай, нужно покумекать вместе, – сказала женщина и положила трубку.

Визгликов протёр ладонью лицо, сел за руль и покатился в сторону морга. События последних дней совершенно выбили его из колеи, а спонтанные романтические свидания с Лисицыной, о которых он ничего не помнил, и вовсе уничтожали даже намёк на какой-то просвет в настроении. Сейчас Стас прекрасно понимал, что им с Анной Михайловной нужно объясниться, но этого ему хотелось меньше всего. Он никогда не заводил служебных романов и после развода с женой не был ни с кем в длительных отношениях. Ещё сегодня нужно было обязательно заехать к матери, посмотреть в её полные слёз молящие глаза и отрицательно покачать головой в ответ на её молчаливый вопрос. Стас прокрутил уже миллион вариантов, куда мог деться Андрей, но ни один из них не имел ничего общего с действительностью. Веселову было уже не допросить, а мужики, сопровождавшие Маргариту, ничего не знали или просто не хотели говорить. Но сегодня Стас намеревался вечером развязать им языки, чего бы ему это ни стоило. Пусть даже карьеры, работы или свободы.

В таких мыслях он подъехал к моргу и, дойдя до кабинета Нинель, открыл дверь.

– Кофе будешь? – не поднимая головы от бумаг, спросила заведующая.

– Нет. Ничего не хочу.

– Тогда садись, – Нинель откинулась на спинку кресла. – Пришли анализы по твоим трупам из склепа. И понимаешь, какая штука… – она помолчала. – Почки мне их не понравились. Как бы тебе, простому смертному, объяснить более понятно? – женщина задумалась. – У меня такое впечатление, что эти люди долгое время находились в одном месте. То есть они были живы и находились в каком-то одном месте и, судя по всему, пили одну и ту же воду.

– Как интересно, – вскинулся Визгликов, – а почему вы так решили?

– Так. По-простому не получилось, – вздохнула Нинель. – Ладно, пошли по длинному пути. Химический анализ солей, конкрементов и внутренней выстилки почечных канальцев говорит о том, что жертвы, скорее всего, употребляли воду из одного источника, а также ели пищу, приготовленную на этой же воде. Причём вода не из центральной системы – это, скорее всего, родник или глубокий колодец. И вода бралась без применения фильтров.

– Это уже кое-что! Нинель Павловна, я вам уже в любви признавался? – спросил Визгликов.

– Да не дай бог, – Нинель вздохнула. – Я пока не уверена, но, может быть, мы сможем понять состав воды и выяснить хотя бы район. Вряд ли они где-то далеко обитали.

***

Лисицына долго маялась ожиданием в кабинете заведующего отделением больницы, куда доставили её маленькую тёзку. Суровый седовласый мужчина сказал, что вернётся через двадцать минут, но пунктуальность явно не была его главным качеством. А Анне Михайловне просто необходимо было переговорить с ним, потому что сейчас она не представляла, как допрашивать такого ценного свидетеля, как Аня Нефёдова. Девочка была в шоке, запугана и, как сказали врачи, с тех пор как попала в больницу, не произнесла ни звука. Сложно было представить, что ребёнок пережил за то время, пока Веселова таскала её за собой, и потом ещё это чудовищное самоубийство на глазах у подростка. Не каждый взрослый выдержит такое испытание, что говорить о ребёнке. Но Аня обладала информацией, которая могла дать хоть какую-то ниточку.

– Слушаю вас, – дверь в кабинет стремительно распахнулась, и заведующий отделением прошёл к своему столу.

– Я насчёт Ани Нефёдовой, – проговорила Лисицына.

– Ну я так-то понял, – врач снял очки, двумя руками почесал длинные отросшие брови. – Анна Михайловна, если вас в жаркий день неожиданно облить ведром ледяной воды, как вы себя будете чувствовать?

Лисицына воззрилась на доктора и несколько секунд молчала.

– Не совсем вас понимаю.

– Когда разгорячённое тело обливают ледяной водой, человек невольно задыхается, а в голове каша. Вот такой пример привёл нам старенький преподаватель в мою студенческую бытность. И, пожалуй, это самое простое объяснение того, в каком состоянии сейчас находится девочка. Её мир сломался, и она не то что испугана или в ужасе, она просто ничего не понимает, – он вздохнул. – Поэтому если вы что-то хотите от неё добиться, то это практически бесполезно и, что самое важное, губительно для её психического здоровья, – доктор встал со своего стула. – Я понимаю всю ценность так называемых горячих следов, но Аня сейчас вам не помощник. У неё, кстати, родные есть?

– Да, бабушка. Очень пожилая женщина и живёт в другом городе.

– Вот если вы хотите помочь девочке, то срочно везите сюда эту пожилую женщину. Посадим, пусть о внучке неотлучно заботится. У меня нет такого количества персонала, а она, как одна остаётся, начинает биться в тихой истерике, – заведующий всплеснул руками. – А вы говорите, допрос. Разрешите откланяться, мне пора.

Мужчина прошёл к двери, открыл её, давая понять, что аудиенция закончена. Лисицына вышла в коридор, несколько секунд подумала и набрала номер сына.

– Кирилл, нужно ехать за Аниной бабушкой. Ты же был у неё и телефон знаешь. Ну и отлично, давай без проволочек, прямо сейчас собирайся, постарайтесь завтра приехать обратно.

***

Глафира, войдя в кабинет Петра, покривилась, провела взглядом по книжным полкам и мысленно пожелала Визгликову какой-нибудь небесной кары.

– Лидия, а где ваш муж мог документы держать? – спросила она у хозяйки.

– Ваш старший уже интересовался, – вздохнула женщина. – Я не знаю, я не спрашивала у него. Ищите, – она развела руками, – я ж не против, я в этом всё равно ничего не понимаю. Хотя у меня такое впечатление, что вы просто создаёте видимость работы, а не ищите моего Петю.

Казаков, возившийся возле стола и подбирающий отмычку для замков, покачал головой и посмотрел на Лиду:

– Вы не против, я у вас отпечатки возьму.

– Зачем? – изумилась женщина.

– Ну как зачем? Чтобы сразу исключить их. Мало ли, вы документы трогали или книги. Зачем нам лишний раз искать.

– Ой, да делайте вы что хотите. Я пошла работать, – раздражённо проговорила женщина и удалилась.

– А зачем вам её отпечатки? – тихо проговорила Глаша.

– Это очень действенный способ избавиться от лишних людей в комнате. Дактилоскопия зачастую сильно пугает, я, правда, не знаю почему, – слегка улыбнулся Казаков. – Хитрые здесь замки, сразу и не подберёшься, чтобы не испортить.

– Ладно, в первую очередь нам нужно документы на склеп найти, я так понимаю, – Глаша открыла нижние дверцы в шкафчике и вытянула оттуда объёмную коробку с бумагами. – Я, наверное, здесь жить останусь, тут просто кипа документов.

Погрузившись в перебор разнообразных свидетельств, грамот, выписок и прочих составляющих бумажной волокиты, Глаша вдруг вздрогнула от довольного вскрика криминалиста:

– Есть. Открыл.

Глафира встала, подошла к ящикам и увидела, что все они пусты, кроме одного, в котором сиротливо лежал небольшой ключ без каких-либо опознавательных пояснений.