Цитаты из книги «Ментальность в зеркале языка. Некоторые базовые мировоззренческие концепты французов и русских»

интересно противопоставляя «испуганный» и «страшный» паре peureux – effrayante, где именно этимология может служить объяснением перемены слов местами: первое слово во французской паре обозначает «испуганный», а выглядит как «страшный», и наоборот, именно в силу этимологии «страшный» связывается во французском менталитете совершенно не с французским словом «страх» (peur), а с его, так сказать, «испуганным» синонимом frayeur.

Часто, оперируя абстрактными понятиями, мы сознательно или подсознательно сравниваем их с понятиями конкретными – мы говорим: «Талант всегда пробьет себе дорогу», «Мое терпение лопнуло», «Потерять, убить время», «Идея носится в воздухе» и пр.

понятие – категория философско-логическая, значение – лингвистическая

что доступно каждому, но не очевидно почти никому

Все имена судьбы являются отглагольными дериватами:

переводных эквивалентов можно вынести четыре типа представлений об исходном понятии: абсолютно ясное, относительно ясное, слабое и никакое

Это наблюдение позволяет предположить, что немцы и голландцы открыли русским не мир идей, а мир вещей.

Установление таких отличий, как это будет показано далее – задача непростая, поскольку, изучая иностранный язык, мы всегда воспринимаем его через призму родного языка, через систему эквивалентов, представленных в словарях и учебниках, что заведомо ведет к искажениям,

переводческие эквиваленты бывают сильными, слабыми и нулевыми, отражая ситуацию возможности, сложности и невозможности перевода некоего понятия на другой язык. Сильные эквиваленты бывают, с нашей точки зрения, абсолютными и относительными: абсолютно сильный эквивалент дает точный эквивалент понятия, относительно сильный – эквивалент с минимальным признаковым несоответствием.

там, где есть проблема перевода, есть специфика менталитета, там, где ее нет, мы говорим о человеческой феноменологии, а не о локальной системе отражения предметов, понятий, идей