Цитаты из книги «Автохтоны»

Самые трогательные истории выдумывают циники.

скажите, можно выключить футболистов? Чтобы не бегали? Она покачала головой. – Футболистов выключить никак нельзя, – сказала она.

Одноэтажный домишко был неотличим от остальных прильнувших друг к другу обломков человеческого крушения. Скудость чужой жизни заразна, как ветрянка или свинка.

– Скажите, – молчание показалось ему неловким, хотелось отшутиться, – а вот… монстры всякие, пожиратели мозгов, или, там, волки-оборотни тут, часом, не водятся? Она повернула к нему бледное лицо. Глаза ушли в темные ямы. – Пожиратели мозгов у нас в управе сидят. Давно засели, и не выбьешь. Они ж зомби, что им сделается.

– Погодите! А еще ниже – что? Она обернулась. Из-под косынки не выбивалось ни одной пряди. – В каком смысле? – Должен быть еще один уровень. Не может не быть. Что там? Храм Баал-Зебуба? Шуб-Ниггурата? Йог-Сотота? Еще одна дверь с табличкой «Вход воспрещен!». Еще одна лестница, ведущая вниз. Вон там, например! – Туда нельзя! – Разумеется, – сказал он устало. – Разумеется.

Преданность делу может завести очень далеко, подумал он, ерзая и пытаясь продавить в матрасе удобную ямку. Так далеко, что ты в конце концов ухитряешься забыть, какому именно делу ты предан. И тогда то, что казалось лишь внешним, случайным, лишь средством для достижения цели, становится самой целью.

– Тиран всегда приходит на запах республики.

Рисовавшая была бесталанна, и потому все, что выходило из-под ее руки, корчилось в лучах беспощадной и страшной правды.

– А, ну да. Воробкевич. Он, кстати, заказал сто кружек, и на каждой этот самый Баволь. Такая цветная картинка, как это теперь называется? – Принт. – Да, принт. Мэрия оплатила по безналу. И магнитики на холодильник. Воробкевич положительно уверен, что нашел гения. И теперь намеревается распродавать его по кусочкам. – С гениями всегда так. – Да, – согласился Вейнбаум, – особенно с мертвыми гениями. Они совершенно не возражают, когда их распродают по кусочкам.

– Вейнбаум, тут хоть кто-то говорит правду? – Конечно, – обрадовался старик, – я, например. Какую вам правду надо? Я скажу!