Глава 3

– Сам виноват, вот и расхлебывай, – выдал Тимоха, поправляя компресс на лбу. – Я тебя что просил сделать?

– Экзамен принять, – развел руками. – Я и принял. Об остальном речи не было.

Может, зря я старшему рассказал о произошедшем. А так бы лежал Тимофей на диване, страдая от похмелья, и верил, что я исполнил его просьбу ровно, как он наказывал с утра.

– У тебя из ста человек семьдесят один получил тройки, – скалясь, прошипел брат.

– Ну вот видишь, остались еще двадцать девять, которые могут…

– Могут получить хотя бы тройку на пересдаче, – злился Тимофей, отчитывая меня, как в детстве.

Засранец! Разница между нами была две минуты, а он вел себя так, словно два десятилетия.

Между прочим, мне оно и не надо было.

Это его идея подменить! Разговора о том, как почти и не было.

Я вообще на этот день планировал другое – сорваться с цыпочкой на базу отдыха.

Новый год на носу, а моя новая подружка решили встречать его в самом романтичном месте области. И плевать, что находилось оно у черта на рогах. Зато сосны, тишина, деревянные домики и чистый воздух… и отсутствие сотовой связи, интернета и нормальной дороги.

– Ну, чего ты теперь от меня желаешь-то? – искренне не понимал я, выслушивая старшего зануду.

– Уладь все!

– Чего? – вскочил я со стула, подумав, что знай, чем все закончится, отомстил бы Тимке авансом, подсунув вместо аспирина таблетки от запора.

– Исправь ситуацию, – повторил он строго.

Лежачего бить нельзя! С детства запомнил и заповедь не нарушал. А хотелось сейчас.

Пока старший развлекался бездумно вчера, что на него, кстати, совсем не похоже, я вкалывал на стройке, пытаясь заработать лишнюю копейку.

Заработал, чтобы потратить сегодня, но братец в шесть утра огорошил звонком. Уж думал, что-то серьезное, с места сорвался, а застал его… Болезненным. Ага, никак черт попутал или женский коллектив, что Тимка налакался подобно слепому котенку, а теперь страдал от головной боли. Лежал себе на диване, пока я там лепет выслушивал его студентов битый час.

– Не буду! – стоял на своем. – Тем более не знаю как.

– Нарисуй там, а? Тебе чего жалко? Дети все-таки.

– Дети? – рассмеялся я. – Здоровые лбы, на них пахать можно. К тому же там небольшие проблемы… – поскреб за ухом, сморщив лоб.

Говорить Тимки или нет? Процент того, что прибьет он меня на месте мал, может, и стоило попробовать.

– Какие? – рычал почти Демидов-старший, скинув свой компресс.

Даже привстать попытался, но тут же, побледнев, снова падал на подушку.

– Там слегка ведомости подпорчены. Меня уже отчитали. Удивились еще так, мол, Тимофей, вы всегда аккуратны, а тут документы… и халатность. Короче, возможно, ты на карандаше.

Наверное, все-таки лучше было молчать.

Тимке мой рассказ не понравился. Он сжал челюсть, аж перекосило бедного, а потом проскрипел не хуже калитки в огороде у мамы.

– Убью.

– Сам виноват! – железный аргумент, против которого он пойти не мог. По крайней мере, пока его голова болела и отказывалась соображать. – Этот бабник Козловский сам напросился. Слышал я утром в буфете, как он дружкам своим втирал, что окучить собирался Лерку.

– Теперь понятно, – вздохнул Тим, – месть…

– Ничего подобного, – попытался я отнекиваться, не собираясь признавать, что он почти прав. Самую каплю.

– И что дальше? Козловский хоть жив?

– Ну из полиции тебе же не звонили! – фыркнул я, растянувшись в кресле, наблюдая, как на одинокой сосновой ветке, что стояла в старенькой вазе, раскачивался синий стеклянный шар.

– Боже… – принялся стонать Тим.

– Он был первым не сдавшим, а потом как-то все пошло… – припоминая, начал я пересказ. – Увлекся, с кем не бывает.

– Ты препод. Должен был откинуть эмоции.

– Подставной, – поправил я его. – Если бы не твой корпоратив, ничего не было.

– Не мог отказать. Высокие чины были.

– Карьерист, – укоризненно произнес я, глядя на страдания Тимофея. Поделом ему!

– У Лопуховой красный диплом без пяти минут в кармане, – оживился брат, вспомнив мою бывшую некстати. Точнее, нашу…

Я исподлобья посмотрел на страдальца, ловя в его взгляде отрицание.

– Не было у нас ничего!

– Не гони, – замотал головой, не веря ему.

Обиды не чувствовал уже, злости тоже. На Тимку точно. А вот Лера!

Не знаю, когда не видел ее, вроде жил не тужил, стоило вспомнить или попасться на глаза фотке в телефоне с ней, так накрывало сразу.

Ярость обжигала пламенем, по венам несся яд, и становилось невыносимо горько. Мы так и не поставили, кажется, точку. Лишь обменялись взаимными упреками и на этом все.

Ду-ра-ки!

Но теперь уже ничего нельзя было поделать.

– Порадуй меня, скажи, что у нее пятерка.

Тим загонял меня в тупик!

Вот как озвучить правду-то? Это, к слову, теперь его проблема, не моя!

– Почти, – кашлянул я в кулак. – На пересдаче, возможно, будет.

– Кир, ты мне точно брат? Может, подменили в роддоме, пока мама моргнула? – на Тимке не было лица.

Отчаяние вперемешку с негодованием читались в его взгляде. На долю секунды мне стало стыдно, а потом окунулся в воспоминания, в тот мерзкий вечер, когда Лерка уходила и понял… не жалею!

– Не нужно драм. Лопухова умная. Исправит.

– Нет уж, Кирилл. Исправишь ты и прямо сейчас, – твердо заявил Тимофей, указав мне на дверь пальцем. – Отыщи ее и объясни все.

– А опознавать потом ты меня будешь по фрагментам? – без энтузиазма посмотрел я на порог.

Тим был непреклонен, а я видеться с Лопуховой не хотел и просьбу брата выполнять тоже. Объясняться? Нет! Может, еще в ногах у этой заразы поваляться? Обойдется.

Но, выйдя из подъезда, я втянул морозный воздух носом, поднял воротник пальто и направился прочь. Лишь через несколько сотен метров сообразив, что двигался не к дому, а в сторону общаги.

Глава 4

Я одинаково ненавидел в этот момент и Тимофея, и Лерку, кажется. Все проблемы из-за нее, начиная от разваливающейся личной жизни до самооценки, которая устремлялась к плинтусу.

Королевишна, тоже мне!

Зараза обыкновенная, которая сердце разбила своим уходом.

Сама придумала, сама же и обиделась!

А мне теперь локти кусай, да пробирайся по сугробам и все ради чего? Ладно бы на свидание бежал, так ведь нет… исправлять. Еще бы знал как!

Если Тим искренне считал, что я должен справиться, то он крупно ошибался. Ни единой мысли по этому поводу в голове, и идей тоже ноль. Рассчитывал на везение, ну, может, поймет, успокоится, войдет в положение.

Зачем ей этот красный-то диплом?!

На полку положит, детям будет хвастаться… Обойдется. Тем более, что детей она планировала не от меня, похоже.

Так что нечего теперь жаловаться, сама напросилась!

Еще и Козловский что-то этот вспомнился не к добру. Он давно вокруг моей Лерки вился, все порог околачивал, а тут распушил перья, посчитав, что победа у него в кармане. Ага, сейчас!

И пока добрел до общаги почти договорился с внутренним голосом, что Лопухова хоть и не моя, но и девчонкой этого козла тоже не станет!

Только Козловский, видимо, считал по-другому. Тачка его была припаркована рядышком. Ее все в округе знали, со стипендии на такую не заработать. Если только какой орган продать или в лотерею выиграть. И как только я ее увидел, так зубами со злости даже заскрипел.

Ну, гад! Держись! Разом забыл, кажется, зачем вообще шел!

Натянув посильнее капюшон, я принялся вертеться на месте, отмечая при этом, что у Лерки в окнах свет горел.

Снежком, что ли, запулить? Нет. Рано.

Да и свидетелей тут достаточно, дворник вон один чего только стоил. Кстати, дворник… оживился тут же я, уставившись на старичка, что пытался почистить детскую площадку за забором. Лопата! Хм… а почему бы и нет!

– Отец, отдохнуть не хочешь? – обратился я к нему, протиснув голову через прутья.

Старик разогнул горбатую спину, всматриваясь в мое лицо. Свет тусклых фонарей до конца сделать это не позволял ему, да и сам дворник, кажется, был подслеповат.

– Кто ж не хочет? В такую погоду лучше дома перед телевизором, – разминая шею, улыбнулся он добродушно.

– Ну так отдохни часок, – забирая из его рук лопату, строго произнес. – Я за тебя поработаю.

– Нельзя, – уперся он, – начальство накажет.

– Начальство твое с Мальдивских островов не увидит. Расслабься.

Тот не сдавался, но я обладал даром убеждения, да и последние пятьсот рублей в кармане сделали свое дело.

Теперь лопата была в моих руках, а значит, сначала Козловский ответить должен за длинный язык, а потом Лерка за вредный свой характер.

Я уложился за час.

Снег лежал уже не первый день, стал потому тяжелым немного. И чтобы перетащить его в нужное место, семь потов пролил. Но работой был доволен! Правда, только я.

– Э-э-э, – взирая на гору снега, промычал дедок.

Глаза его округлились, похоже, мой энтузиазм рушил его взгляды на уборку.

– Если что, ты не в курсе! – на всякий случай произнес я.

– Вот те крест, – все еще рассматривая огромный сугроб перед капотом блестящей тачки Козловского, промолвил он.

Ну, и прекрасно!

Отряхнулся, поправил куртку и направился под окна Лерки.

– Лер, – выкрикнул я, но по дороге проехал какой-то тугоухий, заглушая мой голос своими битами. – Черт!

– Лопухова, – приложив ладони ко рту, проорал я точно в рупор.

Снова никакого движения с той стороны.

Можно было, конечно, как-то договориться с вахтершей или на худой конец обмануть ее, проникнув внутрь, чем, впрочем, другие парни и занимались, но я решил, что на сегодня с Тимофея достаточно.

Поймали если бы, то повесили косяк на него. А брат мечтал идти по карьерной лестнице, а не катиться вниз.

– Ладно, Лерка, может, теперь заметишь, – слепил я снежок, подкинув его на ладони, как бы примеряясь.

Метал я неплохо, в чем сейчас бывшая и должна была убедиться!

Отойдя на несколько метров назад, я прицелился, уверенный, что не промажу.

Замахнулся и… вместо женских криков, послышался… сначала треск. А потом звон стекла. От неожиданности я голову в плечи втянул.

– Ой, ой… – прищурился, чувствуя, как влип по самые бубенцы.

Девичий визг разлился тут же. Сначала в проеме показалась одна голова, потом вторая. Вот в ней-то я и узнал свою ненаглядную заразу!

А уже спустя секунду стало не до разглядывания девчонок. Во дворик вылетела вахтерша с метлой. Подняла голову вверх и охнула.

– Выселю, – произнесла она строго. – Прямо сейчас!

– За что? – испугался даже я, пока девчонки наверху перекрикивали друг друга.