Доннии показалось, что принц слегка призадумался. Он прошёлся взад и вперёд мимо неё, цокая языком и хватая ртом застоявшийся воздух.

– Мы имеем дело с непослушанием, – решил наконец он. – Моя жизнь в безопасности, а потому требую оставить меня наедине с этой лунной шлюхой и ожидать снаружи. И да, принесите мне хороший факел, я хочу познакомить Доннию с тайной комнатой.

– Пожалуйста, сообщите моей матери… – отчаянно крикнула девушка уже в спину уходящим стражам, но никто не обернулся.

Глаза ослепил свет яркого огня, а следом принц размахнулся и с силой ударил её по лицу.

– Хочешь, чтобы я позвал твою мамочку? – нервно засмеялся он.

– Вы знаете, что я ни в чём не виновата! – рванувшись изо всех сил, выдохнула жрица.

Жгучий удар придал ей сил, выдернул из тягостного оцепенения. Лорион сделал вид, что ничего не услышал. Он медленно обошёл вокруг колонны, проверяя крепления кандалов и потирая руки.

– Или хочешь, чтобы я привёл сюда твоего драгоценного призывателя? Слышал, что когда-то он побывал в лапах Ордена Инквизиции, поэтому удивить его моими игрушками будет непросто! Но для такой сладкой парочки, как вы, я постараюсь.

«Он знает, он знает», – сердце тревожно заколотилось в её груди, заполняясь первобытным страхом.

– Да, я знаю, – презрительно скривив губы, промолвил Лорион, будто прочитав её мысли. Его бледное лицо казалось совсем мёртвым рядом с рыжим и живым пламенем факела. – Верховная жрица, твоя милая добрая мамочка, так переживает за твой будущий брак, что поделилась со мной опасениями. Ты слишком много времени проводила в подземельях этих гадких колдунов, а так можно и цвет лица потерять, и не успеть подготовиться к свадьбе, не правда ли? И тогда я посоветовал ей запереть тебя в поместье. Это было из лучших побуждений, моя дорогая сестра Донния.

– Призыватели тоже ни в чём не виноваты, – дрожащим голосом сказала жрица.

– Разумеется, нет, – тонко улыбнулся принц. – Никто никогда не бывает виноват, а чувство вины тем не менее отравляет души. Что ж, зря ты не хочешь позвать сюда этого, как его там, Келларда? Уверен, он получил бы удовольствие от созерцания твоих прелестей.

Сказав так, сын короля неторопливо придвинул вертикальную подставку для факела, закрепил в ней источник света и начал осторожно резать на девушке платье – снизу вверх, отпарывая от подола большие клоки ткани и отбрасывая за спину. Когда он добрался до талии и взрезал туго затянутый шёлковый пояс, Донния не удержалась и вскрикнула от испуга.

– Что вы делаете? – едва слышно прошептала она.

– О, не беспокойся, – облизнув пересохшие губы, ответил Лорион. – Платье всё равно было испорчено.

Холодный стилет скользнул по груди, так легко разрезая ткань, словно она была соткана не из прочных нитей, а из сливочного масла. Взору принца открылась прекрасная картина. Нежная грудь девушки испуганно трепетала под уверенными движениями ножа, который теперь ни разу не оцарапал кожу. Прежние раны продолжали сочиться кровью, и Лорион задумчиво размазал застывающую на воздухе струйку по шее девушки.

– Ты удостоилась особой чести, сестра Донния, – тихо сказал он и расправился с последней полоской кружева, прикрывавшей низ живота девушки, – прежде я никогда не принимал участия в судьбах храмовых девиц, этим занимались Верховные жрицы и советники моего добросердечного папеньки. Иногда своё слово говорила и королева. Но ты так искренне была готова помогать мне со зверюшками, так трогательно возилась с ними, что и я решил отплатить тебе добротой. Первый рыцарь должен был жениться на твоей сестре, если помнишь…

– Да, – замерев и не зная, чего ожидать, ответила она.

– Это я убедил короля и советников в том, что женить его нужно на тебе! Я видел, как он смотрит в твою сторону, и пообещал ему тебя. Не сомневаюсь, именно это и поможет ему выиграть войну с орками. Обещание вот этого чудесного тела в придачу ко всяким скучным воинским почестям.

Несколько долгих секунд молодой эльф разглядывал обнажённую жрицу прищуренными бронзовыми глазами. Уголки его тонких губ недовольно подрагивали.

– А что я получил от тебя вместо благодарности? – повысив голос, спросил он и махнул стилетом в опасной близости от лица Доннии, отчего та вскрикнула. – Пока мой рыцарь сражается, ты не теряешь времени, изменяя жениху с каким-то теневым выродком, живущим в подвале, как крыса! Что же это ещё может быть, как не измена короне?

Девушка судорожно вздохнула и стиснула зубы.

– Помимо этого, ещё и замышляешь выпустить из клетки мой самый ценный в коллекции экземпляр! Шушукаешься с моей птичкой на её языке и думаешь, будто я не вижу ваших намерений? О, я замечаю всё, поверь! У меня много пар глаз в этом городе, а ушей – и того больше!

Струйка пота скатилась по напряжённому лбу принца, но он не обратил на это никакого внимания. Выхватив факел, юноша поспешно обошёл всю комнату, зажигая источники света один за другим. Последними вспыхнули две масляные жаровни, и Донния увидела в нескольких шагах перед собой тёмное беспокойное озерцо. Поверхность его беспрестанно колыхалась, словно кипела, из глубины всплывали и лопались огромные пузыри.

Лорион остановился напротив длинного стола и теперь задумчиво смотрел на аккуратно разложенные на тряпицах инструменты для пыток. Иногда он нервно передёргивался или ухмылялся, завладевая то странно изогнутыми железками, то щипцами или набором зазубренных игл, и каждый раз оборачивался к Доннии, чтобы посмотреть на её реакцию. Жрица становилась всё бледнее и бледнее, но никак не могла понять, чего стоит бояться больше: угрожающих предметов или чёрной кипящей воды посреди тайной комнаты.

– Смотрю, тебя пополам разрывает любопытство, – хихикнул принц и взял длинный прут с крючком на конце. – Что ж, я покажу тебе ещё одного весьма ценного зверька из моей коллекции!

Лорион нацепил на крюк кусочек кружева, недавно сорванного с девушки, и, подойдя к бассейну, обмакнул его в неспокойную воду, а затем сразу поднял вверх. С оглушительным рёвом из воды выскочило гигантское шипастое чудище, сцапало трусики жрицы вместе с прутом, который принц едва успел выпустить, и нырнуло обратно, окатив юношу брызгами с головы до ног.

– Жрёт всё подряд, – захохотал Лорион, отряхиваясь. – Двух маленьких послушниц твоей матери сожрал за пять минут, ни косточки не осталось!

Донния вспомнила, как прошлой осенью из Храма Ньир исчезли две совсем юные девушки. Верховная жрица отправила их на склоны гор собирать семена белых лунников, чтобы под зиму посеять цветы в Сумеречном саду. Тринадцатилетние эльфийки так и не вернулись, но охотники говорили, что в тот день над ущельем вились птичьи оборотни. В Храме решили, что послушницы забрались слишком высоко и сорвались вниз, а вполне возможно, что вредные птицы помогли им в этом. Искать девочек больше не пытались, но уже тогда Донния подумала, что история выглядит довольно странной: оборотни не трогают лунных жриц от начала времён и уж тем более не имеют привычки скидывать в ущелье беззащитных детей.

– Мой придворный маг говорит, что визги этих малявок до сих пор мешают ему спать! – похвастался принц, возвращаясь к Доннии.

– Вы… убили их, – прошептала целительница.

Смертельный холод исходил от колонны, к которой её приковали, и теперь Донния окончательно поняла, что это было. Здесь уже не раз страдали и умирали девушки, их предсмертным ужасом пропитались эти стены, эти неподъёмные цепи, эти столы и скамьи, расставленные повсюду. Лавка из светлого дерева справа была покрыта тёмными пятнами, а кое-где хранила следы ногтей и зубов тех, кому довелось побывать на ней. Что нужно было проделывать над несчастными, чтобы заставить их драть и грызть твёрдые доски настила? Об окованном железом сундуке в углу было лучше ничего и не думать, хотя жрица теперь из первых уст знала, как сын короля избавляется от ненужных улик.

– Вижу, тебе здесь нравится, не правда ли? Немного холодно, но это ничего, я знаю, как согреть мою дорогую гостью.

В руках принца вместо стилета была теперь блестящая плеть. Пять её упругих хвостов светились синеватыми искрами зачарования.

– Творение нашего изобретательного Урфа. Человек, а знает о магии куда больше некоторых пятисотлетних эльфов!

Донния вздрогнула, когда Лорион поднёс рукоять плети к её лицу и дотронулся изгибами чёрных кожаных хвостов до её губ. Она ожидала ощутить магический ожог или удар электрического заряда, но ничего подобного не произошло. Урф, лихорадочно думала она, старый уродливый маг с единственным уцелевшим глазом, несколько лет назад с позором изгнанный из Гильдии призывателей теней. Вот почему принц говорил, что ему служит больше ушей, чем глаз! Келлард отзывался о старике-предателе только сквозь зубы, неизменно сплёвывая всякий раз, когда приходилось произносить имя негодяя. Призыватели были уверены, что Урф намеренно выдал расположение некоторых убежищ Ордену, причём не только чтобы сберечь собственную шкуру, но и чтобы избавиться от более талантливых конкурентов.

– О нет, эта игрушка действует по-другому, – улыбнулся принц, поглаживая и расправляя длинные хвосты плети. – Она придумана нарочно для таких, как ты. Сейчас я покажу!

Её никогда не били – ни в детстве, ни в юности. Если волею судьбы ей приходилось наблюдать, как приводят в исполнение какое-либо наказание, то восприимчивая от рождения Донния всегда прикрывала глаза руками или отворачивалась. Обрывочные и неохотные рассказы Келларда о застенках Железной Крепости приводили её в глубокий ужас, и она подолгу сидела притихшая, окружая себя и любимого целительной энергией, только чтобы немного развеять боль от нахлынувших на него воспоминаний.

Первый же удар выбил из неё весь воздух, жгучая боль заставила беспомощно биться в крепких оковах, хотя было ясно, что железных креплений ей никогда не одолеть. Второй, как ей показалось, в клочья разорвал кожу на животе, а третий – на бёдрах. Всё, что происходило дальше, слилось в нескончаемый крик, звенящий в её ушах и обдирающий горло, и крохотные паузы, во время которых нельзя было даже схватить необходимый глоток воздуха, заполнялись довольным хохотом принца. Когда сознание готово было уже оставить девушку, Лорион остановился и взял её за подбородок.

– Думаешь, это хорошая идея – падать в обморок? Я ведь обещал согреть тебя, а не убить! Скажи, что тебе со мной горячо! Ну, скажи!

Донния с трудом разомкнула веки и увидела его глаза совсем близко – они возбуждённо сияли. Принц отбросил плеть и провёл руками по истерзанному телу жрицы. Его прикосновения вновь заставили её закричать, но из груди вырвался только беспомощный хрип.

– Да, да, мне тоже нравится с тобой, – дрожащим голосом заверил её Лорион и всем телом прильнул к колонне, прижимая эльфийку к холодному камню.

По движениям его пальцев она поняла, что принц расстёгивает пуговки на брюках, прерывисто дыша ей в ухо.

– Нет, я прошу вас… – шёпотом взмолилась она, собрав все крохи последних сил, – не надо…

Он принялся жадно целовать и покусывать её грудь, лишь едва задетую случайными ударами плети.

– Проси ещё, – потребовал он, заглядывая в её глаза, – жарче и искренней! Проси меня взять тебя!

Донния замерла и крепко сжала губы.

– Жаль, я думал, ты осознала свою вину. Придётся повторить наш урок! – Лорион нехотя оторвался от своей жертвы и начал шарить у себя под ногами.

Ближайшие планы королевского отпрыска внезапно нарушил шорох стоптанных башмаков и стук клюки о каменный пол. Из тёмного прохода вынырнула растрёпанная седая голова Урфа, а после появился и сам придворный маг – кривоногий, одноглазый и горбатый. Его маленький, вечно красный уцелевший глаз с ног до головы оглядел Доннию, а после переключился на принца.

– Уж простите, ВашВысочство, что смею отвлекать от столь сладкого занятия…

– Проваливай, Урф! – принц, который секунду назад ползал по полу со спущенными штанами, вскочил и оттолкнул нежданного посетителя тайной комнаты. – Я занят!

– Несомненно, да-да, я вижу, – едва устояв на ногах, покивал старик, – однако же отец желает вас видеть немедленно в главной королевской зале. Прибыли гонцы с восточного фронта. Мы одержали победу, мой дорогой хозяин!

«Хозяин». Сквозь волны боли и отвращения Донния вспомнила, как Келлард рассказывал о предателе и о том, что тот называет принца хозяином, словно добровольно продался ему в рабство. Урф переложил клюку в левую руку, а правой потянулся к девушке.

– Рад, что игрушка пришлась вам по душе, однако придётся на время прервать игру.

Лорион тяжело дышал, но слова о короле, гонце с востока и победе над орками будто бы пробудили его задремавшее было сознание. Медленно, но верно он приходил в себя, с досадой поглядывая на жрицу.

– Вылечи ей раны на лице и шее, – приказал он магу. – Всё, что ниже груди, оставь как есть. Я хочу, чтобы Первый рыцарь знал о наказании его невестушки. Мне интересно будет посмотреть на его лицо после первой брачной ночи.

Спустя мгновение старый Урф и Донния остались в тайной комнате одни. Маг неторопливо принёс ключи, разомкнул удерживающие жрицу кандалы и вскоре усадил полубесчувственную девушку на ту самую страшную лавку. Опустив голову, Донния увидела, что, вопреки ожиданиям, плеть оставила на коже не кровавые следы, а вздувшиеся чёрные полосы.

– Ты не сможешь их исцелить, – ткнув пальцем в голый живот жрицы, хихикнул маг. – Это особое теневое проклятие, лекарство от которого есть только у меня!

В тот миг ей было всё равно, как и тогда, когда Урф аккуратно призвал сияющие сгустки целительного света и занялся порезами, оставленными стилетом. Да, этот человек искусно владел заклинаниями и способен был потягаться силой с лучшими эльфийскими магами, но девушка не могла смотреть ни на его сухие, обтянутые жёлтой кожей руки, ни на лицо, так похожее на высохший пергамент. Она не помнила, как оказалась в родительском поместье, кто уложил её в постель и накрыл холодным, ласкающим раненую кожу шёлковым одеялом. Всё, что было с ней в последующие часы, заполняла лишь нескончаемая боль. И только когда Донния осталась с ней наедине и сжалась под одеялом в комочек, сознание милостиво покинуло её и не вернулось до следующего полудня.