Цитаты из книги «Куда улетают самолеты»

Выбор пути – бессмысленная затея.

Оборачиваюсь. Там самолет… вспарывает небо, устремляясь в безграничную синеву, а за собой лишь белый след оставляет. – Дим, – обращается еле слышно, – ну скажи… куда они все улетают? И у меня в душе что-то щемить начинает. До того противно, до того невыносимо. Но держусь. Твердым голосом отвечаю: – Никуда они не улетают. Вот тут, – бью себя в грудь, – вот тут! Все-все остаются. Для каждого место…

Ди-им. – Юлька гладит меня по голове, и я теряюсь на время. Как будто из реальности выпадаю. – Когда в первый класс пошел, Игорь меня каждый день из школы дожидался. Другие – в футбол, а он младшего брата за руку и домой. Поступок? Нет? – шепчу снова. Накрывает новыми воспоминаниями. – Матери не сдал, когда дымовуху с Климом с балкона скинули. На себя вину взял. Я тогда думал, что он красуется. Подвиг же. Какой я болван… – Запускаю пальцы в волосы и как расческой по макушке прохожусь. – В училище поступил – телефон мне свой оставил. Им нельзя навороченные при себе держать. Только для связи, чтобы без камеры и выхода в интернет… А он его на собственные деньги покупал. Целый год копил. И вот подарок – радуйся. Нет! Я его об стену… Подачкой посчитал. Мотаю головой, собственной дурости удивляюсь. – Зато вся шушера, Юль! – Дергаюсь и в ее глаза заглядываю. – Драки, предательства, косые взгляды, девки эти пустоголовые… Это пыль! Пшик! Забыть и выкинуть. Не принимать близко к сердцу. Не обращать внимания. Семья – вот что важно. Поздно доходит, Юль! Слишком поздно… А она смотрит на меня внимательно и носом шмыгает еле слышно. – Ты чего? – пытаюсь улыбнуться. Впервые в жизни, кажется, догадываюсь, о чем она молчит. – Ты чего, Юль? – Беру ее руку и целую тонкие пальцы. – Мы с тобой тоже семью создадим. Крепкую, настоящую! Ради тех, кто дорог, будем жить!

Знаешь, Дим, – говорит мне мать, прерывая наше двухчасовое молчание в один из опостылевших дней, – он ведь прям как ты, – улыбается, а у самой слезы по щекам, – пришел однажды с синяком под глазом и с оторванным рукавом под мышкой. Помнишь? Нет? Куртку новую… Только купили. Как я ругалась…

Нет его больше. Нет. И не будет уже никогда, – говорю и сам собственного голоса не узнаю. Замолкаю на время, перевожу дыхание, но никакого облегчения. – Во время учебно-тренировочного полета произошло крушение легкомоторного самолета. Рухнул прямо на взлетной полосе. И инструктор, и он… – Зажмуриваюсь. – А я… даже прощения попросить не успел! Снова не могу говорить. Захлестывает и бьет наотмашь отчаяние. А она ближе подсаживается. Не вижу – тепло ее чувствую. – Романтик, грезивший небом. А я дурак! Кретин! Идиот! Родной брат! Ничего о нем, оказывается, не знал… И что самое страшное, даже не пытался узнать. Мать на днях в комод полезла. Думал, фотографии достанет. А она мне старенькую папку для черчения – на. И знаешь, что там? Знаешь? – срываюсь на крик и тут же на шепот перехожу: – Самолеты. Безмерное количество. Каких только нет! – Снова к стенке отворачиваюсь, и ком в горле. – Он рисовал. С самого детства ими бредил. Вскакиваю с места – и в гостиную. И вот уже протягиваю ей детально прорисованный Су-47. Вожу пальцем по тонким карандашным линиям – пытаюсь понять, что он чувствовал, о чем думал. Закрываю глаза и сам себя проклинаю. За слепоту свою, глухоту и ничтожность!

Отмотайте пленку назад – сотру без сожаления. Только отсюда, из самой глубины, не стереть и не вырвать. А если заживет – рубцом останется. Двенадцать сантиметров на трехстах тридцати граммах.

Самолетик из салфетки мимо Павлушки в мою сторону летит. И я его в обратный рейс отправляю. Ведь капитана воздушного судна тоже наверняка кто-нибудь ждет. Ну и что, что бумажный!

И слова подбирать ни к чему – пустая трата времени. Мотор не справляется, тормоза отказывают. Летим по встречке, пробег – сто двадцать тысяч километров.

В глазах черти заплясали. Еле вечера дождался, чтобы улететь с ней снова, испытав невесомость.

Губы ее, дыхание, тонкие пальцы в моей ладони. Нет, не приснилось. Все по-настоящему. А я даже мечтать боялся. Растворяюсь в поцелуе, а потом улыбаюсь.