Я заснула только около четырех. Мама разрешила не ходить в школу, если не хочу, но я все же пошла. Не могла просто сидеть дома и думать. И пришла так поздно, что урок уже начался.
Место Санны пустовало. Ах да, она же отпросилась на неделю и поехала в Чехию к своему дедушке, которому исполняется восемьдесят лет. Я плюхнулась на свое одинокое место – мне казалось, что я никогда не смогу больше подняться.
Орест встревоженно следил за мной – он сидел в дальнем углу класса. Едва я открыла компьютер, как в него упало сообщение:
О.: Как твой папа? Как ты?
М.: Он жив. Но болен.
О.: Понятно. А ты как?
Я не ответила. Не знала точно, что написать. Спиной я чувствовала взгляд Ореста, сидевшего наискосок позади меня.
Когда раздался звонок на перемену, я встала и вышла из класса, мимо шкафчиков, через другую дверь. Там выход в небольшой задний двор с парой скамеек, на них в солнечную погоду иногда сидит народ. Но сейчас, в марте, когда дули холодные ветра, скамейки пустовали. Я села на одну из них. Почувствовала, как холод пробирается под джинсы, но мне было все равно.
Орест вышел во двор вслед за мной. В тонкой белой рубашке совсем не по погоде. Он остановился у скамейки с таким видом, словно собирался сесть, потом передумал и начал перетаптываться с ноги на ногу. И вдруг сказал:
– Я много думал… о том, чтобы уничтожить астролябию. Думаю, ты права: Эйгир от нас не отцепится, если мы уничтожим только ее. Поэтому мы должны собрать все три части. И уничтожить их.
Я коротко кивнула.
– И тогда у тебя будет шанс воспользоваться ими до того, как мы их уничтожим. Если захочешь, конечно.
Помолчав немного, Орест добавил:
– Послушай, ты ведь понимаешь, что эта штука не может помочь твоему папе, а? Только врачи.
– А вдруг… – прошептала я. – А вдруг все-таки поможет…
Слезы вдруг хлынули ручьем, бессмысленно было даже пытаться это скрыть. Орест угадал мои мысли, попал в десятку: я все-таки надеюсь, что астролябия, если она работает, сможет вернуть папе здоровье.
– Не то чтобы я в это верила, – всхлипнула я. – Просто ничего другого я не могу сделать. Совсем ничего.
Орест ничего не сказал. Просто сел рядом и обнял меня за плечи. Мы долго просидели так. Пока не услышали звонок на урок.
По пути из школы у меня ужасно разболелся живот. Я даже не могла бы представить себе, что хуже: какие-нибудь новости о папе, которые ждут меня дома, или полное отсутствие новостей.
Входная дверь была не заперта, но ни в прихожей, ни в кухне я никого не увидела. Папин цветок здоровья стоял посреди стола, как обычно. При виде него внутри у меня все сжалось.
– Есть кто дома? – неуверенно крикнула я.
– Это ты, Малин? – донесся сверху приглушенный голос мамы.
Я поспешила наверх.
Стоя в спальне, мама копалась в своем шкафу. Она обняла меня, когда я вошла.
– Папе лучше, – шепнула она мне на ухо. – Я говорила с ним. Все будет хорошо, вот увидишь. Скоро его отпустят домой.
Как будто в огромную черную дыру у меня в животе плеснули что-то теплое.
Я тоже обняла маму, и мы, обхватив друг друга, начали танцевать танец радости, завертелись и, чуть не упав, разомкнули руки.
– Когда мы поедем к нему? – спросила я, пока мама продолжала кружиться.
– Завтра, – ответила она и улыбнулась. Потом взяла мое лицо в ладони. – Ноу нас с тобой есть миссия, – добавила она. – Фредрик, конечно же, не может сейчас работать в теплице. И он просил меня поехать туда и спросить у Моны, не нужна ли ей помощь. Насколько я понимаю, сейчас как раз пора сажать растения, чтобы к лету получить урожай. Ты поедешь со мной?
И я, конечно же, с радостью согласилась.
Теплицы расположены недалеко от нашего дома. Надо просто спуститься на велосипеде вниз по склону, проехать под железной дорогой и трассой, а потом – еще некоторое время вдоль реки Сэвеон в сторону центра. Вскоре с левой стороны станут видны две больших теплицы рядом с открытым пространством, на котором тоже можно что-то возделывать, как мне кажется. Рядом с теплицами осталась старая табличка «Сад-магазин Оторп», но теперь рядом с ней появилась новая: «Гелионавтика – питание ддя тела и души». Я сразу узнала округлые буквы всех цветов радуги, выведенные рукой Моны.
Дверь в теплицу открывалась со скрипом. В ноздри нам ударил теплый воздух, пропитанный запахами растений и приправ, как в цветочном магазине. Внутри стояли рядами большие деревянные столы, на которых громоздились длинные ящики с землей.
Мама вошла первой и приблизилась к ближайшему ряду столов. Она с любопытством посмотрела на зеленые листочки, торчащие из земли.
– Помидоры, наверное, – проговорила она. – Как ты думаешь? Тут вот сорняки…
Она недоговорила. Теплица внезапно заполнилась металлическим вибрирующим звуком: чистый тон, который медленно нарастал, становясь все громче. Он гудел в ушах и в голове, проникая, казалось, до самого позвоночника, потом начал стихать и смолк.
Из тени в углу теплицы появилась Мона. Обеими руками она держала большую металлическую чашу. Когда она ударила по ней, звон зазвучал снова, на этот раз громче: когда он достиг высшей точки, зазвенели стекла.
На маме были ее походные штаны, которые она надевает, когда возится в саду, и рабочие перчатки.
А я надела свои самые потрепанные джинсы, которые не жалко запачкать. Но Мона – Мона-то была одета в платье из золотистой ткани с голубой вышивкой спереди, а на голове у нее красовалась маленькая шапочка из такой же ткани. Ее длинные светлые волосы струились из-под шапочки почти до талии. Выглядела она как королева. И не как современная королева в костюме, шляпке и лаковых туфлях, а как сказочная. Полностью сосредоточившись на своей чаше, она, кажется, нас даже и не заметила.
Мы с мамой переглянулись.
– Привет, Мона! – крикнула ей мама. И тут Мона на нее взглянула.
СЦЕНА
Эффективный высокоинтеллектуальный Инженер-программист (мама)встречается с эзотерической Агрокоролевой (Мона) в теплице.
Агрокоролева (поднимаетруку). Стоп!
Инженер-программист (удивленносмотрит под ноги). Я чуть не наступила на что-то? На улитку?
Агрокоролева снова ударяет по чаше, которую держит в руках. Та звучит еще несколько секунд, на протяжении которых никто ничего не может сказать.
Инженер-программист (когда снова наступила тишина). О’кей… э-э… Орест, наверное, рассказал, что Фредрик заболел? В сердце проникла инфекция. Он скоро поправится, но пока еще в больнице. И просил меня зайти сюда и узнать, не нужна ли тебе помощь. Агрокоролева (которая тем временем приблизилась к Инженеру-программисту). Да, я заметила, что контур Фредрика нарушился…
Инженер-программист (поспешно). Так чем мы с Малин можем тебе помочь?
Агрокоролева внимательно разглядывает Инженера-программиста. Протягивает руку и как раз собирается схватить Инженера-программиста за волосы.
Дочь Инженера-программиста, то есть я, быстро толкает Агрокоролеву в бок, делая при этом вид, что мы всегда так шутливо приветствуем друг друга.
Дочь Инженера-программиста (поспешно). Др, Мона, чем мы можем тебе помочь?
Агрокоролева (дочери Инженера-программиста). Мы должны переставить все столы.
Инженер-программист. Переставить? Им тут слишком жарко или…
Агрокоролева (снова оборачиваясь к Инженеру-программисту). Земные контуры. Они сместились.
Это случилось в выходные. Очень необычно, чтобы они так быстро смещались… я измеряла их на прошлой неделе. Но теперь они изменились. Растения должны расти вдоль направления земного тока. Послушай!
Агрокоролева держит чашу перед носом
Инженера-программиста и ударяет по ней, так что вибрирующий звук снова заполняет теплицу.
Инженер-программист (глядя на чашу). Понимаю… хотя и не очень.
Однако мама стиснула зубы и не стала требовать дополнительных объяснений. Вместе мы переставили все столы, следуя инструкциям Моны. Столы оказались гораздо тяжелее, чем можно было подумать. Мы не смогли поднять их даже втроем. Вместо этого нам пришлось толкать и тащить их волоком с места на место; в результате прошло несколько часов, прежде чем мы закончили. Однако это было хорошо – поработать физически после того, как целый день прошел в тревоге.
По дороге домой мы были такие усталые, что шли пешком, держа велосипеды за руль и ведя их так по всей поднимающейся вверх Альмекэррсвеген.
– Может быть, на растения действительно падает больше света, когда они так стоят, – бормотала мама, запыхавшись. – Или что-то другое, что очень важно для растений, но Мона не может это вразумительно объяснить. Земные токи… контуры… вибрация металлической чаши…
Всю дорогу до дома она продолжала что-то бормотать. Так что, вы понимаете, я не могла сказать ей, что я, ее единственная дочь, воспитанная в духе уважения к логике и здравому смыслу, была почти уверена, что почтовый ящик опасно затрещал, когда я открыла его. На секунду я застыла, ожидая, что сейчас что-нибудь взорвется. Но больше ничего не произошло, а в почтовом ящике обнаружилось письмо из Дании. В нем содержался перевод старинного латинского пергамента, рассказывающего о земных токах и звездных полях, мистических частотах и магических силах.
Я побежала к себе в комнату, чтобы поскорее прочесть.
Письмо от Лисе Эльг:
Привет, Малин!
Интересный текст ты мне послала. Насколько я понимаю, это латынь эпохи Возрождения.
Я постаралась перевести как могла. Не уверена, что поняла все слова, текст довольно загадочный! Похоже, речь идет о том, как использовать измерительный прибор, изображенный на картинке. Ты сказала, что текст хранится в церкви?
Рядом с изображением сердца и линий написано следующее:
Ради единения веры и науки
Экстраординарная астролябия
Насколько я понимаю, это то, чему посвящен весь текст – необычной астролябии.
Звездные поля разворачиваются, рождаются Земные токи
Пересечения силовых линий возникают и исчезают сильнее всего в золотой год
Когда земля дрожит
Когда небо трещит
Когда сойдутся прошлое и настоящее
Под словами «золотой год» нарисовано несколько солнц разных размеров… Я не знаю, что это может означать.
Рядом с изображением женщины написано:
Ты, счастливчик, у которого Частота астролябии
Ты, заветное дитя, скрытое среди людей
Когда ты будешь держать астролябию у пересечения
Тогда стрела с крестом найдет Звездные поля
Тогда Стрела времени найдет Земные токи
Когда обе повернуты к собаке, пересечение закрыто
И чудес не происходит
Когда обе повернуты к рыбе, пересечение открыто
И удача во всем сопутствует счастливчику,
Пока пересечение не закроется снова
Ибо Звездные поля разворачиваются, рождаются Земные токи
Рядом с изображением скелета написано:
Предостережение:Тот, кто жаждет вечной власти
Тот, кто желает править силами
Тот, кто насильно повернет стрелки
У того пересечение изойдет кровью
У того земля умрет.
Возле картинки с изображением струны, натянутой на ящике, написано:
Предостережение:У пересечения силовых линий
Заветное дитя должно держать астролябию висящей на струне
Смерть ждет того, кто использует астролябию при неверной частоте
Там несколько раз говорится об «особом ребенке», но я не совсем поняла, что имеется в виду. Я написала «счастливчик», потому что это самое близкое, что я могла придумать. Похоже, это тот человек, который может использовать астролябию.
О проекте
О подписке