Цитаты из книг автора «Мария Бобылёва»

«Одна из печалей нашего времени состоит в том, что те, кто уверен в себе, оказываются дураками, а те, у кого есть воображение и понимание вещей, напротив, преисполнены сомнений и нерешительности»

Кстати, так работает реклэйминг (от англ. reclaiming – переприсвоение). Это понятие обозначает противодействие стигматизации: угнетенная группа использует оскорбительные для себя слова в позитивном ключе, и со временем они теряют негативную окраску.

В новой этике действительно много религиозного, и когда речь заходит о корректных и некорректных словах, это проявляется очень наглядно.

Маразм старой этики заключался в том, что она закрывала глаза на подобные безобразия. Глупость новой – в том, что она надеется все зарегламентировать, превратить жизнь в надежный страховой полис, даже если для этого нужно выхолостить ее.

Важно, что реакция на отклоняющиеся, неполиткорректные мнения – это не рациональное возражение, а . Гнев и возмущение – демократические чувства, и они позволяют контролировать аудиторию лучше, чем рассуждение и анализ.

В результате культура жертвы подчеркивает особый источник моральной ценности – жертву. Идентифицируя себя жертвой, вы заслуживаете особой заботы и особого уважения. И наоборот, привилегированный статус является морально подозрительным, если не заслуживает прямого презрения. Привилегии – это зло, в то время как быть жертвой является почетным».

То, что мы называем культурой жертвы, комбинирует в себе некоторые аспекты как культуры чести, так и культуры достоинства. Люди в культуре жертвы так же чувствительны к неуважению, как и в культуре чести. Они очень обидчивы и всегда бдительны в отношении возможных оскорблений.

В программе «Док-Ток» на Первом канале, вышедшей 22 сентября 2020 года, она объясняет ведущей Ксении Собчак свое видение новой этики так: «Я прочитала дайджест прекрасной книжки, в которой описывается, что у нас когда-то была культура чести, к которой можно отнести дворянскую культуру, потом была культура достоинства, которая возникла после Второй мировой войны, и, безусловно, я являюсь ее классическим представителем. А ей на смену пришла культура жертвы – это и есть новая этика… Культура достоинства ставила свободу личности и privacy как главную ценность… А [в новой этике] мы лишаемся царицы демократии – презумпции невиновности. Мы говорим о том, что жертва всегда права».

Новая этика тесно связана с понятием границ человека (физических и эмоциональных), культурой согласия и так называемой cancel culture (культура отмены, или кэнселлинг).

обида из когда-то пассивной и стыдной эмоции угнетенного стремительно превратилась в активную, агрессивную и карающую силу восставшего и мстящего.