Глава 9.

Вихров шел в кабинет, чтобы получить от Громова объяснения, что это было с журналистами, однако столкнулся с ним в коридоре, он шел от Василевского, который как раз за эту импровизацию его отчитывал. Андрей неубедительно ушел от ответа, сказав, что просто хотел избавиться от чрезмерного внимания прессы. Павел не поверил ему, но Громов настоял на том, чтобы отложить этот разговор и оба пошли знакомиться с отчетами младших коллег.

«В 11:07 я, Вера Любимова, и лейтенант Иван Котов, позвонили в квартиру родителей Ольги – жертвы-причины по гордыне. Открыл отец – Василий Иванович Лапенко. На вид статный мужчина. Спортсмен, КМС по биатлону. Винтовка в доме имеется, находится в сейфе, на вопросы отвечал четко, в показаниях не путался. После суда над Виталием Суховым по делу об убийстве его дочери, направился с женой на такси домой, есть история поездок. Проверили, действительно, в тот день, во время убийства находился в машине. Эмоционально стабилен, на вопрос, что думает о смерти Сухова, ответил: смерти не желал, а хотел правосудия. Утверждает, что ни при чем. Допрос записывался на диктофон, записи приложены. Не было характерных мазолей на руках, присущих людям, часто проводящим время за стрельбой. Касаемо матери, женщина менее стабильна в эмоциональном состоянии. На вопросы отвечала нечетко, плакала при упоминании дочери. Насчет убийства Сухова заявила: «Пусть мы не верили, но быть может, есть Бог на Свете.» Проведя поверхностный осмотр квартиры, не заметила икон, свечей, религиозной литературы. В речи опрашиваемых не заметила какого-либо отношения к религии. Взяты образцы почерка обоих, примечательно, что Василий надел очки, вероятные проблемы со зрением.»

Громов дочитал до конца неофициальный отчет Веры о беседе с подозреваемыми.

– Молодец, на сегодня свободна. Вань, где твои мемуары?

«Я, лейтенант Котов, и стажер Вера Любимова прибыли в дом к подозреваемым в 11 часов утра. Граждане Лапенко проживают на восьмом этаже. Дверь открыл отец жертвы-причины по гордыне. Он биатлонист, в доме есть оружие. Предполагаю, что Василий мог убить. Подозреваемые указали, что после суда отправились домой на такси, но поехать могла только женщина. По подсчетам, после вызова такси до момента убийства было двадцать минут, поэтому, время дойти до места, с которого был произведен выстрел и подготовить оружие-было. Жена Василия, Светлана находилась в нестабильном эмоциональном состоянии, остро реагировала на все поставленные вопросы. Свидетелей возвращения подозреваемых после суда не обнаружено, соседи их не видели, камер в доме нет. На момент убийства гражданки Ванышевой – жертвы-грешника по зависти, опрашиваемая пребывала в больнице. По показаниям подозреваемого Лапенко, он был дома после посещения жены один, свидетель видела, как он возвращался, однако, времени с момента пересечения подозреваемого со свидетелем, до момента убийства Ванышевой, могло хватить. Временной промежуток: приблизительно два часа…»

– Разноплановые отчеты получились, именно то, чего я хотел. Хвалю, лейтенант, за расчеты особенно. Тоже можешь идти.

– Молодец, Котов! – поддержал Вихров.

Павел резюмировал, что отчет Котова ему ближе, да и выводы вполне логичные. В то время, как отчет Любимовой больше заинтересовал Громова. Мнения разделились, однако этого и стоило ожидать, подходы к построению версий и анализу фактов у майоров были совершенно разные. Как не странно, на этот раз следователи не начали ругаться при первом же расхождении во мнениях, видимо, сказалось то, что они стали лучше друг друга знать, и каждый пытался понять другого. Время беседы растянулось, споры и обсуждения увлекли обоих целиком, но результат говорил сам за себя. Оба сошлись во мнении, что рано снимать подозрения с КМС по биатлону, который, справедливо, мог желать смерти Виталию Сухову – жертве-грешнику по гордыне, по крайней мере, до того момента, пока не выяснится, на самом ли деле у него проблемы со зрением. Алиби у него, действительно, неустойчивое. По описаниям обоих ребят, Василий Иванович Лапенко не имел каких-либо признаков, свидетельствующих об отклонениях психики, присущим серийным убийцам или маньякам. Он вел себя абсолютно спокойно, четко отвечал на поставленные вопросы.

Следователи приняли решение, вызвать Василия Лапенко на допрос, чтобы с ним побеседовал Голдман, который может дать оценку его состоянию. Кроме того, было неясно, какие мотивы для убийства Инги Ванышевой. Громов предположил, что у Лапенко могла появиться тяга к убийствам из чувства мести из-за смерти дочери, но для конкретного ответа было необходимо, опять же, мнение Марка Давидовича. С жены Лапенко подозрения были сняты, поскольку ее алиби на момент второго убийства подтвердилось-она находилась в больнице. Оба майора все же сомневались в причастности Василия, однако из других подозреваемых был только Паншин, который бесследно пропал после освобождения из тюрьмы.

– Послушай, Андрей Юрич, какая-то вообще у меня каша в голове. Ты журналюгам сказал, что у нас просто киллер. Думаешь, что Лапенко – киллер, который убил Сухова по своей воле, а Ванышеву по заказу? Или думаешь, что они наняли киллера? Сомневаюсь, правда, что у них денег бы хватило!

– Паш, я разве высказывал ту версию, которую пустил в прессу? Разумеется, нет. Вероятность того, что все так, как я им сказал – один процент, по моим ощущениям.

– Так зачем ты им это наплел? Людей успокоить? Если так, то грамотный ход.

– Ну и это тоже, хотя в меньшей степени.

– Тогда я вообще ничего не понял. Давай уже рассказывай, а то опять меня как дурачка за нос водишь.

– Я сказал это все преступнику. Понимаешь, его надо хоть немного выбить из колеи, разозлить. Когда человек злится – он совершает ошибки. Такой тип преступников, как он, то есть те, кто продумывает все до мелочей, показывает свое превосходство, объясняет свои поступки великими делами и прочее, хочет добиться признания. Хочет, чтобы о нем говорили, восхищались им, а я намеренно свел все его заслуги к минимуму, выставил тривиальным, одним из многих. Он разозлится.

– Ну конечно, куда же без психологических штучек! Гении среди нас. Журналисты – отличный ход, они все растрезвонят.

– Куда же мы без них! – иронизировал Громов.

– Журналисты – отличный ход… все растрезвонят. – повторил Павел

– Павел Евгеньевич, Вы повторяетесь, не замечал за Вами этого раньше. – шутил Андрей.

– Да погоди ты! Мысль пришла.

– Ого!

– Журналисты все растрезвонят… Как, по-твоему, наш убийца находит жертв? Конечно, из новостных сводок. Дело Виталия Суховым не осветил разве что «Охотник и рыболов», про несчастный случай в театре наверняка тоже писали, значит, если нам повезет, то мы найдем следующую жертву до того, как она станет жертвой! Громов, ты заражаешь гениальностью!

– Здравая мысль! Я даже удивлен, что она пришла в голову не мне.

– Ну так, мы тоже не пальцем деланые! – гордился собой Вихров.

– Не сомневаюсь, но радоваться рано, вся работа впереди. Сегодня же лично просматриваем все сводки за последний месяц, а лучше три, ищем чревоугодие.

– Вот умеешь ты торжественность момента взять и убить!

– Паш, давай серьезнее. Сводки: газеты, новостные паблики, по возможности, форумы. Это первостепенно и никаких молодых, сами. Параллельно, ищем Паншина. В розыск его объявили, но этого мало, надо просмотреть камеры наблюдения на вокзалах, примерную дату отъезда мы знаем, плюс еще я запросил его характеристику из колонии.

– Я идиот. Кретин! Куриная башка! – неожиданно переменился в настроении Вихров.

Громов изумился такой резкой смене настроения и самокритике, и незамедлительно уточнил у Павла, что привело его к такому «четкому и неопровержимому» выводу.

– Я ни у одного, мать его, человека из этого Тульского села не додумался узнать, были у Паншина навыки стрельбы. Одноклеточный идиот! – не стеснялся в выражениях Павел.

Громов замер от ощущения того, что совершил точно такую же оплошность.

– Черт! И я об этом забыл… – ответил Громов.

– Поперлись к черту на куличики! Нихрена никого не нашли, Паншин свалил, информации-ноль. Зато мы, московские индюки, приперлись, узнали все, что можно, кроме нужного! – продолжал самобичевание Павел.

– Ладно, успокойся. Позвоним участковому и попросим обойти деревню, поспрашивать.

– Я позориться не буду, позвоню Любимовой, пусть займется этим.

– Давай я ей позвоню, ты сейчас не в себе. – прервал его Громов.

– Валяй.

Андрей взял у Вихрова номер телефона Веры и набрал.

– Добрый вечер, Вера, Громов беспокоит. Вам удобно говорить?

– Здравствуйте, еще раз, Андрей Юрьевич. Конечно. Что-то случилось?

– Случилось то, что Ваши старшие товарищи совершили, так сказать, оплошность. Дело в том, что мы с Пашей, с Павлом Евгеньевичем, забыли узнать у жителей поселка о том, имел ли Паншин, ну, тот, которого мы подозреваем, отношение к оружию, то есть, было ли оно у него или умел ли он с ним обращаться, как стрелял и прочее.

– Не расстраивайтесь так, я сегодня же вечером свяжусь с участковым поселка, чтобы он завтра опросил жильцов, если нужно, могу сама туда доехать.

– Нет, нет, звонка вполне достаточно. Спасибо. Я Ваш должник, всего доброго. В смысле, до завтра.

– До завтра, товарищ майор.

Громов не понял, волновался он так из-за своей оплошности, коих совершал в работе крайне мало, из-за того, что не привык кого-то просить исправить его ошибку или из-за звонка.

– Ладно, обосрались – да, подмоемся, завтра памперсы купим… Мозги уже кипят, Верунчик все за нами подчистит.

– Я не привык, чтобы исправляли мои ошибки.

– А, ну да, ты же гордый. Гордыня – грех, забыл? Не боись, даже гении ошибаются. – успокоился Вихров и пытался подбодрить товарища.

– Ладно, ищем потенциальную жертву.

– Андрюх, меня дочь у Голдмана ждет, неудобно уже, я домой доеду – начну искать. Ты бы тоже к жене ехал. Ладно, бывай!

– Будем на связи.

Павел забрал Аню, она без умолку рассказывала ему о том, как теперь мечтает стать криминалистом, насколько интересна и многогранна эта профессия, какой веселый оказался Марк Давидович, какую книгу он дай ей почитать. Определенно, теперь отговорить девочку от службы в органах было практически невозможно.

Андрей же, молча сел в свою машину, включив классическую музыку, и, наедине с мыслями, поехал домой.

После нескольких часов, проведенных в интернете за поиском статей о происшествиях, которые можно связать с чревоугодием, Андрей заснул, однако ненадолго, его разбудил телефонный звонок.

– Юрич, спишь? Дело на миллион! Мы решили, что преступник хорошо изучает своих жертв, так? Так. Сегодня в мою гениальную голову пришла мысль о газетах, а еще вспомнил про то, что оба убитых рассказывали о себе в интернете, так? Так. Я подумал, почему мы медлим с социальными сетями убитых, один из их подписчиков и есть убийца!

– Ты можешь так не вопить? Ладно я, у тебя ребенок спит. На-минуточку, три часа ночи. – сонным голосом проговорил Громов. – Говори, что нарыл.

– Ой, разворчался. Если ты занят, могу и завтра рассказать, но ты же теперь не уснешь. – ухмельнулся Паша.

– Вот ты, конечно, сволочь, Павел Евгеньевич. Разбудил, еще и издевается. –ответил Андрей.

– Приготовьтесь внимательно впитывать информацию, добытую непосильным трудом гениального сыщика современности Павла Вихрова. Слушаешь? – продолжал ерничать следователь.

– Давай уже, не томи.

– Ладно, думал я, думал. Пришел к выводу, что живые аккаунты, владельцев которых можно вычислить сразу, мы отметаем, убийца слишком аккуратен, чтобы проколоться на такой мелочи. Значит, нам нужны аккаунты, которые не дают никакой информации о том, кто их ведет. Просмотрев, мать его, практически каждый аккаунт, который не идентифицирован, могу сказать, что список заметно сократился. Из тех, которые не идентифицированы, я убрал те, которые ведутся не из нашей области. Восемнадцать человек, которые подписаны и на Ванышеву, и на Сухова. Шестнадцать из них подписаны еще и на Екатерину, которую покалечила Ванышева. Ну как?

– А если наш убийца уже от них отписался и все зря?

– Я, наверное, тебе уже говорил, что умеешь ты всю торжественность момента взять своим занудством и убить! Не ты ли мне доказывал с пеной у рта, что нельзя ничего исключать. Или тебе обидно, что пока ты дрых, дядя Паша на славу поработал?

– Дядя Паша, представляю, какую работу ты провел, но не доверяю я этим мессенджерам, зачем оставлять следы в интернете, я бы на его месте давно отписался бы от убитых.

– Шагать надо в ногу со временем. А может он специально не отписывался, чтобы с нами поиграть!