Он сложил из купюры какую-то фигурку-оригами, спрятал в кулаке и сделал вид, что несколько раз поменял её расположение. Кристи всегда играл с теми, кто оказывался под подозрением. То, что я приняла за флирт, оказалось лишь изящной подводкой к его особому следственному эксперименту. По словам брата, игры позволяли ему безошибочно вычислять сущность человека, а затем легко определять, подходит ли она к собранному по уликам портрету преступника. В полиции сначала относились к экспериментам Кристи с недоверием, но после того, как он раскрыл несколько «висяков» с помощью одной лишь колоды карт, переменили своё мнение.

«Игра – единственный инструмент, позволяющий человеку быстро раскрыться, – утверждал он, – Когда думаешь, что всё не по-настоящему, легко теряешь контроль над своими тайными помыслами. Причина этого проста: у людей, как и у животных, игра тесно связана с ощущением безопасности. Предлагая им партию, я отнимаю чувство опасности, и тогда они разоблачают сами себя».

Недоумение во взгляде Ангелины постепенно сменилось любопытством.

– Пусть будет левая.

– Угадала! Хорошо, чаевые твои. Позволь теперь мне попробовать. Спрячь что-нибудь… К примеру, моё кольцо.

Кристи протянул ей украшение. Ангелина зажала его в кулаке и убрала руки за спину. Брат сначала молча посмотрел на её правую руку, затем, искоса, в глаза официантке. Потом на левую – и снова на Ангелину.

– Правая.

– Не угадали! Теперь оно моё?

– Разумеется.

Я дёрнула Кристи за рукав и прошептала ему в ухо: «Верни, оно же отцовское!». «Без паники, сестрёнка! – шепнул он в ответ, – Я его обязательно отыграю. Но позже». Фыркнув, я его отпустила. Переубеждать Кристи во всём, что касалось игр, было бессмысленно.

– Тебе сегодня везёт, – улыбнулся Кристи, как-то незаметно перешедший с официанткой на ты, – В отличие от шеф-повара…

– Да. Только господин Тадаси-сан был су-шефом. Главный здесь его брат, Хамбэй-сама.

– Значит, семейный бизнес?

– Верно. И Виктор, владелец «Хитати», тоже им родственник. Дядя, кажется, – не знаю точно. У них какое-то странное родство. Мне пытались объяснить, но я так и не поняла.

«Виктор? – удивилась я про себя, – Странное имя для японца». А Кристи сразу спросил:

– Почему владелец не представляется своим настоящим именем?

– Откуда вы…

– У вас на входе висит грамота. «За вклад в сохранение и развитие японской культуры за рубежом».

– Ой, точно! Мы её совсем недавно получили, после того, как накормили японскую делегацию. Больше месяца готовились к таким гостям…

– И всё-таки, – прервал Кристи, – Почему Виктор?

– Не знаю. Кажется, ему не очень нравится всё это… – она окинула взглядом зал, от входа до копии «Большой волны в Канагаве», – Но вам будет проще самим у него спросить. Вон он, уже подходит.

За стеклом мелькнул высокий мужчина в длинном чёрном пальто и с зонтом-тростью. Проигнорировав табличку на двери, он уверенно зашёл в «Хитати».

– Лина, я же ясно выразился: закрыть ресторан и ничего не предпринимать. Кто эти люди?

Он говорил с английским акцентом и выглядел, как средневековый вампир: осветлённые до пепельного цвета волосы, уложенные волосок к волоску и собранные сзади в хвост, жилет с карманом, из которого протянулась цепочка от часов, кожаные перчатки. Взгляд его чёрных глаз демонстрировал враждебность.

– Мы из полиции, – Кристи показал свою корочку, – Разрешите задать вам несколько вопросов?

– Не вижу повода нам с вами общаться.

– Повод самый очевидный – в вашем ресторане произошло убийство.

– Сомневаюсь, детектив, что вы можете с такой уверенностью говорить о том, в чём совершенно не разбираетесь. Насколько описала официантка, мой двоюродный брат совершил сэппуку. Это часть японской культуры, и я настойчиво прошу вас не навязывать нам свои традиции.

– А я настойчиво прошу вас умерить негодование и помочь следствию. Это в ваших интересах, Хироси-сан.

Владелец поёжился, услышав своё настоящее имя.

– Вы что, обвиняете меня? Какая наглость! Уйдите прочь, немедленно!

Виктор-Хироси уже готов был вытолкать нас из заведения, как хозяин свою собаку, запрыгнувшую на диван с грязными лапами, но тут из кухни послышался смех.

– Ещё и псов своих притащили? – вспыхнул владелец, – Больные ублюдки… Неужели заняться больше нечем, кроме как беспокоить невинных людей?

Решительно зашагав по направлению звука, он рывком отодвинул ширму. Полицейские собрались вокруг робота, и до нас долетел обрывок фразы майора:

– … я бы такую японочку-то…

– Ордер! – заорал Виктор, – Есть у вас чёртов ордер? Покажите мне бумагу или выметайтесь!

– Успокойтесь, гражданин, – сурово ответил майор, мгновенно стерев с лица улыбку, – мы уже закончили. Но труп заберём на экспертизу.

– Я…

– Не советую. Навлечёте на себя дополнительные подозрения. Вы же не хотите ночевать в отделении?

Виктор молчал. Даже нам было видно, как двигаются его желваки под раскрасневшимися щеками. С его молчаливого согласия полицейские быстро завершили свою работу и удалились.

– Вам лучше зайти в другой раз, – шепнула мне Ангелина, – Сейчас с хозяином точно не получится беседы. Дайте ему хотя бы день прийти в себя.

Но это мы и сами уже поняли. Больше ничего не оставалось, кроме как поспешно удалиться.

Домой мы вернулись в смятенном расположении духа. Шанс в ближайшее время отметить моё трудоустройство пропал безвозвратно. Кристи сел за компьютер в глубокой задумчивости. Я спросила его:

– Значит, это теперь твоё новое дело?

– Ага.

– И с чего думаешь начать?

– Я уже начал.

Моя левая бровь поползла вверх, как я не старалась мысленно уговорить её повременить с мимическими морщинами.

– Наелся сашими и сыграл с официанткой? Это теперь расследованием называется? Тогда бросаю журналистику и ухожу в детективы.

– Зря смеёшься. Во-первых, я выяснил, что лосось был порезан не раньше, чем за 15 минут до нашего прихода. Это значит, что пока мы рассматривали здание снаружи, прячась от дождя, повар ещё был жив. Либо в закрытом здании находился ещё один человек, готовивший сашими, не взирая на труп.

– Скорее уж первое… Зачем убийце готовить? Дикость какая-то.

– Не меньшая дикость, чем само убийство.

– То есть версию с суицидом ты решительно отметаешь?

– Очень в ней сомневаюсь. Особенно после того, как владелец так упорно на ней настаивал, даже не увидев труп.

– Да уж. А во-вторых? – напомнила я.

– Во-вторых, я решил, что пока рано вычёркивать официантку из списка подозреваемых. Она чересчур наблюдательна и отлично умеет притворяться. Это означает, что Ангелина вполне могла совершить убийство, а затем выйти на работу, как ни в чём не бывало, симулируя растерянность и печаль. Более того, она любезно рекомендовала нам сашими, которое мы нашли на кухне рядом с трупом. Но пока мы не обнаружили доказательств, это всё лишь зацепки.

– Хочешь сказать, что это всё ты понял из игры «Угадай, в какой руке»?

– Именно. Я специально сделал ошибку, показав ей, в какой руке купюра – хотел посмотреть, попросит ли она переиграть. Этого не произошло. Лина умело скрыла факт нечестной игры и забрала чаевые. Во втором раунде я пытался увидеть, выдаст ли её лицо правду, когда я потянусь в верном направлении, но увы – удивлён, что эта девушка всё ещё официантка, а не звезда покер-клубов.

– А на вид она показалась мне такой милой… – расстроилась я.

– Думаю, мы ещё раскроем её секреты.

– Кстати, Кристи… ты ведь разрешишь мне тоже заниматься расследованием?

– С чего вдруг такое рвение?

– Чувствую, что из этого дела получится отличная статья.

Кристи хмыкнул.

– Ладно. Можешь быть моим саппортом.

– Помощником? Ну, и на том спасибо. Договорились.

Этим же вечером я позвонила редактору и попросила позволить мне временно поработать на удалёнке – ради эксклюзивного материала. Судя по голосу, он был только рад: свободных компьютеров часто не хватало даже журналистам из основного штата – совсем не то, что в рекламных или коммерческих изданиях. Отдельный монитор и кресло необходимо было заслужить – это я и собиралась осуществить в ближайшем будущем.

Рано утром я проснулась от телефонного звонка – гаджет Кристи играл боевую мелодию из какого-то шутера. Звонили из полиции. Брату сообщили, что расследование приостановлено: та группа, что обследовала кухню вчера, вся слегла с какой-то непонятной инфекцией. Майор даже попал в больницу. Если они не поправятся в ближайшие дни, к работе над делом планируют привлечь кого-то другого. Правда, следователей всегда не хватает, так что вся надежда пока на нас.

– Ты как себя чувствуешь? – поинтересовалась я у Кристи, с тревогой осознав, что мы оба вчера контактировали с заболевшими.

– Фулловый, – ответил он.

В игре это означало, что его показатель здоровья полон – иными словами, брата ничего не беспокоило. Я тоже не чувствовала никаких изменений. Значит, можно было приступать.

Когда мы вошли в «Хитати», владелец сидел за столиком рядом с бонсаем и изучал какие-то документы. Виктор спокойно попросил нас подождать, чтобы он успел закончить работу. От его прежней ярости не осталось и следа. У витрины стояла Ангелина, пересчитывая деньги в кассе.

– О, это вы, – она поприветствовала меня и Кристи, – Хотите чаю? Больше пока ничего предложить не могу, кухня откроется только завтра, когда завершится санитарная обработка.

– Что-нибудь на твой вкус, – попросил брат.

Я вежливо отказалась. Ангелина залила несколько ложек зелёного порошкового чая горячим молоком из кофе-машины, взбила смесь бамбуковым венчиком и подала брату маття.

– Как вы себя чувствуете? – спросила я, вспомнив, что официантка вчера тоже была рядом.

– Всё в порядке. А что? Я неважно выгляжу? – она тут же выхватила из кармана зеркальце.

– Нет, что вы. Просто полицейские подхватили какой-то вирус. Вся группа теперь на больничном.

Ангелина вдруг перестала протирать блюдца и отложила тряпку в сторону. Голос её стал так тих, что даже мне пришлось напрягать слух, разбирая слова.

– Это не вирус, – говорила она настороженно, – Я знаю, в чём дело. Но пообещайте, что не станете относиться к моим словам легкомысленно.

Переглянувшись, мы с братом одновременно кивнули.

– Это всё Юми-сан! Полицейские вчера обидели её, и вот, чем всё обернулось…

– Юми-сан? – удивился брат, – Робот-официантка?

– Да. И Тадаси тоже она убила, я уверена!

– Почему ты так думаешь?

– Когда она появилась здесь, от посетителей отбоя не было. Мы всех конкурентов обогнали, и выручка была чуть ли не вчетверо больше. Гости приходили сюда посмотреть на Юми-сан: она всегда была любезна, аккуратна, умела шутить и показывать простые фокусы. Ей даже чаевые давали больше, чем мне…

– Надо полагать, сама ты была не в восторге от этого?

– Вовсе нет. Работы у меня стало меньше, но заработок увеличился – всё, что давали Юми-сан, в итоге ведь доставалось мне. А внимание гостей никогда не было для меня главной мотивацией.

– Значит, ты здесь из-за денег?

– А для чего ещё работают? Можно подумать, кому-то они не нужны…

– Согласен. Продолжай.

– Так вот… Всё было хорошо, но спустя пару месяцев начались странности. Юми-сан стала вести себя необычно, не так, как раньше. Однажды я услышала, как один из гостей попросил заменить ему рамен, так как у него аллергия на кунжут. А Юми-сан вместо извинений сказала, что выльет бульон ему на голову, если он ещё раз её расстроит.

– Прямо так и сказала?

– Слово в слово! Гости приняли это за новую шутку, а Юми-сан словно пришла в себя и уехала на кухню, чтобы заменить блюдо, как ни в чём не бывало.

– После этого ещё происходили подобные случаи?

– Да, всё чаще. Она начала ронять тарелки, толкать гостей, угрожать им. Подкидывала в тарелки что-то несъедобное, хамила, злилась. На неё словно наложили какое-то проклятие! Посетители стали жаловаться, и, в конце концов, Виктору пришлось её отключить.

– Когда это было?

– Давно… Полгода уже точно прошло.

– Тогда почему робот всё ещё здесь? Он ведь, насколько я смог заметить, серьёзно уменьшает рабочее пространство кухни.

– Так и есть. Просто говорят, что Виктор неравнодушен к Юми-сан. Будто бы заказывал сделать её по образу своей первой любви. Но это просто слухи…

Тут владелец нас окликнул, показывая, что завершил работу. Я внимательно взглянула на него: слышал ли он, о чём только что говорила Ангелина?.. По лицу это мне было совершенно непонятно, но очень может быть, что Кристи оказался наблюдательнее.

– Я хотел бы извиниться за вчерашнее, сэр, – начал он, жестом пригласив нас сесть. От прежней агрессивности не осталось и следа, – Я был неподобающе груб.

– Что же вызвало у вас столько эмоций? Тадаси приходился вам…

– … племянником. Он мой племянник. «Хитати» – это семейный бизнес.

– Сочувствую.

– Не стоит. Мы не были близки.

– В таком случае, почему же вы были так взволнованы?

Виктор вздохнул, не разжимая губ.

– Дело в том, что в последнее время я чувствую себя слегка… взвинченным. Ресторан и так приносит немало хлопот. А с некоторых пор проблемы возникают друг за другом, накапливаются, как снежный ком: сначала болезнь Юми-сан, потом визит японской делегации, теперь ещё и самоубийство Тадаси…

– Подождите, вы сказали «болезнь»?

– Да. Вы всё верно услышали, – в голосе Виктора послышались жёсткие нотки, точь в точь как вчера, когда он выгонял нас из «Хитати».

– Но ведь Юми-сан…

– Не произносите это слово в моём заведении!

– Хотите поиграть в слова?

– Что?..

– Правильно, и я не хочу. Давайте лучше в «Дженгу», – не давая Виктору опомниться, Кристи повернулся к кассе, – Лина-сан, у вас найдётся достаточное количество палочек для еды?

Официантка, хоть и слегка ошарашенная необычной просьбой, быстро сориентировалась и поставила на стол перед братом целый ящик одноразовых японских приборов. Кристи в считанные минуты возвёл из них вавилонскую башню детектива, собираясь, по всей видимости, заключить в ней очередного подозреваемого.

– Вы что, предлагаете мне предаваться детским забавам вместо того, чтобы очистить имя племянника? – запротестовал Виктор.

– Так вот, что вы хотите, – спокойно отвечал Кристи, не прекращая ровнять бамбуковую постройку, – И, думаю, прекрасно понимаете, что я сейчас лучший помощник в вашем деле. Только поэтому вы не прогнали нас вновь, а вовсе не из-за угрызений совести. Верно?

– Верно. И, судя по тому, как быстро вы догадались, я не ошибся. Мне нужна ваша помощь.

– Тогда вам придётся сыграть. Без ставок неинтересно: сыграем, скажем, на правду или действие.

– Зачем ещё? Это какая-то уловка?

– Что вы, – соврал брат, – Просто я геймер. Практически зависимый. Без игр совершенно не могу логически мыслить.

Стереотипы – мощная вещь. Большинству людей они досаждают, особенно если предубеждения относятся к ним. Кристи же никого не переубеждал – он предпочитал использовать всеобщие заблуждения с пользой для себя, а в данном случае, ещё и для следствия.

– Вы можете сыграть с сестрой, а потом мы продолжим, – попытался выкрутиться Виктор.

Похоже, ему очень не нравилась эта идея. Владелец принадлежал к той группе людей, которые не играют в игры практически никогда и ведут себя так, словно родились сразу в костюме-тройке и со следами жизненного опыта на младенческом личике. Но, увы, брат не оставил ему ни шанса.

– К сожалению, не могу – она просто невозможная глупышка. Никакого стратегического мышления.

От негодующего возгласа меня тогда удержало лишь воспитание и уверенность в том, что брату мешать нельзя. Все его фразы наверняка были направлены лишь на пользу дела, и обижаться на это просто бессмысленно. Однако я отметила у себя в голове галочкой пункт «напомнить при случае».

Кристи начал первым. Он осторожно вытащил палочку из башни и кивнул Виктору. Тот, поджав губы, тоже потянулся к шаткому строению.

– Часто ли у вас в семье уходят из жизни с помощью сэппуку?

Этот вопрос прозвучал в самый неподходящий момент. Рука Виктора дрогнула, но башня устояла.

– Нет. Примерно раз в поколение. И это всегда был кто-то из побочной ветви рода… кроме Тадаси.

– Побочной ветви? Как это?

– У нас это значит – родственники не по крови. Они присоединились к нам как-то иначе, но это было так давно, что никто уже не помнит, как именно. Мы считаем их названными дядями или племянниками – в зависимости от возраста.

– В семье к ним относятся иначе?

– Нет. Но браки с ними запрещены. Правда, никто и не пытался – мы ведь давно считаем друг друга родственниками.

Виктор вытянул палочку из середины. Кристи достал следующую откуда-то сверху. Они молча сделали ещё несколько ходов, и башня закачалась, как японский фонарик на ветру. Виктор осторожно протянул руку к башне, чтобы сделать ход…

– Судя по вашему акценту, вы учились в Англии?

– Да, сэр. Кембридж, Arts and humanities. Современные и средневековые языки.

– У вас отличное образование. Почему же вы всего лишь владелец ресторана? Не думали о каком-то более серьёзном занятии? Наука, дипломатия?

Японец запыхтел. Кристи нащупывал его болевые точки, теперь это стало для меня очевидно. Вот только зачем? Вдруг он снова выгонит нас, если его разозлить? И тогда прощай, дело, и моя статья, и собственный стол с компьютером в редакции…

– Думал, – коротко ответил владелец.

– И что же?

– Какое отношение это имеет к делу?

– Никакого. Или самое прямое. Пока – простое любопытство. Я не хотел вас оскорбить. Мне искренне жаль, что пропадает такой высококлассный специалист.

– Семья против моего ухода из бизнеса. Ясно? И закроем этот вопрос.

– Как скажете.

Ещё несколько бамбуковых палочек были извлечены без последствий. Но башня уже едва держалась. Был ход Кристи, он уже задел несколько потенциально подходящих палочек, но они не пожелали легко сдаваться. В конце концов, миллиметр за миллиметром, он вытащил одну. Я с облегчением вздохнула: как ни крути, болеть за человека, не далее, как вчера выставившего нас за дверь, совсем не хотелось. За того, кто назвал меня глупышкой пять минут назад, конечно, тоже, – но он всё-таки приходился мне братом. Из двух зол выбирают меньшее.

Задержав дыхание, Виктор стал двигать одну из палочек. Его чёрные глаза не мигая уставились в точку пересечения бамбуковых брёвен игрушечной башни. Кристи тоже наклонился ближе, оказавшись в нескольких сантиметрах от владельца «Хитати». Выгадав момент, когда тот будет максимально близок к провалу, брат вдруг тихо, но чётко шепнул ему на ухо: «Говорят, Юми-сан сделали по образу девушки, в которую вы влюблены… Поэтому вы так не любите, когда вспоминают о том, что она не человек?».

Это стало последней каплей. Одним резким размашистым движением Виктор смёл со стола всё, что строилось с таким трудом. Бамбуковые палочки с глухим стуком рассыпались по всему татами.

– Ты сделал это специально! – закричал он на Кристи так, что я испугалась, как бы не началась драка, – Хотел, чтобы я проиграл?

– Вовсе нет. Я же детектив, задавать вопросы – суть моей жизни. Я ведь не знал, что вы станете так остро реагировать на невинный интерес!

«Всё ты знал, – со смесью осуждения и восхищения подумала я, – Этого и ждал, но всё же – зачем? Что ты проверял, Кристи?».

– Однако факт остаётся фактом, – продолжил брат, – Вы проиграли. С вас правда или действие. Выбирайте.

– Это было нечестно.

– Разве? Вы разрушили башню. Случайно или намеренно – значения не имеет. Таковы правила.

Вздохнув, Виктор одёрнул пиджак и сел на место.

– Хорошо. Я выбираю действие. Говорите, что вам нужно, и уходите. Продолжим в следующий раз, я устал.